Аномалия

Нина. Валентина Ивановна… неужели вам действительно не холодно?

Мусатова. Мне мороз не страшен. Я его не чувствую… У меня уже все что можно отморожено этой жизнью… Мне за себя не страшно. Это вы с собой, куклы, столько кремов возите, что даже автобус не выдержал, сломался!

Нина. Валентина Ивановна, вы легко одеты… Вы не боитесь?

Мусатова. Я ничего не боюсь! Мне что холод, что жара — все равно. Дышать мне нечем: легких у меня нет… печень у меня отсутствует с одна тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года… Профессор Магицкий, пусть земля ему будет пухом! про меня своим студентам говорил: эта женщина отвергает законы природы… потому что, когда он мне вырезал пищевод…

Таня. За что ты, Господи, меня покарал?! Вот я тут стою, околеваю на краю света и слушаю про ее пищевод! Что я такого сделала?

Мусатова. Слушай не слушай — все равно помрете!

Таня. Господи! Боже! За что мне такая кара? Сколько раз мне еще придется про него слышать… Больше нет сил!

Мусатова. У меня тут спросили, а что же это ваша красавица Таня все время в церковь заходит со своими кавалерами! Ты же теперь сильно верующая — должна знать! Какой же тут Бог? Он в таких подземельях не живет! Тут тебя только Дьявол услышит в этих катакомбах… Сейчас вот услышит и к себе заберет!

Таня. Боже, прости меня! Я не злая…

Мусатова. А в церковь ты их водишь, своих кавалеров, потому, что у каждого твоего жениха есть семья и дети… Ты сначала Богу свечку ставишь, а потом они тебе… задувают… свечу!

Таня. Господи! Когда ты ее к себе заберешь?

Мусатова. Да вы раньше меня помрете! Утром закопают вас здесь в братской могиле!

Нина. Если нас здесь закопают… это будет не братская… Я не знаю, как надо сказать правильно…

Мусатова. Что?

Нина. Когда женщин закапывают, как говорят?

Мусатова. Могила она… для всех — братская.

Нина. Братская, наверно, положена мужчинам… А нам какая?

Мусатова. Всем — братская!

Таня. Ну какая нам братская! Мы с вами друг другу братья, что ли?

Нина. Мы — сестры…

Мусатова. При чем здесь «сестры»? Не говорят ведь: «сестры по классу», говорят: «братья по классу», имеют в виду и женщин тоже… Говорят: «братья по разуму»…

Таня. А у сестер, что ли, разума нет?

Нина. Действительно, странно, а почему это нет сестер, а есть только «братья по разуму»?

Таня. «Сестра по несчастью» есть…

Нина. Вася! Остановись! Васенька…

Появляется разгоряченный Шафоростов.

Мы тут поспорили… Рассуди нас…

Шафоростов. А что мне будет за правильный ответ?

Нина. Что я могу обещать, кроме поцелуя?

Шафоростов. А еще что?

Нина. Негодяй! Васенька, скажи, если у мужчин бывает одна на всех братская могила, то что в идентичном случае будет у нас, у женщин?

Шафоростов. В идентичном? А к чему это вы?

Нина. Возникла филологическая дискуссия…

Шафоростов. Смотря каких женщин!

Таня. Как всегда, я не поняла тебя, Шафоростов.

Мусатова. Ну что тут непонятного?! Если бабок, вроде меня, закопают — напишут: «бабки»! Если молодых девок — «девки». Так, что ли?

Шафоростов. Можете написать: «сестренки лежат».

Нина. Сестренки?

Шафоростов. Следопыты придут, прочтут: «сестренки» — и к горлу комок…

Таня. «Сестренки» — это нормально…

Нина. Ты знаешь, мне тоже понравилось…

Мусатова. Пока вы тут умираете… Жанна наша время зря не теряет… Ой, ну прямо как мама с сыном возвращаются с прогулки. А рожа-то у нее, бесстыжая, так и горит, а-а!

Все молча смотрят.

Нет! Я ей все скажу!

Таня. Ну что вы ей скажете? Что?!

Мусатова. Я найду что сказать!

Шафоростов. Мальчик, по-моему, — просто чудо! Кто бы мог подумать, что у такого отца, чудовища, окажется такой сынок…

Мусатова. Так потому и такой, что отец его второй раз в жизни видит…

Нина. Валентина Ивановна, вы можете при этом мальчике хотя бы не ругаться… У него эта шапочка вязаная всю дорогу на волосах стояла от вашего крика!

Мусатова. А вы меня не доводите! Не доводите меня…

Появляются Жанна и Илья. Молчание.

Жанна. Дороги нигде не видно… там до самого горизонта — земля…

Таня. А что там, за горизонтом?

Нина. Там теплые страны… жаркие струи. Душная нега и белый песок!

Таня. Илюшенька, вы в следующий раз меня с собой возьмите, когда к горизонту пойдете, ладно?

Мусатова(неожиданно громко). Руки прочь от Вьетнама!

Жанна. Вы про что это?

Таня. Мы путешествуем с душевнобольной!

Нина. Я уже устала от ее агрессии!

Жанна. Вы про что это, Валентина Ивановна?

Мусатова. Я про империалистов! У них нет жалости ни к старикам, ни к детям!

Таня. Илья, Валентина Ивановна многие годы была парторгом у нас… Она часто тоскует по прошлому, по этому жаргону…

Нина. Илья! Вы сказали, что я похожа на женщину Серебряного века! Правда? Жанна, повтори, что он тебе сказал!

Жанна. Он сказал, что тебя выдумал Врубель!

Нина. Боже мой, кто научил его так говорить! Я люблю этого мальчика.

Мусатова. Самый страшный порок империализма, Илюша, захватнические войны, насилование малых незащищенных народов…

Шафоростов. Действительно, было когда-то такое слово: империализм…