Аномалы. Тайная книга

Дина сказала:

— Отзови Горбоноса, позвони Малькову и Васе, пусть…

— Нет, — перебил Иван. — Горбонос останется там, куда я его направил.

— Я вынуждена буду доложить Директору.

— Вынуждена будешь? — хмыкнул он. — Формулируй точно: «Я с радостью донесу на тебя Директору». Операцией руковожу я, и, если аномалы не будут пойманы, отвечать мне. Что бы там ни приказывал Директор в процессе операции. Никто потом не будет вспоминать, что это он велел всем ехать в Калугу, точно так же, как никто не вспомнит, что именно по его приказу я поперся в Подольск, вместо того чтобы лично контролировать отправку аномалов из Москвы.

Он постучал фильтром сигареты о портсигар, сунул ее в зубы.

— Не кури в моей машине, — предупредила Дина.

— Горбонос со своими людьми будет и дальше проверять поселки впереди, а мы поедем в Калугу, — решил Титор. — Ты связалась с местной полицией?

— Это сделал шеф, — ответила она. — По городу уже распространяют фотографии Мага и Тьмы, выезды перекрывают.

Титор трижды коснулся ногтем «капли» на своем ухе, вызывая Сергея Малькова, который ехал в нескольких километрах позади в микроавтобусе группы Василия Караулова.

И добавил, закуривая:

— Кстати, это не твоя, а служебная машина.

* * *

— А дом точно тот? — спросила Яна.

Вечерело, в окнах зажегся свет. Неподалеку лаяла собака, слышались приглушенные голоса. Чужие дома, незнакомые люди в них, холодные огни… тоскливо и сумрачно. Яна обхватила себя за плечи, переступая с ноги на ногу. Хотя Стас отдал ей куртку, в своем коротком платьице она мерзла.

— Может, достать еще пижамную куртку? — предложил он, кладя руку на ремень сумки на плече.

— Ты же ее оставил в автобусе.

— Так это твою, а моя здесь.

Пробираясь в схрон Шута на фабрике, Яна расцарапала руку — на пижаме осталась кровь. А недавно Стас вместе с немногочисленными пассажирами зашел в пригородный автобус на остановке у какого-то поселка, прошелся по салону, якобы выискивая место получше, присел сзади и незаметно сунул скомканную куртку под сиденье. Не то чтобы он надеялся всерьез сбить преследователей с толку, но вдруг что-то из этого получится? Автобус шел до Калуги, и если там куртку найдут (хотя не факт), и если водитель отдаст ее в полицию (тоже не обязательно), и если информация дойдет до тех, кто гонится за аномалами… На них охотилась какая-то влиятельная организация, а раз так — про куртку могли узнать.

Яна план раскритиковала, сказала, что он зря старался, и Стас, в общем-то, с ней согласился, но он просто не мог не попытаться воплотить этот план в жизнь. Пока водитель собирал с пассажиров деньги, Стас вышел из автобуса через заднюю дверь и вернулся к девушке, дожидающейся за кустами.

— «Улица Ленина, дом двенадцать», — прочел он на вывеске, кое-как прибитой к забору возле низкой калитки. — В записке был этот адрес.

— Надо было купить мне какие-нибудь брюки, — сказала Яна. — У нас же есть деньги.

Платье и правда не соответствовало сезону. Но не было времени останавливаться, искать вещевой рынок или магазин… Беглецам и так повезло — вскоре после отъезда автобуса с курткой под задним сиденьем им на проселочной дороге, немного в стороне от шоссе, удалось поймать грузовик. Водитель согласился за двадцать баксов подвезти почти до того места, которое называл Шут в письме, так что осталось пройти километров пять, не больше. Яна под конец пути едва волочила ноги, да и Стас сильно устал, но шел и шел и тянул за собой девушку — она бодрилась, старалась шагать быстрее, хотя постепенно отставала все больше, так что в конце концов Стас уже едва не нес ее.

Он постучал в калитку. Дом был одноэтажный, с небольшой застекленной верандой, во дворе — гараж и сарай. Особого впечатления все это не производило: гараж без ворот, внутри видна старая «Нива», крыша сарая прохудилась, шифер на доме местами побит, один угол под козырьком потемнел от влаги.

В прикрытых линялыми занавесками окнах горел тусклый свет. Стас постучал опять. Донесся шум мотора, они оглянулись — из-за поворота медленно выкатился УАЗ. Скорее всего, с белорусским погранпатрулем.

— Черт! — Стас шагнул ближе к забору, почти прижавшись, к нему, потянул за собой Яну. Они замерли. Машина стала медленно поворачивать, лучи фар заскользили по домам. Стас толкнул калитку, но та не открывалась.

За окном возник силуэт. Скрипнула дверь, раздались шаги.

— Они нас сейчас заметят! — прошептала Яна. Испитой голос за калиткой спросил:

— Кто там приперся?

Пограничники ехали к аномалам. Ближе к обочинам асфальт был совсем горбатый, в трещинах, без разметки, машина катила посреди улицы. Фары не освещали двух людей, почти прижавшихся к забору, но когда патрульные приблизятся, то обязательно увидят Мага и Тьму.

— Гриша! — позвал Стас, надеясь, что во дворе появился именно тот человек, о котором писал Шут. — Нам на ту сторону надо.

— Чего?

Лязгнул засов, калитка приоткрылась, и в проем выглянул небритый мужик с обвисшими щеками.

— Вы кто такие?

— Мы от Пети. — Стас первым сунулся во двор, потянул Яну за руку. Хозяин удивленно подался назад, и они скользнули в проем.

— Какого Пети?

От мужика плеснулось подозрительностью и легким испугом, а еще чем-то мутным… Он пьяный, понял Стас. Хотя не сильно.

Воры!

— Мы не воры, — поспешно сказал он.

УАЗ почти поравнялся с ними, и Яна прикрыла калитку. Льющийся из дома свет озарял мужчину лет пятидесяти, с круглым животом, в спортивках с пузырями на коленях и грубом свитере.

— Нам Петя сказал, что к тебе можно обратиться.

— Да какой Петя? А, толстый! С чем обратиться?

— Нам надо на ту сторону. Мы заплатим.

Яна вышла из-за Стаса, и Гриша вылупился на ее ноги. И снова Стас ощутил всплеск эмоций — неприятный, нечистый, словно клубы дыма от горящей мусорной кучи. Стало противно: это было не вожделение, с каким мужчина смотрит на красивую девушку, а животная похоть.

Из глубины дома донесся скрипучий женский голос. Гриша с заметным усилием отвел взгляд от Яны.

— На ту сторону им… Ну, завтра заходите.

— Нет, нам этой ночью надо.

Хозяин хмыкнул с недовольством:

— Ночью! Вот прямо так ночью?

— Этой ночью, — твердо повторил Стас.

Жадность, алчность…

А потом он увидел цифру: четыре.

— Четыре штуки, раз этой.

Стас прищурился. Он знал, что Гриша назовет именно эту сумму! Впервые он не просто ощутил эмоции или смутные намерения собеседника, но понял нечто более конкретное.