Аномироники. Наследник

Похожая на разбойницу - Атаманша, за уже описанный разбойничий вид, и нрав – но только, когда за рулём. На дорогах становилась просто бешеной, зато всегда быстро их доставляла, и пока никто от этого не умирал.

И наконец, неожиданный близнец менеджера - Дима догадывался, что это Шулер, фанат карт, культист карт, никогда не расстающийся с картами, знающий более 200 игр и более миллиона жульничества в каждой, а ещё фокусы и гадания всех видов. Ну, и мастер перевоплощения в других людей - как хобби. И перевоплощение в нанимателя, как любимая шутка. За подвешенный язык ему часто доверяли дела, требующие болтовни с людьми.

Их всех, включая своего папу и Юскарэ, Дима называл параэкологами, а то, чем они занимались - параэкологией. Потому что Папа говорил, что они что-то вроде экологов. Но разве может простая экология заниматься самодвижущимися джипами?

Дима обернулся на джип, который теперь дрожал, горбился и шумно всхлипывал, а из его фар крупными каплями вытекало машинное масло. Енот потянулся и лапкой погладил машину по боку. Мальчик тоже почувствовал сочувствие к несчастному ревущему существу и погладил его тоже.

– Бедненький.

Пришедшая в себя Журналюга поперхнулась возмущением. Она шагнула к Диме и как следует треснула его по затылку.

– За что?! – возмутился уже мальчик, обеими руками схватившись за новую шишку.

– За всё! – рявкнула в ответ Журналюга, мимоходом провела рукой по боку енота, поздоровавшись с тем таким образом, и быстрым шагом прошла мимо Шулера, швырнув ему свою сумку: – Это мимикрик. Вот записи из охраны с доказательствами. Я ухожу! – и мигом исчезла посреди пустого пространства, как умеют делать только журналисты.

Шулер вздохнул и утешающе потрепал по многострадальной голове ребёнка, который всё ещё корчил рожи и показывал язык испарившейся девушке.

– Вот дела… – только и протянул взрослый, пока Атаманша занялась успокаиванием и приручением хныкающей машины. – О, Юскарэ! – тут же обрадованно воскликнув, Шулер принялся тискать енота.

– К… Что ещё за мимикрик? – прохрипел непонятно откуда выползший менеджер, о котором все забыли.

Никто не успел ответить, потому что Дима, уже забыв былые страхи и обиды, вытянул руку, будто отвечая на уроке и даже подскочив от нетерпения со спокойно подпрыгнувшим енотом на плече.

– Мимикрики - это лишняя вещь, которая появляется там, где вещей много, – довольно затараторил он, как твёрдо выученный урок. – И чем она дольше простоит на месте, тем больше и необычней выглядит.

Енот похвально погладил его по голове.

– А на записях, наверно, как он охранника по парковке гоняет, – охнув обеспокоенно добавила бабушка. Белочки на её плечах и шляпке повалились от хохота.

А сам менеджер уставился на неё будто впервые увидел.

– Как… откуда вы?..

– Так ему же жрать здесь нечего, – вставила Атаманша, похлопывая по капоту притихший джип. – Он с голодухи и истерить начинает, делать ему больше нечего.

– И иначе бы вы не позвонили в полицию, – подмигнул Шулер.

Менеджер сглотнул и прочистил горло, попытался выпрямиться.

– И что вы будете с ним делать?

– Отбуксируем на свалку, – изящно пояснил Шулер, вытянув из колоды очередную случайную карту, и взглянув на неё будто сверяясь с действиями. – Там ему будет чем питаться.

Он подтолкнул ладонью Диму в спину, приглашая с собой и махнул рукой остальным, на ходу доставая из пиджака мобильный телефон. «Позвонить Шефу», – догадался мальчик, идя рядом с ним. Но не успел Шулер ничего нажать, как телефон зазвонил сам.

Изобразив на лице настороженное недоумение, параэколог осторожно нажал на кнопку и при первых звуках голоса с мучением убрал трубку подальше от уха. Дима то же накуксился: голос Шефа он узнал и тот не предвещал ничего хорошего. Он не был громким, даже скорее тихим, зато настолько ледяным и злобным, что сотня мультяшных злодеев не могли с ним в этом соревноваться.

Послушав немного указания ледяного голоса, Шулер пискнул «я понял» и положил трубку. Сочувственно посмотрел сверху вниз на ребёнка с енотом.

– Шэф уже знает о тебе и твоего папу уже ждёт трёпка. Поедешь к папе с нами, – и щёлкнул его по лбу в назидание.

– Да что вы все любите бить меня по голове! – воскликнул Дима, закрываясь руками от всех прочих возможных нападок и подозрительно косясь на поравнявшуюся с ними Белоснежку, которая всего лишь хотела поздороваться с Димой и погладить енота.

– Надеемся - поумнеешь, – вздохнул Шулер. И мечтательно добавил: – Или там в кому впадёшь на пару лет, тоже было бы неплохо.

Дима решил обиженно замолчать. Только Юскарэ его понимал!

А Юскарэ молчал.

Бабушка-Белоснежка конечно же пожурила Шулера за такие слова, но всё-таки это было немного не то.

Атаманша подождала, пока троица уйдёт на подходящее расстояние и двинулась за ними, посвистев. Джип преданно покатился следом. Если бы у него была возможность вилять запасным колесом, он бы вилял.

Джип, буксируемый «волгой» на тросе, поначалу вёл себя неловко и шарахался всех движущихся машин, но быстро разогнавшаяся Атаманша не оставила ему иного выбора, кроме как не обращать ни на что внимание и гнаться за ней.

Дима посмотрел на повеселевшую машину через заднее стекло и сел нормально, с Юскарэ на коленях, зажатый между Белоснежкой и Шулером. На своём опыте знавшие талант мальчика к исчезновениям, они не оставили ему путей к бегству. Хотя сбегать из машин на ходу Дима ещё не умел, он не спешил их разубеждать.

– Эх, надо было в джип посадить кого, он бы так не дёргался, – сокрушённо цокнула языком Атаманша, следя за подопечным в стекло заднего вида.

Параэкологи тревожно переглянулись - внутрь бешеной техники (к тому же ненастоящей) никому не хотелось.

От скорости Атаманши, даже белки сидели спокойно.

Шулер на ощупь, ногтями, сдирал скрытый под гримом на висках пластырь, который натягивал кожу, чтобы выделить скулы и изменить форму лица. Из-под пластыря и светлого грима стала проглядывать его настоящая тёмная кожа. Диме всегда было интересно, как на самом деле выглядит Шулер, но поговаривали, что этого никто никогда не видел. А ещё поговаривали, что чтобы менять внешность он на самом деле сбрасывает кожу, как змея. Правда, последнее поговаривал сам Шулер, и папа говорил ему не верить, потому что тот любил дурачить Диму подобными россказнями.