Аносов

Пока Аносов читал рапорт, в гостиной стояла тишина. Все поняли, что случилось что-то очень важное. Аносов побледнел, с минуту молчал,, потом спросил:

— Как же ты-то добрался?

— Поручик Шуман приказал выехать нам четверым. Ехали по двое с факелами. И рапорта два послал, на всякий случай, если один пропадет. Мы и добрались.

— Стало быть, можно проехать?

— Никак нет, ваше превосходительство.

К Аносову подошла жена. Она положила ему руку на плечо и мягко спросила:

— Что случилось, Павел? Ты так расстроен…

Тут только он опомнился:

— Ты меня прости, дорогая. Я забылся и не сказал вам о важном событии. Найден самородок весом поболе двух пудов. Насколько я осведомлен, это первый такой самородок в мире.

Второй рапорт доставили только к утру. На следующий день погода улучшилась, и Аносов смог выехать в Миасс.

Самородок выварили в щелоке, вытерли медной проволочной щеткой. Веса в нем оказалось 2 пуда 7 фунтов 92 золотника.

Это действительно был самый крупный самородок золота в мире. Он имел форму прямоугольного треугольника. Длина его боков составляла 15, 13 и 10 дюймов ⁸⁶. Поверхность слитка была неровной, небольшие отростки сохранили следы кристаллической формы. Из посторонних тел в слитке видны были следы кварца и титанистого железа. Общее сложение слитка было сливным, плотным. На нем незаметно было ни швов, ни трещин.

На другой день слиток доставили в Златоуст на склад золота. Впереди запряженной тройкой повозки, на которой стоял ящик со слитком, шел взвод казаков с длинными пиками. Они удаляли с дороги всех встречных. За казаками следовал конвой солдат с заряженными ружьями и штыками наголо. За повозкой — снова конвой. Шествие замыкал взвод казаков.

Так обычно транспортировалось золото в Златоуст, в горный округ. Отсюда оно два раза в год отправлялось в Екатеринбург, а затем — в Петербург.

Аносов приказал снять точную модель со слитка-гиганта и оставить ее в заводском музее.

Когда Глинка узнал о миасской находке, он был крайне раздосадован:

— Везет же ему!

Но добыча золота совсем не случайно так возросла с тех пор, как Аносов стал начальником горного округа. И это несмотря на то, что самые богатые пески из Царевониколаевской и Царевоалександровской россыпей были сняты еще тогда, когда округ возглавляли Татаринов и Ахте. Аносову оставалось только дорабатывать эти россыпи. Он нашел Андреевскую россыпь, а потом, когда и она иссякла, обнаружил еще более богатые россыпи.

Аносов умел искать и находить золото, умел и добывать его из песков. Из таких же песков, из которых его соседи получали 25–30 долей на 100 пудов, он ухитрялся извлекать много больше.

В бытность Аносова начальником горного округа Миасские золотые промыслы заняли ведущее положение на Урале и во всей России. А за все время управления Аносовым Златоустовским округом промыслы дали 790 пудов 20 фунтов чистого золота — в среднем по 50 пудов ежегодно.

XIII. МЕЧИ И КОСЫ

В Дамаске (Сирия) существовала большая мастерская холодного оружия. Построена она была в самом необычном месте — вблизи ущелья, между двумя высокими горами. В самом ущелье возвели две стены около 15 футов (примерно 4 метра) высотой и около 33 — длиной, составлявшие между собой как бы острый угол. На стыке стен было окно 3 футов шириной и 4 — высотой. Стены имели направление к северу.

Сооружение это было предназначено для закалки холодного оружия. Закалка производилась в дни, когда дул сильный северный ветер. Нагретые докрасна клинки клали в окно между стенами, где они быстро и остывали. Путешественники, которым приводилось бывать в Дамаске, утверждали, что скорость ветра в окне была такой большой, что всадник на самом резвом коне, если бы он захотел проскочить через ущелье, был бы опрокинут.

Остроту и твердость дамасских сабель объясняли тогда именно этим методом закалки. Существовало поверье, будто бы дамасские оружейники таким образом приманивали горный ветер, чтобы его сила передавалась стали.

Еще в те годы, когда Аносов был управителем оружейной фабрики, он заинтересовался дамасским способом закалки стальных клинков.

«Я решился сделать испытание, — писал П. П. Аносов, — в малом виде над различными стальными вещами, закаливая оные в сгущенном воздухе цилиндрических мехов: ибо действие искусством сгущенного воздуха должно быть одинаково с действием сильного ветра».

Взяв обыкновенный столовый нож, Аносов нагрел его до красного цвета, а затем перенес к отверстию воздухопроводной трубы. Нож очень быстро остыл.

«Отделившаяся при сем в некоторых местах окалина, — описывает этот опыт Аносов, — послужила мне доказательством, что нож получил известную степень закалки, но погнув его, нашел я, что он не имел упругости, а оставался в том виде, как был согнут; сие несовершенно ответствовало моему ожиданию, ибо я полагал, что от таковой закалки нож должен скорее переломиться, нежели согнуться. Однако ж, несмотря на мнимую неудачу, я выточил сей нож на точиле и, заметив во время точки остроту лезвия, подвергнул оное сравнительной пробе с ножами обыкновенной закалки. При сей пробе к немалому моему удивлению удостоверился я, что лезвие первого, несмотря на мягкость ножа, стойчее и острее последних: ибо первым без усилия можно было перерезывать сверток войлока до десяти раз, тогда как последние на первом и редко на третьем разе останавливались и только катались по войлоку» ⁸⁷.

Эти обстоятельства и привели Аносова к идее по-новому организовать закалку стальных изделий.

Россия тогда ежегодно затрачивала значительные суммы на закупку кос за границей. На входившем в Златоустовский горный округ Артинском заводе также производились косы, но они были гораздо хуже заграничных. Аносов давно доискивался причин этого: ведь уральское железо лучше всех сортов, выделываемых в Европе. Почему же косы Штирии лучше русских?

Аносов пришел к выводу, что дело не в железе, а в способе закалки, в тех изменениях, которые происходят в строении металла во время закалки.

Отобрав восемнадцать кос отечественного производства, Аносов собственноручно закалил их по новому способу.

«При кошении ими травы в одно время с косами, закаленными обыкновенным способом, — писал Аносов, — выяснилось, что отбитая и надлежащим образом выточенная коса, закаленная в воздухе, режет траву легче и чище, и что косец идет вперед, чувствуя менее усталости, и уходит далеко без повторительного точения» ⁸⁸.

Лучшими оказались косы, закаленные при температуре ниже нуля, и чем ниже оказывалась температура «сгущенного» воздуха, тем острее и тверже были косы.

Первые опыты подавали надежду, что новый способ закалки можно будет внедрить в производство и таким образом обеспечить страну косами высокого качества. Аносов задумал даже перестроить производство кос по новому методу. Но бывший в то время начальником горного округа фон-Ахте не захотел этим заниматься. Он был крайне недоволен тем, что Аносов распространяет свою деятельность за пределы оружейной фабрики.

Аносов смог заняться изготовлением кос лишь после того, как стал начальником округа. Но и тогда его планы расширения Артинской фабрики и организации на ней производства кос по новой технологии не встретили поддержки в Горном департаменте.