Анреал. Научи меня любить

– Да что с этой старой каргой станется?
– хмыкнула весело тетушка.
– Меня переживет.

И я пошла. Поразительно! За утро снег подтаял, солнце немного припекло, птицы поддержали своими песнями весеннее настроение. Но не надолго. Путь мой лежал по улице, что проходила вдоль злопамятного дома, и, как только я оказалась на довольно близком расстоянии от него, трель смолкла и сменилась тонким тоскливым напевом, что шла из его недр.

Я так и застыла, застряв сапогом в очередном подтаявшем сугробе. Взгляд мой уперся в темные оконные провалы, голые ветви густых деревьев нагоняли большей жути. Но мелодия рвала душу на части, в ней было море боли и страдания, призыв о помощи, жажда свободы. Невозможно было определить автора напева, не скажешь что отголосок женский, или детский, тем более мужской. Он просто звал из последних сил.

Меня, словно магнитом, медленно потянуло к объекту моего самого большого страха. "Неужели я себе сейчас пытаюсь снова доказать, что девчонки не трусихи?" - попыталась я поймать себя на мысли и остановиться. Бросить глупый порыв - пойти и проверить, что с этим домом не так.

Но скорости движения я не сбавила, наоборот, попыталась добраться до центрального входа чуть быстрее, ведомая внутрь, как на узде. Мыслями я протестовала, но не могла сопротивляться чужому волшебному пению.

На море объяснить подобный случай было бы проще, списав пение на магию сказочных сирен. Но мы то не на море! И тащит меня в этот ужасный особняк не столько любопытство, сколько невольное сострадание поющему существу.

Деревянные ступени заскрипели под моими ногами, обутыми в полусапожки. Я неуверенно и медленно толкнула дверь внутрь. Дерево хрустнуло, и замок с корнями из него выпал.

"Не слишком ли быстро дом обветшал? Ведь хозяина здесь нет всего шесть лет".

Передо мной открылся холл с обрушенной лестницей, под которой ранее прятался люк. Каков же был мой ужас, когда я поняла, что пение идет оттуда, причем более четкое и призывающее. Слов не разобрать, по-моему их и не было, это просто чувственный красивый Вокализ, в который исполнитель вложил всю душу.

– Я же не полезу туда?
– спросила саму себя я полушепотом.

"Полезешь", - пришел уверенный и сумасшедший ответ в голову.

– Я боюсь темноты.

"Я ничего не боюсь!"

– Нужно поискать лампу или фонарик.

"Поищи".

Господи, у меня похоже от ужаса раздвоение личности началось. Сама с собой разговариваю, чтобы со страха не чокнуться. Одернув на себе полушубок, я неуверенно осмотрелась по сторонам, боясь лишний раз произвести громкий звук. Пришлось заглянуть в ближайшие комнаты, ими оказались гостиная и кухня. Спички, целый нетронутый коробок нашлись на кухонном столе, а лампа на подоконнике в гостиной. Керосина в ней было очень мало. Снова сомнения охватили все мое естество, но уверенная мысль и пение подтолкнули меня к обрушенной лестнице.

На удивление, люк не засыпало, и подгнившую крышку можно было стянуть в сторону, что я и сделала. В то же мгновение, пение прекратилось, и настала жуткая тишина.

– Боже, лучше бы ты пел.

Передернула я плечами, смотря во мрак под собой. Чиркнула спичка, загорелся фитиль, и я сделала первый шаг, что гулко отозвался эхом, уходя в низ. Ну, кто бы там ни был, он меня услышал.

– Есть тут кто?
– преодолевая страх, спросила я дрожащими губами, но в ответ услышала лишь шорох.

Вот тут-то я и вспомнила зеленые глаза.

– Черт!
– ругнулась я, оступилась, делая шаг назад, и упала, приземлившись на мягкое место.

Охнув от боли, спровоцировала очередной шорох внизу. Кажется, я сейчас упаду в обморок.

"Соберись!"

Берусь, встаю, держу лампу уверенней и... Спускаюсь. Как прошлый раз, быстрей спущусь, быстрей уйду. Однако, при этом не забываю корить себя мыслями, что я дура, второй раз наступаю на те же грабли. Чем ниже спускаюсь, тем отчетливей воспоминание о яростных зеленых глазах, сверкнувших во мраке пятнадцать лет назад. Пламя лампы колыхнулось, но удержалось, шорох повторился, заставив меня замереть и сделать осторожно последний шаг, переходя на земляной пол. Где-то в углу бывшего погреба капала вода, но интересовало меня сейчас не это!

Тусклый свет лампы очертил фигуру распятого черными кандалами... Ангела?!!!

– Здравствуй, Кэдрин, - изнеможенный мужской голос, от того не менее прекрасный, окутал меня с головы до ног, пугая, и в то же время, вызывая облегчение.

Похоже, никого добрее адского цербера я тут увидеть не надеялась.

– Ты вернулась, - чуть дрогнул уголок тонких губ очаровательного ангела, всего покрытого грязными пыльными разводами.

Крепкий торс обнажен, огромные крылья широко распахнуты и прижаты к стене. Больше им разместиться было негде. Белые длинные волосы грязными влажными сосульками свисали вдоль узкого привлекательного лица, а яркие зеленые глаза смотрели на меня... с усмешкой! В его-то плачевном положении?!

– Ты...
– открыла я рот, но не сразу смогла продолжить, осознав, что я в шоке.

– Ангел? Да.

– Ты звал на помощь?

– Звал, тебя... Десятки тысяч раз, - зеленые глаза нехорошо блеснули.

– Как ты...

– Кэдрин, - перебил он меня тихо, произнося с большим трудом.
– Воды...

Я торопливо и рассеяно начала оглядываться. Ничего, кроме проникающей сюда талой воды в стеклянной банке больше не было.

– Я... Принесу чистой...

– Достаточно той, - указал он кивком головы в угол.
– Я очень долго испытываю голод и жажду, мне все равно, что пить, лишь бы это случилось как можно скорее.

Я сразу метнулась в нужную сторону, подхватила банку и дрожащими руками поднесла ее Ангелу. Он же приспешник бога? Или как там правильно? Не причинит мне вреда?

Жадно, большими глотками, он выпил полтора литра, и этого еще оказалось мало, но произвело мгновенный эффект. Небесный мужчина выпрямился и встал на ноги, облаченные в черные брюки, больше не нависая над полом бессильно. Короткие цепи практически не позволяли ему шевелить руками, крылья из-за тесноты размять было невозможно. На запястьях из-под черного метала видны кровоподтеки и синие ссадины.

– Боже, за что с тобой так?

– Его спросить не хочешь?
– указал пальцем вверх ангел и саркастически вздернул бровь.

– Разве Бог не заботится о вас?

– Я наказан, - ответил хранитель серьезным тоном.

– За что?!
– изумилась я.

– Еще не догадалась?

Ухмылка прочно обосновалась на его лице.

– За дерзость?
– расслабилась я, наконец, осознав, что в таком положении меня местный узник точно не тронет.

– И за это тоже.

– Где Стьюарт Гален?
– пошла я напрямую.

Одно крыло чуть сильнее распрямилось.

– Видишь кучку черных перьев?

– Вижу, - осветила я отблескивающее крыло.

– Это он.

– Что ты с ним сделал?
– не поняла я.

– Убил, - ответил ангел невозмутимо.

Вот теперь мне снова страшно.

– Но ведь Ангелы не могут убивать? Они оберегают нас и проводят души до врат Ада и Рая.

– Да ну?
– усмехнулся пленник.
– Черные перья - прямое свидетельство того, что ангел нарушил небесный закон. Шесть лет назад шел очень сильный дождь. Тогда я единственный раз за восемнадцать лет смог напиться вдоволь стекающей с потолка водой. Ангелы не умирают от голода и жажды, но теряют силы. И в тот день, пусть и немного, но я смог придти в себя. Когда ваш садист спустился в подвал с новыми колбами и инструментарием, я воспользовался случаем, и добрался него.