Антагонист

— Это вопрос духовно-материальной разницы, — пожала плечиками малявка. — Бог Игр, как и его аналоги, действительно велик и могущественен, но только в пределах своей концептуальности мультивесума. В мирах же примал-реальности его сил хватает максимум на то, чтобы похитить чью-нибудь душу, перенеся её в свою концепцию. В то время как божества в таких мирах несравнимо сильнее, но более ограничены своими верующими.

— Понятно, — кивнул я, сворачивая эту скользкую и заумно философскую тему, которая, как я понял, подводила к идее божеств придуманных, но способных перемещаться в манга- и аниме-реальности, и тех, кому на самом деле молятся люди реальных миров. — И как эту хрень глотать?

Вопрос, кстати, был не праздный, потому как обычная таблетка аспирина покуда пополам не сломаешь, порой встаёт в горле комом. А у этого шарика размер в разы больше.

Система мне не ответила, просто посмотрела с видом: «А я почём знаю? Сама я таким никогда не страдала!» Я же только покачал головой и, встав с кровати, стал снимать куртку.

— Ч-что вы делаете, мастер? — непонимающе уставилась на меня девочка.

— Готовлюсь идти в местный душ, — ответил я, бросая поверх одеяла местный аналог майки, и, порывшись в своём рюкзаке, достал виденное мною раньше полотенце. — Не знаю, как в том мире, откуда пришёл этот таблетос, но в китайских новеллах, где есть такие пилюли, они обычно укрепляют тело, выводя из него всякую грязную бяку и вонючую гадость. А нам здесь ещё жить незнамо сколько…

Душ в этом футуристическом мире, как оказалось, мало чем отличался от обычного. Точнее сказать, самой непривычной деталью в нём был голографический экранчик на смесителе. Который прямо в реальном времени показывал как потребление горячей и холодной воды, так и то, сколько мне придётся заплатить за это эрзацев.

В общем-то, не было ничего удивительного в том, что в летающем городе природные ресурсы была либо нормированным, либо довольно ограниченным ресурсом. Халявных полноводных рек и озёр, как у меня на родине, здесь не было, а потому вода явно либо добывалась где-то на поверхности и доставлялась в Вистерцию, либо создавалась где-то искусственно. Потому как я очень сомневался в том, что такой город может выжить, опираясь исключительно на непостоянные капризы погоды.

В любом случае деньги у Эстока, а значит, и у меня, были, а потому я, недолго думая, окончательно разделся и сел прямиком на поддон, не включая пока душ. Повертел в руке пилюлю, после чего забросил шарик себе в рот, решив, что глотать его буду, предварительно разжевав, и плевать на вкус.

К моему удивлению, последнее не получилось. То есть я не смог её раскусить, потому как она была похожа на натуральный стальной шарик. В общем, я уже приготовился выплюнуть пилюлю, подумав, что она, как и читерский артефакт из мира «Сиськодемонов», попав в этот мир, совершенно испортилась, как она вдруг потеряла форму, став очень мягкой и похожей на какую-то остро-сладкую пасту, после чего словно сама собой скользнула прямо в горло.

Я посидел ещё немного, чуствуя, как увеличивается внутренний жар, а затем, когда он стал совершенно невыносим, протянув руку, включил тёплую воду. Особых мучений и болей от выворачивающихся костей и рвущихся мышц, как то описывалось в разных произведениях, не было. Просто я чувствовал себя так, будто сидел в какой-то чрезмерно натопленной бане. Вроде и терпеть можно, но и комфортным это состояние не назовёшь. А так как жаром пылало не снаружи, а изнутри меня, то и вода, которую я переключил на холодную, не помогала.

А потом, буквально из всех пор вдруг попёрла коричнево-зелёная и чрезвычайно воняющая тухлятиной слизь. Уж не знаю, что такого могло содержаться в человеческом организме, чтобы оно превратилось в это, но… В общем, я терпел и с трудом сдерживал рвотные позывы, вызываемые стоявшей вокруг вонью. И это при активно заработавшей где-то на потолке вентиляции.

Закончилось всё минут через тридцать. А после я ещё с десяток тёрся местным аналогом мочалки, смывая с себя грязь и пласты отваливающейся отмершей кожи. Причём самая гадость была с волосами… и нет, я не облысел, но вот вычёсывать из золотистых вихр Эстока всю эту бяку откровенно задолбался.

В итоге на меня из голографического зеркала, и я даже не хотел думать о том, как оно работает, смотрел действительно похорошевший парень. И нет, я не стал этаким женоподобным китайским «молодым мастером», чего в тайне опасался, однако выглядел куда лучше, нежели до процедуры.

О физических же улучшениях говорить было сложно, потому как я, откровенно говоря, даже забыл протестировать старое тело Эстока и не знал возможностей. Зато теперь ощущал себя куда как более лёгким и… ну, скажем так, «свободным», нежели ранее. Да и мускулы, с которыми у Эстока и так всё было в порядке, стали значительно чётче и рельефнее.

Вытершись полотенцем и надев штаны, я вышел обратно в общую комнату, тут же почувствовав на себе взгляд Системы. Скажу честно… Не шибко приятное ощущение, когда маленькая девочка рассматривает тебя взглядом этакой взрослой женщины-хищницы. Но я решил проигнорировать это, потому как, во-первых, с реальным возрастом Системы было ничего не понятно, несмотря на то, как она выглядела. А во-вторых, как мне казалось, это был взгляд этакой хозяйки, которой её бывшую колымагу прокачали в суперкар, нежели что-либо ещё.

Натянув майку, я вновь уселся на кровать и взял тот билет, который якобы даровал боевое мастерство. Сосредоточился на нём и в результате получил увесистый такой фолиант с совершенно пустой обложкой. Впрочем, Система тут же оживилась и выдала:

— Мастер, это искусство «Плавного потока реки, дробящего вековые скалы» из аниме Mugen no seifuku jikan, — довольно радостно сообщила она мне.

— Не знаю такого, — пожал я плечами.

Хоть я и был любителем, но не повёрнутым. А потому просто не мог похвастаться тем, что видел всё, что выходило. А даже если и смотрел, то вряд ли когда вспомню, чем там владел третий статист справа, которого показывали на десятой минуте в одиннадцатой серии четвёртого сезона. Да к тому же в последние годы я изрядно подзабил на эту японскую развлекательную культуру, которая быстро на волне бесчисленных клонов «Иссекая» скатывалась в откровенную выгребную яму. А от новинок я испытывал не удовольствие, а ощущение, когда нарисовали-то они, а стыдно тебе.

— М-м-мда… — пробормотал я, открывая этот увесистый томик и с лёгким разочарованием всматриваясь в плотные столбцы японских иероглифов кандзи. — Ну… похоже, с этим пролёт… Переводить этот талмуд на русский, совершенно не зная языка, а потом ещё и учить боевое искусство в одиночку, по книге… Нет уж, увольте!

Впрочем, я не успел ещё договорить, когда томик вдруг вспыхнул и рассыпался кучей искорок, которые потом собрались в этакий водоворот и тут же втянулись в моё тело. Меня вновь обдало внутренним жаром… да так резко, что я зажмурился, скрипя зубами, а затем всё закончилось.

— Ух ты… — пробормотал я. — Я знаю кунг фу…

Встав, я вышел на середину комнаты, а затем без подготовки провёл на очень высокой скорости серию ударов руками, которые казались мне очень естественными и правильными. Хоть я никогда ничего подобного и не изучал, драться умел, занимаясь в молодости и «самбо», и «джиу-джицу», и даже у-шу «вин чунь».

И, что примечательно, при каждом ударе от моих рук оставался этакий светящийся золотистый шлейф, который потом ещё некоторое время медленно исчезал. Представляя из себя просто идеальное средство для демаскировки бойца.