Анталийская жара
Шрифт:
Хакан был единственным мужчиной, которого она по-настоящему любила, и именно это омрачало её жизнь. Иногда на Ларису накатывала невыносимая грусть, и ей хотелось пойти к его жене и всё ей рассказать. В её мечтах Зейнеп бросала Хакана, и он с вещами приходил к Ларисе, крепко обнимал её, признавался в любви, доставал из кармана костюма кольцо с огромным бриллиантом и делал ей предложение. Но всё это оставалось лишь мечтами.
Хакан шёл своим путём, не балуя Ларису ни подарками, ни вниманием. Лишь изредка, как вихрь, он врывался в её жизнь, а затем так же стремительно исчезал. Он не собирался разводиться с Зейнеп, которая, похоже, знала о его отношениях с Ларисой, но, будучи мудрой женщиной,
Недостаток взаимных чувств в отношениях заставлял её искать сильные эмоции в других источниках, поэтому её «проекты» становились всё более решительными и отвязными. Она словно бросала вызов обществу и самой себе, играла на грани, зная, что это может закончиться в любой момент, но ничего не могла с собой поделать и не хотела менять свою жизнь.
Она всё же решилась позвонить ему, предварительно сделав несколько кругов по комнате и проигрывая в голове их предстоящий разговор. Сделав глубокий вдох, Лариса нажала на кнопку вызова. Гудок, другой… Она уже начинала жалеть о своём порыве и собиралась сбросить вызов, как вдруг Хакан ответил:
– Привет, душа моя. Как ты? Недавно думал о тебе, собирался позвонить, но закрутился, забыл.
– Всё хорошо, спасибо. Соскучилась по тебе. Может, встретимся?
– А почему бы и нет. Тем более, я на выходных буду в твоих краях. Я тебе позвоню! Целую. Пока! – Он положил трубку, не дожидаясь ее ответа.
Сердце Ларисы бешено колотилось. В такие моменты она, сорокапятилетняя, чувствовала себя девочкой-подростком, впервые решившейся поговорить с мальчиком, который ей нравится. Хотя радость от встреч с Ним регулярно сменялась отчаянием после очередного расставания, ей нравилось вновь и вновь переживать эти короткие моменты эйфории. Он уходил домой, к жене, оставляя Ларису наедине с роем мыслей от “забуду его и начну новую жизнь” до “умру, если больше не увижу Его”. Горечь от Его отсутствия в её жизни чередовалась с счастьем от их встреч. Иногда Ларисе казалось, что она живет только от встречи до встречи с Ним, а в промежутках словно умирает.
Иногда она напивалась, и в растрепанном состоянии была способна на глупые поступки: без конца звонить Ему, устраивать слезные истерики и даже шантажировать. Утром, протрезвев, она отправляла извинительные сообщения, и Он снисходительно прощал её. Но на самом деле, вероятно, не придавал этому вообще никакого значения. Для Него она была просто очередной влюбленной истеричкой, готовой нестись к нему в любое время суток по первому зову. Ему это льстило, и, видимо, только ради этого он терпел её пьяные истерики.
Новым знакомым Лариса рассказывала о нем как о бывшем муже, с которым они расстались, но продолжали поддерживать дружеские отношения. Когда её спрашивали, чем он занимается, она как бы небрежно бросала: «Он политик» и краем глаза наблюдала за реакцией собеседника. Ей нравилось ощущать свою значимость, зная, какое положение Он занимает в обществе.
«Значит, на выходных мы снова будем вместе», – подумала Лариса и, довольно улыбнувшись, засобиралась уходить. Телефон пикнул – в WhatsApp пришло сообщение: писала Майя из Украины. Оставшись примерно год назад без средств к существованию из-за очередного провального проекта, Лариса решила идти самым простым путем – просить деньги на жизнь у людей. Конечно, открыто просить для себя ей не позволила бы гордость, да и никто бы не подал, поэтому она придумала приличный и безотказный
предлог для сбора средств – детские болезни.Тогда же она познакомилась с Майей, которая успешно занималась этим на Украине, и предложила ей расширить «бизнес»: совсем безнадежных больных раком детей, которых на родине врачи отказывались лечить и переводили на паллиатив, предлагалось привозить в Турцию на «лечение». Обезумевшие от горя родители хватались за любые предложения, особенно если речь шла о поездке за границу и полном содержании семьи. Единственное условие, которое ставилось родным умирающих детей – деньги собирались не на их счета.
Лариса создала группу «Поток» в WhatsApp, в которую добавила Майю и еще несколько человек. Предприятие действительно удалось поставить на поток – как только утихала шумиха вокруг очередного скончавшегося ребенка, они тут же находили и привозили нового.
Вот и сейчас Майя писала, что нашла им очередного ребенка – пятилетнюю Варю Соловей. Варя была на последней стадии рака с труднопроизносимым названием, её родители уже отчаялись и смирились с ситуацией, как вдруг Майя ворвалась в их жизнь и убедила попробовать лечение за рубежом. Майя помогла семье на украинской стороне и была готова передать их в руки Ларисы. В Турции Лариса должна была устроить их в больницу и начать сбор средств.
«Ну и славненько, хоть отвлекусь немного от дел душевных», – подумала она, оглядела спальню и, убедившись, что ничего не забыла, спустилась вниз. Попрощавшись с обитателями Дома, она заспешила в Анталью – нужно было сообщить новость знакомому врачу и заскочить к девчонкам в салон, чтобы подготовиться к свиданию с Любимым.
Глава 12. Завтрак с криминальным вкусом
На выходных Хакан заехал за Ларисой и предложил ей съездить на завтрак в старый город – Калеичи. Они выбрали кафе у древней смотровой башни и заказали еду.
Завтрак в том кафе оказался по-настоящему королевским! Им принесли столько всего, что для чашек с чаем на столе не хватило места: вареные яйца, яичница, несколько видов сыра, овощной салат, грецкие орехи и сухофрукты, обжаренные лепешки, нарезка из ветчины, оливки. Всё это великолепие увенчали два вида варенья – апельсиновое и из инжира, а также очень вкусный цветочный мед, который здесь обычно подают с каймаком – нежными сливками.
Они приступили к трапезе, любуясь великолепным видом на анталийское побережье и Таврские горы.
Вскоре к ним присоединился друг Хакана – Дженгиз Кара, бывший судья, а ныне адвокат. О причинах, по которым ему пришлось покинуть работу в суде, он предпочитал не говорить, но все догадывались, что его карьера была разрушена непреодолимой страстью к деньгам. Своей беспринципностью он порой поражал даже тех, кто, казалось бы, видел в жизни всё.
– Есть дело, – сразу перешел он к сути. – Послезавтра один тюфяк-колхозник, мой клиент, поедет по отелям в Кемере собирать оплату за фрукты – яблоки там всякие и прочие апельсины. Деньги будет собирать наличными. Попросил меня его сопровождать. Утром поедем собирать деньги, а потом днем в банк с сумкой с налом. Сумка с налом, понимаете? Сумка с налом!
– И что ты предлагаешь? Лариса его будет держать, а я отниму сумку и убегу? – Хакан зашелся заливистым смехом. – Он же тоже не дурак, наверное, и дорогу в полицейский участок найдет в случае чего.
– Ну, в том-то и прикол: он мне доверяет, как себе самому. Случись что, отправит меня улаживать дело.
– И ты такой пойдешь и уладишь?
– Пойду и улажу! Это мне доверьте.
– И как ты собираешься уладить? – вмешалась Лариса.
– Скажу, что пошел в участок и заявил. Я же его адвокат!