Анти-Горбачев 3

— Остается мелочь, — сказал Алиев, — поработать с товарищами на предмет правильного голосования. Что касается азербайджанских участников, я обещаю сделать все возможное.

— И я тоже… и я… и мы… — эхом повторили все остальные заседающие, промолчал только все тот же Слюньков.

— Отлично, — просиял Кунаев, бросив, правда, острый взгляд на белоруса, — я в вас не сомневался. Остался еще один маленький, но довольно таки большой вопрос, как говорил герой фильма «Гараж»…

— Мы догадываемся, какой, — выразил общее мнение Усманходжаев, — кого выдвигать в генеральные секретари, так?

— Абсолютно в точку, Инамжон Бузрукович, — согласно наклонил голову Кунаев, — какие будут предложения?

Добрую минуту никаких предложений не поступило, и тогда одеяло потянул на себя азербайджанский лидер Алиев.

— А давайте проголосуем тайным образом, — сказал он, внимательно следя за реакцией собеседников, — чтобы избежать ненужных прений…

— А что, — ответил ему Демирчян, — мне такой вариант нравится. Давайте проголосуем за него… и еще одно — кандидатов хорошо бы выдвигать сразу парой, один в генсеки, второй в предсовмина… если не будет возражений, конечно.

— Есть еще Председатель Верховного Совета, — напомнил Кунаев.

— Это чисто декоративная должность, — поморщился Демирчян, — к тому же ее еще Леонид Ильич объединил с генеральным секретарем, так что не будем упираться в такие мелочи.

— Хорошо, — вздохнул Кунаев, — голосуем за процедурный вопрос — кто за тайное голосование и двух кандидатов в нем, прошу поднять руки.

На этот раз даже и Слюньков согласился с большинством. Обязанности технического работника принял на себя Снегур, он нашел где-то блокнот с отрывными листками и раздал каждому по две штуки плюс шариковую ручку.

— Кандидатов пишем раздельно, — скомандовал он, — претендента на генсека на первом листке, помечаем его цифрой 1, предсовмина с цифрой 2 на втором листке. Потом складываем листки пополам и помещаем все это вот в эту вазу, — он снял с подоконника здоровенную хрустальную вазу, пылившуюся здесь без цветов.

— Подсчет голосов проведет счетная комиссия под руководством Динмухамеда Ахмедовича, — подлизнул он Кунаеву.

— А кто еще будет входить в состав этой комиссии? — спросил Кунаев.

— Предлагаю свою кандидатуру, — скромно ответил Снегур, — а третьим можно взять товарища Пуго, он работал в органах, человек очень ответственный.

Возражений не последовало, после чего народ дружно начал писать фамилии в предоставленных листочках, тщательно загораживаясь от соседей. Через пять минут все было закончено, листки сложены в вазу, а та водружена перед Кунаевым.

— Приступаем к подсчету голосов, — провозгласил он, — Мирча Иванович, записывайте результаты.

Снегур приготовил другой блокнот, с целым содержимым, и преданно уставился на председателя собрания.

— Первый бюллетень с цифрой 1 — Алиев Гейдар Алиевич, первый бюллетень с цифрой 2 — Кунаев, — огласил результаты председатель. — Идем далее… Демирчян, это номер 2, и Усманходжаев, номер 1.

Через пять минут все подсчеты были сделаны, и Снегур огласил окончательный расклад по кандидатам:

— Итак, вот что у нас получилось в результате тайного голосования, товарищи…

Глава 29

А получилось в результате голосования вот что:

— по первому номеру, на должность генерального секретаря больше всего голосов набрал Алиев, 6 из 13 (далее шел Кунаев — 4 и Демирчян –2), а вот председателем Совмина собравшиеся пожелали видеть товарища Кунаева, 10 голосов за, абсолютное большинство.

Никаких эмоций у народа эти результаты не вызвали, ну еще бы, не первый десяток лет все они варились в этом котле, привыкли к разному.

— Утверждаем итоги голосования? — спросил Кунаев, и ответом ему был сдержанный гул, в котором явно угадывалось одобрение.

— Отлично, — продолжил Кунаев, — тогда на этом позвольте наше заседание считать закрытым, разъезжаемся по местам. С соблюдением мер предосторожности, — счел нужным напомнить он, — и теперь основной вашей задачей до 10 ноября будет работа с членами ЦК от ваших республик. Мы рассчитываем на вас, товарищи.

Москва, площадь Дзержинского, кабинет председателя КГБ

Романов сам приехал к Примакову, чтобы обсудить некоторые наболевшие вопросы… такого, кстати, раньше не делал ни один генеральный секретарь, обычно к себе вызывал.

— Что будем делать, Евгений Максимович? — спросил Романов, когда закончилась крутиться пленка с записью совещания в Кишиневе.

— Сложный вопрос, Григорий Васильевич, — Примаков нервно крутил в руках карандаш и явно нервничал. — Так сразу и не скажешь…

— Как вы, кстати, раздобыли эту запись? — отошел немного в сторону генсек, — наверно это было не самым простым делом.

— У нас есть один доверенный товарищ в аппарате Снегура, — выдавил он из себя, — он и постарался.

— Понятно… — глухо отозвался Романов. — Так кого они на мое место наметили, я что-то запутался под конец?

— Алиева, — ответил Примаков, — а Председателем Совета министров Кунаева.

— В принципе потянут, — усмехнулся генсек, — грузин и украинец неплохими руководителями у нас были.

Потом Романов сделал длительную паузу и сказал следующее:

— Как считаете, Евгений Максимович, имеет смысл разговаривать с этими людьми? Хотя бы с некоторыми?

— Мое твердое убеждение, — ответил Примаков, — ни малейшего смысла в этом нет. Они давно все решили, разобрали по полочкам и вынесли приговор. Тут только действия нужны, а не разговоры.

— Так, а что там у нас с численным составом ЦК? — вспомнил еще один момент Романов.

— Я тут поручил своим аналитикам такую работу — разобрать ЦК по косточкам. И вот что они наработали за прошедшие сутки… — Примаков вытащил из стола тоненькую папочку со щитом и мечом на обложке. — Всего там 426 полноценных членов и кандидатов, заговорщики все правильно сказали. Из них от РСФСР одна треть, 145 душ, и в этом они тоже не ошиблись. Но аналитики добавили к сказанному еще вот что…

И Примаков зачитал коротенькую справку по интересующему обоих собеседников вопросу.