Антибойфренд

– Ты заботишься о себе? – спросила она.

– Ты хочешь знать, ухаживаю ли я за собой?

– Ну, да. Уделяешь ли ты время себе?

Я посмотрела на Санни, сидевшую на детском стульчике. Ее щеки раскраснелись, скорее всего, от только что сделанной прививки. Доктор предупредил меня, что у нее может немного подняться температура.

Я потрогала лоб дочери.

– Я отдыхаю, когда она спит, но у меня нет возможности часто выходить из дому, например на массаж или что-нибудь в этом роде. У меня просто нет на это времени.

В этот момент нам подали еду, и на время Симона перестала задавать вопросы. Мы сосредоточились на наших бургерах и картошке фри.

– Ты подумываешь о том, чтобы выйти на работу? – неожиданно спросила Симона.

Вытерев кетчуп с губ, я ответила:

– Если найду кого-то, кому смогу доверить Санни. Но мне нужно будет взвесить все за и против.

– Очень жаль, что твоя мать живет далеко от тебя.

«Это просто смешно!»

– Ну, я в любом случае не уверена, что она справилась бы с этим.

Я любила маму, но она не была способна ухаживать за Санни. Она родила меня и моего брата, когда была совсем молоденькой, и сказала мне, что теперь, когда ее дети выросли, настало время получить удовольствие от жизни. Несколько лет назад она переехала из Нью-Джерси, где я росла, во Флориду. И она ясно изложила свою позицию, когда я пару раз намекнула, что была бы очень благодарна, если бы она чаще приезжала к нам.

Симона внезапно встрепенулась, словно ее осенило.

– Знаешь, Синтия говорила мне, что они хотят нанять нового менеджера по связям с общественностью. И почему бы ей не рассмотреть твою кандидатуру? Я хочу сказать, что ты знаешь о балете все. Ты привлекательна, когда не одеваешься, как запарившаяся мамочка, и у тебя представительная внешность. Готова поспорить, что ты могла бы работать дома, писать пресс-релизы и все такое прочее. Тебе, вероятно, пришлось бы посещать офис лишь время от времени, по особым случаям.

Симона выступала не с той труппой, в какой работала я. И, поскольку я ни за что не вернулась бы работать в свою старую компанию, учитывая, что отец Санни все еще был там директором, работа у конкурентов была бы идеальной.

Я оживилась:

– Правда? Ты думаешь, она захочет рассматривать меня в качестве кандидата?

– Она все время говорит, как восхищается тобой. И не обижайся, но мы часто говорим с ней о том, какое это несчастье – то, что ты получила травму на пике своей карьеры. Ты во многих отношениях стала легендой. Всем интересно, что было бы, если бы Кэрис Кинкейд не сошла со сцены.

Ее слова ранили меня прямо в сердце. Но я всегда старалась подавлять отчаяние, которое охватывало меня при мысли о том, что я больше не смогу выступать на сцене.

– Я предпочла бы танцевать, а не быть легендой. Но приятно знать, что меня уважают посмертно.

– Посмертно? Ты еще не умерла, Кэрис!

– Я знаю, но для мира балета я все равно что мертва.

– Посмотри на это с другой стороны. Если бы ты не получила травму, ты все еще танцевала бы, но ты, скорее всего, не сблизилась бы с Чарльзом, и Санни никогда не появилась бы на свет. И как бы мы сейчас ни ненавидели Чарльза, он подарил тебе Санни. Все в жизни случается не просто так.

– Ну, что ж, я решительно не жалею о том, что родила ее, так что в этом ты права.

Я посмотрела на дочь. Санни улыбалась, словно понимая, что мы говорим о ней. Я так любила ее маленькое личико, похожее на тыковку. В ручке она держала свинку Пеппу, которую купил для нее Дикон, и размахивала ею.

– Какая славная игрушка, – заметила Симона.

– Ее купил мой сосед. Тот парень из квартиры 5В.

Ее глаза расширились.

– Тот горячий красавец, который выходил из квартиры, когда я в последний раз была у тебя?

– Да. Дикон.

– И он купил ей игрушку?

Я кивнула:

– Он пару недель назад ходил в магазин по моей просьбе и купил игрушку в качестве сюрприза. И все это после того, как я отругала его за то, что он слишком громко трахался с кем-то накануне ночью.

Симона прижала руку к губам:

– Вот дерьмо. Ты отругала его?

– Да. Это был немного неловкий разговор, но Дикон отнесся серьезно, когда я попросила его впредь быть потише.

Симона откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.

– Готова поспорить, мне известно, как решить эту маленькую проблему.

– В смысле?

– Он может мешать тебе спать по-другому – ну, знаешь ли, с твоей стороны стены. – Она подмигнула. – Тогда ты не будешь жаловаться.

– Очень смешно, – отмахнулась я.

Но почувствовала, как в животе запорхали бабочки. Не могу сказать, что эта идея не приходила мне в голову. Но прежде чем я успела пояснить, почему этого никогда не будет, Симона встала.

– Прости, мне нужно бежать. У меня вечером свидание, и я должна подготовиться. Я поговорю с Синтией о вакансии и дам тебе знать, что из этого получится, хорошо?

И я почувствовала одновременно и тревогу, и возбуждение.

– Спасибо. Я очень ценю твою помощь.

Я встала, чтобы обнять Симону, а она поцеловала мою дочь в макушку.

После того как Симона ушла, я скормила Санни пару баночек детского питания.

Позже, одевая ее и готовясь уходить, я, как обычно, обратилась к ней, хотя она и не могла ответить.

– Что ты думаешь? С тобой все будет в порядке, если я вернусь на работу? Я не хочу оставлять тебя, но мне нужно зарабатывать на жизнь.

Она что-то пролепетала, и я поцеловала ее в лоб.

– Мы что-нибудь придумаем, хорошо? Как всегда.

* * *

Тем вечером, подходя к нашему дому, мы с Санни столкнулись с Диконом и его «подружкой» – рыжеволосой красоткой. Они шли нам навстречу с противоположной стороны здания. И мне стало интересно, не она ли была у него той ночью две недели назад.

Увидев меня, Дикон поднял руку:

– Привет, Кэрис!

– Привет!

Я остановилась с коляской у входной двери.

– Постойте, я открою дверь, – сказал он.

Дикон открыл дверь, и я вкатила коляску внутрь. Обычно я складывала ее и поднималась на второй этаж, держа в одной руке коляску, а в другой – ребенка. Но, как только я взяла Санни на руки, Дикон сложил коляску и понес ее по лестнице, а его подружка молча последовала за ним.

– Спасибо за помощь, – сказала я.