Антиджихад

Давая понять, что уяснил, тот кивнул.

Больше походивший на обычную забегаловку бар «Три мушкетера» находился в двух минутах ходьбы от дома, где жил Абдул и давно был выбран в качестве своеобразного почтового ящика. Сыграло роль и то, что принадлежал он грузину, соответственно, и обслуживающий персонал в основном состоял из его земляков и землячек.

– Понял, – закрывая капот, ответил Кривой.

Вытерев руки тряпкой, он уселся за руль «отремонтированной» машины и повернул ключ в замке зажигания.

Вздрогнув, машина завелась.

Имитируя радость, арабы стали откровенно благодарить русского «мастера», которого ниспослал им Аллах.

Отъехав на несколько сот метров от места разговора с арабом, Кривой свернул в небольшой переулок и снова притормозил. Двери открылись, и рядом плюхнулся запыхавшийся Дыба.

– Ну что? – не глядя на подельника, спросил Кривой.

– Все тихо, все спокойно, – ответил тот, вытирая платком со лба пот. – А ты чего такой кислый. Втык получил?

– Сейчас полезем наших зомби на камеру снимать, – трогая машину с места, ответил тот. – Завтра запись должна быть у араба.

– Переодеться надо, – Дыба погрустнел. Перспектива лезть, по сути, в канализацию не радовала.

В тоннеле, где велись работы, Кривой и Дыба оказались поздним вечером.

– Ад, – выдохнул Дыба, с минуту понаблюдав за тем, как с десяток мужчин, едва передвигая ногами, словно роботы, подходят к завалу, берут в руки кусок бетона и волокут его к выходу в основной тоннель, где уже вдоль стены тянулась гряда обломков, кусков арматуры и кирпича.

– Мне это хронику немецких лагерей напоминает, – включая видеокамеру, пробурчал в ответ Кривой.

Оба были одеты в старые спортивные костюмы и резиновые сапоги, так как, кроме этой одежды и обуви, больше ничего не нашлось. На головы повязали куски материи. Дыба держал в руках мощный фонарь.

В проходах было очень пыльно. Один из рабочих разбивал кайлом крупные куски бетона, второй помогал ему в этом деле ломом. Пятеро перетаскивали обломки. Оставшиеся двое загружали лопатой мелкую крошку в тачку и также вывозили ее в основной коридор.

– Готов? – Дыба вопросительно посмотрел на дружка.

Тот уже навел видоискатель на тех, кто непосредственно работал у завала. При этом он держал портативную видеокамеру в правой руке, левой прижимал к нижней части лица носовой платок.

– Поехали, – слегка приглушенным голосом скомандовал он, и Дыба включил фонарь.

На какое-то время рабы оцепенели. До этого коридор освещали желтоватым светом несколько шахтерских фонарей, установленных в разных углах подземелья. Сейчас, ослепленные мощной лампой, они хмурились и, прикрываясь руками, пытались понять, что происходит.

– Чего встали?! Твари! – раздался крик невесть откуда взявшегося Рамзана. – Бегом тачку хватай, урод!

Чеченец, в надетой на лицо марлевой повязке, подскочил к худосочному мужичку и залепил ему кулаком в ухо. Но не сильно. Кто будет работать, если этого отключить?

– Эти кадры понравятся Абдул Тахре, – на секунду убрав палец с кнопки записи, чтобы реплика не осталась на пленке, цокнул языком Кривой и вновь приложил глаз к окуляру.

– Зачем снимаешь? – Рамзан подошел и встал сбоку. – Гафур сказал?

– Нет, – ответил за Кривого Дыба. – Потом все объясним.

В это время один из бомжеватого вида мужичков споткнулся и упал. Кусок бетона, который он нес в руках, пролетев несколько метров, ударил по щиколотке идущего впереди такого же, как он, бедолагу.

Тот завопил и, присев на корточки, схватился за ушибленное место.

– Скоты! – Рамзан мгновенно вышел из себя. Выхватив пистолет, он стал стрелять рядом с пострадавшим: – Вперед! Бегом!

От пороховых газов, прибавившихся к плотной запыленности, у Кривого заслезились глаза, а из-за отраженного от бетонных стен и сделавшегося от этого громче выстрела зазвенело в ушах. Но он продолжал снимать, заранее зная, такое кино поднимет арабу настроение. Пусть знает, с каким рвением и в каких условиях его люди выполняют поставленную задачу. Возможно даже, за это повысят плату.

Диггеры выполняли функции мастеров-проходчиков. Они указывали, куда ссыпать мусор, как лучше расколоть кусок бетона, меняли батареи в фонарях. В их же обязанности входило делить между рабами пищу, из-за которой нередко здесь возникали если не потасовки, то споры. Кормили рабов относительно хорошо, – колбаса, хлеб, зелень, консервы, а перед коротким четырехчасовым сном, чтобы быстрее отдохнули, давали по стакану водки. Утро также начиналось с приема горячительного. По крайней мере, для половины рабов. Если им не наливать с периодичностью в два, три часа, они попросту умрут от похмельного синдрома.

Спали здесь же, на спущенных сверху грязных и драных матрацах. Никто не утруждал себя отходить по нужде подальше. Поэтому ко всем «прелестям» этой преисподней добавлялось зловоние человеческих испражнений.

С трудом выдержав в тоннеле чуть больше получаса и посчитав, что для оценки работ материала отснято достаточно, Кривой и Дыба поспешили вернуться наверх.

* * *

Выслушав Линева, приехавший старший команды саперов подполковник быстро поставил задачи семерым своим подчиненным, и работа закипела.

Всего несколько минут было потрачено на то, чтобы вырезать и убрать кусок линолеума в том месте, на которое указала старушка. Сразу бросилось в глаза, что по своей структуре и цвету неровное пятно бетона размерами примерно метр на метр, отличается от остального пола.

В это время несколько солдат вместе с участковым занимались организацией эвакуации людей из офисов и квартир. Чуть позже к ним присоединились подъехавшие сотрудники РОВД, МЧС и пожарные.

Рядом с местом предстоящей работы установили видеокамеру.

– Есть вариант, что крышка люка заминирована, – пояснил подполковник, – поэтому после того, как будет снят слой бетона, сначала попытаемся поднять ее при помощи специального устройства, не задействуя людей внутри помещения.

– Мы это уже поняли, – кивнул Антон. – Еще она может быть каким-то образом соединена с основным зарядом.

Он достаточно хорошо изучил привезенные из Турции документы полковника царской армии Мальцева, где описывались десятки способов устройства секретов, которые может снять только тот, кто их устанавливал, и примерно представлял, что сейчас делают саперы.