Антифурри

— Как и все. Просто я полиморф.

— Хитро… — я почесал макушку. Может, тоже стоило написать в графе фурризации "Нечто" и не париться? Так и сделаю, но уже после более важных дел. Работа прежде всего. — В таком случае, верни человеческое лицо, мне всё-таки привычнее… — я надеялся, что полиморф не обидится, но он отреагировал спокойно, выполнив мою просьбу. И повёл меня к ангарам, насвистывая Гардемаринов.

Сам ты обезьяна с гранатой!

Корабль Захарии вполне устраивал меня — двухместный, с треугольными крыльями, он походил на стелс-самолёт, только сидения располагались не друг за другом, а в ряд, как в машине. Пилот занял "водительское", но своим неопытным взглядом я заметил, что многие системы дублировались и на панели напротив моего места.

— Поехали, — произнёс Захария диспетчеру пароль на взлёт и плавно скользнул в открывшиеся створы гермоворот. Мы набирали высоту быстро, но я не почувствовал никаких перегрузок, даже тех небольших, что испытывал во время атмосферного рейса на остров Пикселя. Лежавшие на приборной панели солнечные очки поднялись и зависли, едва заметно кружась, в невесомости, но я сам не чувствовал её, продолжая крепко сидеть в кресле даже не пристегнувшись. Может быть, гравитационные компенсаторы решили сделать только в креслах? Странности, впрочем, не закончились на этом. На искусственный спутник, мимо которого мы пролетали, налетело несколько кораблей, начав его обстреливать, и я услышал звуки выстрелов, точнее, нечто похожее на научно-фантастическую имитацию лазерного выстрела при помощи терменвокса.

— Зачем нужны звуковые эффекты? — поинтересовался я у морфа.

— Всегда лучше слышать лазер, чем видеть, — пожал плечами тот. — Корабли, которые не устанавливают "музыку" на свои орудия, в космос не выпустят, нам тут ассасины-невидимки ни к чему.

Тот выстрел, что был направлен по нам, я ощутил и без электронной сигнализации. Нас хорошо тряхнуло, вспыхнула поверхность щита.

— А, чёрт с вами, я перехватываю управление! — заголосил Захария женским голосом. Повернувшись в его сторону, я увидел барса-самку с длинными соломенными волосами, смотревшимися на серой шерсти как парик.

Не успел я высказать хоть слово, как барс — или барса? — резко наклонила наш корабль, улетая… Вниз, вверх, влево или вправо, в космосе с этим всегда возникают проблемы. Во всяком случае, мы точно выходили из-под огня преследователя, потому что следующие лазеры провели лучами в стороне от нас.

Я схватился за голову — это было самое время для внезапных превращений и смены пола! Но отвлекать пилота я не посмел, вместо этого взял на себя управление бортовой плазменной пушкой на турели. Только, поскольку за рулём сейчас была баба, наш корабль шатало так сильно, что я никак не мог совершить прицельный выстрел…

Наш кораблик, пролетев через гущу сражающихся, вынырнул к чему-то вроде местного "Обливиона". К счастью, орудия станции на нас внимания никакого не обратили, зато мы умудрились словить попадание, от которого всю кабину залил красный свет. Наши кресла катапультировались. Заорав от ужаса и не соображая, что я совершенно невредимым проношусь сейчас через открытый космос, я полетел на своём реактивном кресле с соплами вместо ножек в сторону того самого "Вавилона".

Полёт оказался недолгим — кресла выбрали оптимальное место для посадки, приземлившись прямо посреди ровной круглой площадки, пока наш подбитый кораблик взрывался где-то в километре, разнося на кусочки какой-то недостроенный комплекс. Почти сразу же ожили наконец-то орудия, отгоняя прочь вившихся в воздухе преследователей — здесь была спокойная зона, воевать над станцией фуррям запрещалось.

Что спасло мне жизнь — высокие технологии или убитые пришельцами по прихоти фикрайтеров законы физики — с этим мне было некогда разбираться. Вокруг меня свистели и аплодировали, и я осознал, что нахожусь прямо на сцене амфитеатра наподобие Колизея.

— А вот и чемпион четыреста семьдесят третьих игр звёздных гладиаторов — достославный капитан Фьючерс! — прогремел задорный голос из прямоугольных репродукторов на рампах с фонарями.

— Фьючерс это же что-то из экономики… — встал я с кресла и попытался найти выход из этого цирка.

— Сюда, — морф, сейчас предпочитавший образ неприметного волка, схватил меня за локоть, на миг изменил форму морды, показывая, что это именно он. — Все вокруг считают, что это было запланированное выступление, и нам лучше убраться подальше, пока они не докопались до правды.

— Всех пересажаю… — погрозил я кулаком небу, побежав с Захарией к забранному решёткой выходу. — Развели тут незаконные гладиаторские игры!

Решетчатое ограждение при нашем приближении поднялось. Я поначалу наивно подумал — для того, чтобы нас пропустить. Ещё бы! На арену нам навстречу выбежала умилительно-отвратительная тварь, напоминавшее то ли гигантское пугало с собачьей головой, то ли Карлсона в грязной простыне.

— И-и-и… — интригующе протянул диктор, — лидер воинственного макробактериального народа Бонмучо! Файт!

Не повезло же нам влипнуть… Мало того, что попали на арену, так ещё и во время боя, потому наше появление зрители продолжали логичным продолжением шоу. Моя человеческая внешность только укрепила их мнение:

— Люди и фурри вместе против монстров! — продолжал диктор. — Сбылась мечта миллионов!

Всё-таки на Пустоши Эквестрии и в сталкеровской Зоне и не такие твари водились, потому я первым собрался с мыслями. А оторвав взгляд от монстра, я увидел то ли специально оставленное, то ли оставшееся от прошлых гладиаторов оружие — пара копий, трезубец, меч, щит, сеть, ещё что-то, полный римский комплект. С оружием куда легче драться, чем голыми руками без когтей!

— Смотри туда! — крикнул я своему камраду, а сам вытащил верный пистолет — больше для поднятия собственной уверенности, сомневался я почему-то, что такое оружие сможет повредить этой тварине в бусах и шляпе-котелке. В неё-то, в шляпу, я и попытался выстрелить, рассчитывая сбить её и этим отвлечь Бонмучо. Но промазал, и пуля отсекла один из подвижных усов бестии, отчего монстр взревел своим круглым ртом с зубами по всей окружности.

К счастью, морф в это время уже схватил копьё и успел выставить его на пути твари, которая тут же вцепилась в палку. А я рванулся к уже закрывавшемуся проходу, схватив по пути длинную рогатину и едва успев подставить её на пути опускавшейся решётки и этим её застопорить. Рогатина погнулась и затрещала. Захария, не будь остолопом, кинулся за мною в тёмный туннель, а напоследок пнул палку, отчего она треснула, и решётка рухнула прямо перед носом кровожадного чучела.

— Прекрасная работа, — прокомментировал он.

— Позже поблагодаришь, — я уже пытался разобраться, куда нам надо удирать. Впрочем, тоннель выбора не оставлял, в темноту и только.

Слева и справа в камерах, забранных похожими решётками, слышались рычания, стоны, булькания, хихикания и слащавые шепотки запертых там монстров, должно быть, самых отборных тварей, набранных по всей Пушинке. А навстречу нам, освещая себе дорогу световым мечом, бежал рослый мускулистый человек с роскошными кудрями.

— Это я из-за вас сейчас чуть не опозорился?! В сторону, дайте НАСТОЯЩЕМУ Фьючерсу спасти положение!

Мы с охотой разошлись в стороны от махавшего лазерной саблей и бластером сорвиголовы, ругавшегося, что ему испортили выступление.

— Ничего страшного, — пробубнил я себе, — для фуррей все люди на одно лицо!

— Ты о них низкого мнения, — усмехнулась Захария, опять сменившая себе пол на женский. — Не так много времени прошло с тех пор, как они сами были людьми! Некоторые даже ценят их с точки зрения сексуального разнообразия. Фанатки Фьючерса, например. О, а вот и они…