Антигерой

— Тогда давай познакомимся, — выдает Глеб.

— В смысле?

— Матвей! — громко окрикивает парня. Тот оборачивается, обращая на нас внимание, что-то говорит друзьям, и, на мое удивление, идет к нам, ухмыляясь.

— Ты тоже его знаешь? — шепчу я.

— Очень хорошо знаю, — холодно выдает Глеб, обходит меня и тянет руку Моту. Они и правда здороваются, как старые друзья, хлопая друг друга по плечу.

Обалдеть!

— Какие люди, — усмехается Мот. — Куда пропал?

— Да так, дел много, разгребаю, — уходит от ответа Глеб. Парень обращает на меня внимание, как-то хитро посматривая. — Познакомься, это Рада, — представляет меня Глеб.

— Привет, — смущенно улыбаюсь.

— Как сейчас выяснилось, твоя фанатка, — добавляет Глеб. Мерзавец.

— Оу, — парень садится рядом со мной в кресло и протягивает руку. — Матвей, — представляется он. Пожимаю его руку, но он не выпускает мою ладонь, удерживая.

— Руку отпусти! — холодно велит Глеб, садится в свое кресло и снова прикуривает сигарету. А парень смотрит мне глаза и кусает губы, пытаясь не засмеяться, но руки не выпускает. — Ревнивый он, да? — спрашивает Мот у меня.

— Как выяснилось, да, — тоже кусаю губы, пытаюсь так довольно не улыбаться. Похоже, мы оба разводим Глеба на ревность.

— Я сказал, руку отпусти, или я тебе ее сломаю! — слишком грубо велит Глеб, словно имеет право указывать парню. Но Мота, как ни странно, это только забавляет, никакой агрессии, в отличие от Глеба. Парень отпускает мою руку, подмигивая. — И подальше отодвинься от нее! — снова распоряжается Глеб.

— Да успокойся ты. Девушка красивая, но я не претендую, мне бы со своими разобраться, — смеётся.

Глеб смиряет меня темным взглядом и снова приключается на Мота:

— Что отмечаем? — уже спокойно, как ни в чем не бывало интересуется у парня. Похоже, они очень хорошо друг друга знают. Даже интересно, что их объединяет. Между ними же лет десять разницы.

— Да так, отдыхаем, — отмахивается Мот. — Давай, что ли, сфокаемся? — предлагает он мне. Я бы с радостью, моя подруга душу продаст за это фото. Она реально помешана на Моте. Я от нее и узнала про этого парня. — Давай телефон.

— У меня нет… — развожу руками. Парень удивленно приподнимает брови.

— Север, купи девочке телефон, не позорься, — подкалывает Глеба.

Север, значит. Интересно.

— У тебя забыл спросить. Иди, тебя друзья ждут, — отсылает парня.

— Все, все, смываюсь, — усмехается Мот, поднимаясь с кресла. — А то тебя от ревности инсульт стукнет.

Глеб оскаливается, а Моту все равно. Он хлопает Глеба по плечу и удаляется к друзьям.

— Удовлетворена знакомством со звездой?

Такой нервный мужчина.

— Не ревнуй, ты мне нравишься больше, — допиваю свой коктейль, закидывая в рот кусочек сыра. — А твоя ревность заводит.

— Заводит, говоришь… — качает головой. — Очень заводит, поехали, пока я окончательно не сорвался. Нагулялись, — кидает на стол деньги и поднимается с места. Подает мне руку, поднимает с кресла и быстро ведет на выход. Ух! Немного страшно, но заводит. Все-таки его холодность — это маска, которая сейчас плывет. Непонятно, зачем он периодически закрывается.

Глава 19

Глеб

Я не должен ревновать, мне должно быть плевать, на кого пускает слюни девочка. Но, мать ее, я ревную! И к кому? К сопляку, который играет роль крутого хрена, соблазняя школьниц. К собственному брату. Мне должно быть плевать, но выходит наоборот. Меня выворачивает наизнанку от дикой, необузданной ревности. Словно Мот прикоснулся к тому, что принадлежит мне. К чему-то очень личному, что могу трогать только я. Нет, я всегда был эгоистичным собственником. Но только если женщина принадлежала мне. Не хотел ее присваивать…

Да я много чего не хотел.

Не хотел спасать. Не хотел заботиться. Не хотел прикасаться. Не хотел отнимать невинность.

Черт побери, я всего этого не хотел!

Но самое главное — я не хотел ничего чувствовать!

Даже не представляю, к чему все это нас приведет.

Хочется покричать и побиться головой о стену. Скоро все закончится, наши дороги разойдутся. И нет каких шансов, что мы будем вместе. Даже на гребаное чудо нельзя надеяться. Оно нам не поможет.

Агрессивно веду машину, подрезая, нарушая правила, и снова не смотрю в сторону девочки. Не могу. Хочу всегда ее держать в поле видимости, но не могу. А точнее, не хочу! Потому что все больше и больше вязну в ней. Очень глубоко. Мне, мать ее, мало уже просто трогать, трахать, развращать и играть. Сцена в клубе показала, что мне чертовски всего этого мало. И это хреново. Очень хреново. Моего желания мало. Очень мало. А ничего другого у меня нет. Если только насильно держать ее рядом всю жизнь…

На середине дороги не выдерживаю, нервы сдают. Резко съезжаю на обочину, вылетаю из машины, с психом шарахая дверью. Девочка полагает, что я холоден с ней, что играю в непонятную для нее игру. А я просто не могу раскрыться полностью, как она того желает. Пытаюсь идти от обратного — закрыться, не впускать ее настолько глубоко, но каждый раз срываюсь.

— Сука! — рычу, пиная по колесу. Присаживаюсь на капот, прикуриваю сигарету, пытаясь взять себя в руки.

Какого хрена я так завелся?

Как пацан. Цель оправдывает средства. Я сделал для девочки все, что мог, иначе было бы намного хуже для нее. Я уже переступил через себя.

Но нет, блять, мне мало!

Глубоко затягиваюсь, прикрывая глаза. Дышу. Дергаю ворот рубашки, обрывая верхние пуговицы. На улице мороз, а мне душно. Очень душно. Словно горло сдавила невидимая удавка и медленно затягивается с той ночи, когда я взял девочку, ведомый своими эгоистичными желаниями.

Что же так мерзко-то?

От себя мерзко.

Но изменить уже ничего невозможно. Маховик запущен, и он раскачивается все больше и больше. Надо как-то наступить себе на горло, задушить эти гребаные чувства, убить в себе то настоящее, что впервые возникло за долгие годы, и довести дело до конца. Я, конечно, смягчил участь девочки, но легче от этого не стало. Стало, мать ее, еще хуже.

Сука!

Сука!

Сука!

Внутри все кричит. Нет, вопит, раздирая горло. Хочется разнести все вокруг. Я в таком состоянии, что боюсь зацепить девочку, убивая ее для себя.