Антигерой

Вылетаю за ней на улицу, краем глаза замечаю, как за мной срывается Мот.

— Север, тормози! — пытается меня остановить Матвей. Не могу я тормозить, иначе пиздец.

— Рада! — хватаю дверцу машины, в которую она ныряет, пытаясь скрыться от меня.

— Отойдите от нее! — грозно рычит мне ее охранник.

— Скройся! — стреляю в него гневным взглядом.

— Глеб, ты все сказал, я выслушала, будь мужиком, держи слово и отпусти, — выдает мне девочка, задевая за живое.

Я не почувствую себя мужиком, если отпущу, вот такая дилемма.

Отшатываюсь от машины, когда меня резко хватают за плечо. Не думаю, рефлексы опережают, с разворота бью локтем охраннику в физиономию. Он уворачивается, и я всего лишь шаркаю ему по скуле.

— Глеб, не надо! — кричит Рада. Да я-то здесь при чем? Он первый тронул меня. К нам подлетает Мот и встает на мою сторону. Да, это брат. Что бы ни случилось, он на моей стороне. И я ценю. Наступаю на охранника, но он, сука, вынимает ствол и наставляет на меня.

Ухмыляюсь, больше оскаливаясь. Нет, меня и пуля не остановит. Я и так давно сдох без этой девочки.

— Отойди от нее, иначе я вынужден буду выстрелить! — пугает он меня. Иду на охранника, смотря в дуло.

— Стреляй! — огрызаюсь, подхожу максимально близко, вдавливаясь грудью в ствол. Мне кажется, все замирает, и на оживлённой центральной улице наступает тишина. Давлю охранника взглядом. — Ты молодец, хорошо охраняешь девочку. Но девочка моя, — хриплю ему.

— Я не психолог, у меня четкие инструкции, — холодно сообщает мне мужик.

— Тогда стреляй, я не отступлю, — хриплю.

Блефую? Возможно, да. Психологически давлю на мужика. Труп ему не нужен, он же по-любому сядет. Но кидает в холодный пот, когда охранник щёлкает предохранителем. Поздно трусливо отступать. Я все равно труп без нее.

— Север! — рычит брат. — Ты еб**лся?!

Да, я давно не в себе.

— Глеб! — кричит Рада, вылетая из машины. — Не надо, прошу вас! — в ее голосе сплошная звенящая истерика. — Да уйди ты ради бога! Я умоляю тебя! — срывается на плач. — Опустите оружие!

Охранник слушается, отступая, и прячет пистолет. Оборачиваюсь к Раде. Плачет, губы трясутся. Такая трогательная и любимая сейчас. Хочется сгрести в охапку и пожалеть.

Делаю шаг в ее сторону, но останавливаюсь, поскольку девочка качает головой, не подпуская меня. Отступаю назад, вставая рядом с Матвеем. Наблюдаю, как Рада прячется в машине, а за ней ее подруга. Охранник захлопывает дверь и кидает на меня предостерегающий взгляд.

Да стою я на месте, как пес исполняю команду «фу». Хозяйка запретила быть рядом.

Машина срывается с места, а в моей голове гул, сердце снова барабанит и ноет, давя на грудь.

— Дай сигарету, — прошу у Мота. Он отдаёт мне свою только что прикуренную. Затягиваюсь и только сейчас замечаю, как трясутся руки.

Это все?

Шансов больше не будет?..

Глава 32

Рада

— Мама! — кидаюсь обниматься, как только замечаю ее в зоне прилёта. — Мамочка! — ощущаю ее тепло, и снова хочется рыдать. Она такая родная, такая теплая и такая красивая у меня. Пахнет от неё всегда медом и цветами.

— Рада, девочка моя.

Отстраняет меня от себя, рассматривает.

— Ой, уже совсем не девочка. Так повзрослела. Ну-ка не вздумай плакать! Иначе я тоже разрыдаюсь. — А это твой парень? — рассматривает Андрея за моей спиной.

— Нет, это мой водитель и охранник.

— Охранник?! Это что-то новое в паранойе твоего отца, — фыркает мама. Да, раньше я тоже так думала. Но теперь убедилась, что излишняя опека была необходима.

Убедилась на своём опыте.

— Андрей, — оборачиваюсь, указывая на мамины чемоданы. Мужчина тут же подхватывает багаж, и мы идем на стоянку.

— Ты надолго? — интересуюсь я.

— А что? Если отец не выносит моего присутствия в доме, я могу поселиться в гостинице, — усмехается мама.

— Нет, знаешь, он сам лично распорядился приготовить тебе спальню и проверил, насколько там чисто и все ли там есть. А утром заказал цветы в гостиную. Живые. Просто так, для красоты, — закусываю я губы. — Угадай, какие цветы?

— Неужели чайные розы? — выгибает бровь мама.

Киваю, усмехаясь.

— О! Что с Романом? Он здоров? Все хорошо? — мама наигранно в ужасе прикладывает руку к груди.

— Ну не смейся, мне кажется, он тоже рад, что ты прилетела. Ты же его знаешь: цветы сам не подарит, сделает вид, что это украшение гостиной.

— Я, как никто, это знаю, — отмахивается мама. — Но приятно. В последнюю нашу встречу он был крайне недоволен моим визитом.

— Все изменилось за это время.

В последнюю их встречу папа еще встречался с Уткой, и это она была крайне недовольна, что мама живет в нашем доме под одной крышей с отцом.

Садимся в машину, мама показывает мне фотографии на своем планшете, включая эксклюзивные, которые должны были пойти на выставку. Моя мама — хороший и довольно знаменитый в своих кругах фотограф. И мне немного не по себе оттого, что ее выставка отменилась из-за меня.

— Прекрати! — строго говорит мама. — Я хотела к дочери, которая во мне нуждается. Ни одна выставка этого не стоит.

— Мамочка, — опускаю голову ей на плечо, прикрывая глаза, и снова хочется рыдать.

Легче мне не стало. После нашей с Глебом встречи в клубе сделалось еще хуже. Ненавидеть и любить я стала еще больше. Не могу без него. Не могу и все. Он снится мне каждую ночь. Он любит меня во сне, а потом выстрел… Глеб умирает, и я кричу во сне, надрывая горло, просыпаясь в истерике и поту.

И простить его не могу. Я же влюбилась в его заботу, его нежность, ласку и страсть, а все оказалось фальшью.

— Что происходит, Рада?

— Что происходит? — тихо спрашиваю, делая вид, что не понимаю.

— Что с тобой?

— Мам, давай я позже расскажу.

— Парень?

— Мужчина… — закрываю глаза. Мама все понимает без слов.

— Ох, мужчина… — выдыхает она, поглаживая меня по волосам.

Машина заезжает в ворота и паркуется во дворе. Андрей достаёт мамин чемодан, и мы идем к дому.