Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает
Шрифт:
Он показал арестованному парадный портрет грозы Тиходонских бандитов.
– Вот его ты сейчас при понятых опознаешь. Скажешь, что ты его видел, и расскажешь – при каких обстоятельствах.
Вареник всмотрелся в снимок. Вспышка злости прошла.
– Так я его и взаправду видел, – заявил он и протянул фото обратно. – Дай лучше закурить!
– На, на, кури… Я тебе и пивка принес, – обрадованно зачастил майор.
Надо же, какая удача! Вместо «липы» получится железное доказательство!
Уваров закурил. Контролер, похожий на крепкий подосиновик с
Сочнев протянул Варенику бланк опознания.
– Кого из этих лиц вы знаете?
– Да вот этого! – палец неповрежденной руки указал на Коренева Ф.М.
– Видите, товарищи понятые, Уваров уверенно опознал человека, изображенного на фото № 3, – повернулся Сочнев к медсестрам. И снова обратился к свидетелю. – Когда и где вы видели этого человека? Кто он, знаете ли вы, как его зовут?
Вареник оскалил в улыбке неровные зубы.
– Да здесь и видел! Это ментовский подполкан из Тиходонска, Коренев. Лис кликуха. Он меня допрашивал, вон, как ты в прошлый раз. Только ты меня одуревшего от наркоза пытал да запугивал, я и не знаю, что там тебе наговорил да что подписал. А ему я все, как было, рассказал. Что ни про каких «колдунов» не знаю, автомат Валек в Тиходонске купил, он из него и по гаишникам шмалял. А я вообще не при делах! Так и записывай!
Майор Сочнев почувствовал, что пол под ним закачался. При трех свидетелях этот гад полностью уничтожил самые важные доказательства против Лиса. Да и, пожалуй, единственные…
– Чего хлебалом щелкаешь? Пиши давай! – прикрикнул Вареник, как будто именно он был здесь главным. И почему-то подмигнул контролеру. Видно, они все тут повязаны – и пьют вместе, и деньги делят… Только откуда здесь деньги?
Непослушной рукой Сочнев заполнил протокол, дал подписать медсестрам, Вареник тоже поставил корявую закорючку.
– А все, что я говорил в прошлый раз, можешь в сортир на гвоздик повесить! Я отказываюсь от той брехни, потому что ты меня на понт взял, запугал, с толку сбил! Ну, чего уставился? Запугивал, запугивал, не надо! Охранник, которого ты в коридор выгнал, он слышал, как я тогда орал! А у меня, межпрочим, тогда шов на ноге разошелся! Факт! Это все в истории болезни записано! Потому как ты меня по гипсу кулаком ударил!
– Да ты что?! Когда я тебя бил?!
– А тогда, когда обещал наркоту колоть! Забыл? Наврал с три короба, сука!
Сочнев ушам своим не верил. Глазам тоже. Это было настолько невероятно, будто происходило с кем-то другим, не с ним. У него даже рука зачесалась – правая, в которой он папочку держал, – переехать сейчас Вареника по роже, кулаком, средней косточкой под нос, чтобы провалились зубы в глотку, чтоб подавился и навсегда заткнулся… Но тут полно свидетелей, и есть что-то странное в их пассивном молчании – в другое время контролер обязательно бы успокоил распоясавшегося зека…
А у этого из-под халата гражданские штаны выглядывают, обнаглел, даже форму не носит… И почему эта тварь так уверена? Странно все это… Очень странно!– Вот как, значит, – произнес Сочнев самым тихим и самым страшным своим голосом, от которого оппозиционный активист Пальчухин обычно бледнел и покрывался гусиной кожей. – Что ж, дело твое. За дачу ложных показаний знаешь, что бывает?
– Когда укол сделаешь, тогда и будут тебе показания, какие надо! А так – на! – Вареник выставил вперед кукиш.
Сочнев, развернувшись, раздвинул медсестер и вышел в коридор. Рыжий шел за ним.
– Где у вас начальник больницы? – спросил майор.
– Пойдемте, я покажу! – охотно вызвался «подосиновик». И сочувственно сказал: – Он борзой, этот Уваров! Хорошо еще драться не накинулся. Я нарочно рядом стоял – от него всего ждать можно!
«Как он накинется, если на растяжках висит?» – подумал Сочнев.
Его не оставляло ощущение какой-то нарочитости, искусственности происходящего. Будто вошел в комнату, разговаривает с жильцами, а оказывается – попал на театральную сцену, все здесь не настоящее: и телевизор, и шкаф на заднем плане, и книжные полки, и нарисованный задник с окном… Бутафория это, реквизит! И не жильцы это совсем, а артисты! И говорят они не от души, а то, что в роли написано…
Бред какой-то! Это от нервов – давление поднялось, голова кружится, даже соображать плохо стал.
– Потому что распустили вы их! – буркнул он. – Режима нет!
Они спустились на второй этаж. Рыжий провожатый открыл черную дверь с белой картонной табличкой.
– Разрешите, Василий Борисович? К вам тут товарищ из ФСБ…
– Заходите, заходите, – полный мужчина в тщательно отглаженном белом халате привстал из-за стола навстречу, подал холодную руку, взглянул на удостоверение.
– Сочнев? Майор Сочнев? Ага! – с каким-то непонятным выражением произнес он. Создавалось впечатление, что главврач заранее знал о его приезде, но встречи не хотел и надеялся, что визит по каким-то причинам не состоится.
Опять глупые мысли в голову лезут… Это все от давления…
– Слушаю вас, товарищ майор! – Василий Борисович надел круглые очки в тонкой оправе и глянул сквозь синеватые стекла сразу увеличившимися глазами. Он был на кого-то похож, но Сочнев не мог вспомнить – на кого. И никак не мог сформулировать то, что хотел сказать.
– Я по поводу вашего м-м… пациента. Уварова Евгения. Он возбужден, агрессивен и срывает мне опознание. Очень важное опознание!
Главврач неестественно большими цепкими глазами ощупывал его лицо. Казалось, он вообще не слушал. Потому что знает все наперед.
Сочнев тряхнул головой.
– Он наркозависимый, и ему нужна доза… Ну, вы понимаете…
– Не совсем. Доза… чего?
Сочнев замялся. Ему вдруг показалось, что все катится куда-то не туда, куда оно должно катиться. И, что самое удивительное, он сам, своими усилиями как-то способствует этому процессу. Опять бред, короче.