Антикиллер-5. За своего…

– Да подождите вы четыре секунды, в самом деле! – возмутился Самир, воздевая руки. – Здесь дело важное, государственное, понимаешь! Море никуда не уйдет!

Для порядка Гнедин опросил еще соседей по площадке. Это тоже были квартиранты-курортники, и они тоже торопились на море. Нет, они ничего не видели, не слышали, не знают.

По-хорошему надо бы опросить также соседей сверху и снизу. Но Гнедин был уверен, что там тоже квартиранты и… Короче, бесполезно. Пик сезона, теплое море, прекрасная погода. Жарко. Очень жарко…

Гнедин постоял на площадке, достал платок, вытер лоб и лицо. Кстати, в сумке у него, под папкой с бланками, среди запасных рубашек, белья, электробритвы и прочего командировочного барахла, лежат новенькие плавки, ждут своего часа…

Через сорок минут он был на городском пляже.

Сочи… Ох, Сочи в разгар сезона!..

Ох уж эти Сочи…

Мама родная.

Кошмар, если честно.

Но все-таки лучше, чем париться в кабинете в Тиходонске, верно? Или бегать по помойкам за алкашами…

Сплавал до буйков и обратно. Полежал на песочке среди разгоряченных тел. Опять сплавал. Выпил две банки холодной «Балтики»… Кстати, пепси-колу он терпеть не может, даже в детстве своем голожопом предпочитал апельсиновую «фанту»… Непонятно, почему его прозвали Пепси-Коликом. А? Он даже не Коля, а Степан! Потому что, в отличие от старперов типа Коренева и этого Гусарова (царствие ему небесное), он молод, неглуп, целеустремлен и еще не успел нажить себе проблемы с печенью?

Наверное, просто зависть. О, без всякого сомнения. Вот, смотри. Перед оперативным составом города Тиходонска поставлена задача – отыскать следы погибшего опера, прошерстить весь его путь от Сочей до Тиходонска. Не просто там яйца почесать, подшить две-три бумажки, гаркнуть на кого-нибудь из-за стола. Здесь шевелить мозгами надо. Дедукция. Интуиция. Кого послали? Не Дойникова, не Васильченко. Его послали, Гнедина. И правильно сделали. Вот он прямо сейчас, не поднимая жопу с горячего песка, может провести полный этот, как оно называется… спектр… анализ… не важно… Короче, вот как будто не он, старший лейтенант Гнедин, сейчас загорает на муниципальном пляже Сочи, а тот самый бывший опер Гусаров. В окружении жены и ребенка. Та-ак, сейчас наведем резкость… Сейчас, сейчас.

Гнедин устроился поудобнее.

Итак. У жены целлюлит, животик, и вообще не фонтан (он видел фото). У пацана самый трудный возраст – семь лет, руки-ноги функционируют, в башке пусто. Конечно, нормальный мужик на месте Гусарова захочет куда-нибудь свалить. Подальше. Попить пивка, к примеру.

Гнедин поднялся, дошел до ближайшего торгового киоска, взял еще две «Балтики». Ледяные, как из проруби, банки обожгли ладони. От пива заломило зубы. Хорошо. Он устроился поудобнее, навел резкость еще раз.

В черном бикини ничего. Очень приятные округлости. Смуглости-округлости… В розово-белом – м-м, огонь. Тонковата, слегка даже угловата, зато грудь – мама родная… вот-вот вывалится. И задница, блин… И на лицо ничего. Очень даже. Девчонки такой конституции в постели – как гончие на охоте. Такие кренделя выделывают… Там легким перепихоном не отделаешься.

Он поймал взгляд розово-белой, улыбнулся сыто и вальяжно. Она наклонила голову, слегка улыбнулась в ответ. О-о-о… Гнедин знал, что нравится бабам… И, честно говоря, не находил в этом ничего странного. Он одним глотком осушил банку, вскочил на ноги и грациозной походкой леопарда направился к цели. «…Мы будем вместе всегда… Оу-е! Скажи только да!.. Камон, бэби!»… Тут, правда, его ждал облом. Рядом с девушкой неожиданно нарисовался носатый громила с татухой на шее. Мокрый, черный. «Я вишель из моря, биль сильны марос!» Густые мокрые волосы облепляли даже спину, а в районе живота и паха они переходили в настоящие джунгли, в которых терялись тонкие плавки, будто их и нет вовсе. Пока громила обтирался полотенцем, деваха в бело-розовом обернулась. Тайком одарила Гнедина еще одной улыбкой. Ироничной. Издевательской. Типа подколола. Дура. Ну скажешь, нет?

Гнедин прошел мимо, бухнулся в море. До буйков и обратно.

…Выходит, опер мог подцепить бабу, а потом нарваться на неприятности. Скажем, трахнул подругу местного сочинского авторитета и уехал домой. Авторитет прознал про этот косяк, созвал бригаду, прыгнули по машинам – и в погоню. Догнали в районе Степной, взяли в «коробочку», Гусаров свернул на проселок… И так далее.

Фигня все это. Гнедин зевнул. Нет, в самом деле. И вообще, на солнце у него разболелась голова.

Он оделся, вышел на Черноморскую, нашел недорогое кафе с террасой и упал на стул. Еще пива? Или кофе? Пива, пожалуй.

В Сочи ему как бы делать больше нечего. Опрошен хозяин квартиры, которую Гусаров снимал во время отпуска, опрошены соседи… Родственников-знакомых у него здесь, кажись, нет… Местные источники информации исчерпаны. Следующий этап – опрос работников автозаправок и пунктов питания на трассе Сочи – Тиходонск. Сколько их там, заправок этих? Даже думать об этом не хочется.

Но обычный тупица-розыскник сел бы в машину и, согласно предписанию, укатил искать неизвестно что… Гнедин тупицей не был, и покидать веселый курортный город он не торопился. Впереди вечер, и ночь, и много чего… К тому же, в отличие от Гусарова, кой-какие знакомства в Сочи у него имелись. На крайняк это могло сойти за, как пишут в прессе, «неофициальные источники информации»…

Мозги надо иметь. Дедукцию, индукцию!

С Вовкой Плюхиным по кличке Плюха они вместе служили в ПВО под Владимиром. Шустрый пацан. И тогда он умудрялся добывать где-то спирт и водку, и баб крашеных из какого-то санатория приводил. Ну, а здесь, на гражданке, Плюха развернулся во всю ширь… «Ширь», да. Это точно сказано. Ширево, если точнее.

– А ты все еще мент, Степа? – весело удивился Плюха. – Да ну? И даже не майор? И на фига тебе все это надо?

– У ментов тоже бывают свои приятные моменты в жизни…

Плюха понимающе подмигнул.

– Чего, отсасывают потиху?

– Бывает, и не потиху, – с достоинством отвечал Гнедин.

– Ну, тогда другое дело, братан!

Они на центральной «точке», ресторан «Бумбараш». У Плюхи здесь штаб-квартира. Сам он давно ничего не толкает, только решает вопросы, он – бригадир, менеджер, на него работают дилеры. Крэк, «белый», «батарейки», «гондурас»…

– А «гондурас» – что еще за хрень? – спросил Гнедин.

– Отстал от жизни, братан! Новая синтетическая шняга из Тая, полмозга отфигачит в минуту! Ха-ха-ха! – Плюха лыбится, аж пузыри в уголках рта. А глаз продолжает подмигивать, будто сам по себе. – Хочешь, дам травануться на пробу!

Гнедин качает головой:

– Не, я вот лучше коньячку…

Он поднимает рюмку, делает глоток. Плюха с размаху хлопнул его по плечу, зубы звякнули о стекло, коньяк едва не расплескался. Но Плюха даже не заметил.

– И правильно делаешь, братан! Пусть лохи травятся! А я на них бабло поднимаю!! По десять «штук» в неделю, братан!

– Чего? – сперва не понял Гнедин. – Негусто…

– Десять тонн баксов негусто?! – изумляется Плюха.

Гнедин давится коньяком.

– А, м-м… Нормально так… Неплохо.

Для него это, конечно, космические деньги. Десять тысяч долларов в неделю, сорок в месяц. За две зарплаты можно «мерс» купить – новый, в фабричной пленке на сиденьях и с запахом свежей краски. Да, живут ведь люди!

– Мне тоже отстегивают с трех участков в Первомайке, – небрежно замечает он. – Шмары, толкачи, шелупень всякая. Десятого числа каждого месяца – три конвертика. Правда, суммы не такие…

– Так ты в уважухе, братан!

Гнедин пожимает плечами: ну да, он как бы уже привык. А Плюха ржет в голос, смотрит в глаза и подмигивает, подмигивает. Что он при этом имеет в виду, непонятно. Но лучше не уточнять.