АнтиСУМЕРКИ. Блог вампира

Глава девятнадцатая. Встреча.

Игорь стонал и кашлял, пытаясь продышаться, Фил делал вид, что помогает ему прийти в себя, а на самом деле прятался от нас с Верой.

– - Выйдем?
– - спросила Вера.

Я отрицательно покачала головой:

– - Нет. Если у тебя есть какие-то секреты от Гара, тебе придётся с ними расстаться. Я не намерена ничего от него скрывать. И от вас тоже.

– - Ничего?
– - как-то слишком уж понимающе усмехнулась Вера.

– - Да, -- кивнула я.
– - Ничего, представь себе. Вера.

Она снова усмехнулась. Я тоже.

– - Фил.

Он заискивающе улыбнулся и попытался понадёжнее прикрыться Игорем.

– - Гар!

– - Да?
– - единственная адекватная реакция меня порадовала.

– - Я -- вампир.

Наученный горьким опытом, Игорь не засмеялся, но выражение лица парня текло и плавилось, словно он собирался сменить разрез глаз и высоту скул путём искривления губ.

А вот братцы-кролики приняли мои слова как должное.

Вера тяжко вздохнула:

– - Вот видишь... никто тебе не поверит.

– - А ты?
– - сам собой вырвался у меня вопрос.

– - А я подумаю, -- загадочно усмехнулась культуристка.
– - Но давай лучше сейчас оставим этот разговор. С тобой всё в порядке, с... с этим твоим Клюевым тоже. Пойдём лучше пить чай.

Она улыбалась так, что было ясно: больше от неё сейчас ничего не добьёшься. Странный кроличий запах останавливал меня от выбивания или выдавливания признаний путём причинения Захарченко тяжких телесных. Если бы не эта звонко-тревожная нотка сомнений в том, что Вера всего лишь человек, она бы уже лежала на полу, скрученная в крендель.

И мы пошли пить чай.

Почему-то папа и тётя Валя, которые мирно чаёвничали на кухне, испарились, стоило там появиться мне, Гару и сладкой парочке. Может, конечно, совпадение, но кто знает? У меня уже развилась хорошая такая паранойя.

Пока Вера хозяйничала, заваривая и разливая по чашкам чай, пока Фил и Гар пытались то ли помочь ей, то ли переколотить все наши чашки, я сидела, обхватив голову руками.

У меня никогда не возникало потребности думать о чём-либо кроме развлечений и внимания поклонников. Ну разве что ещё о школьных уроках -- изредка. А теперь мне нужно было думать сразу о стольких разных вещах, что мозг закипал от натуги. Как же это всё так складывалось раньше-то, что мама, вроде, и не мешала моей жизни, и не вмешивалась в мои дела, но... ведь как-то же всегда оказывалась рядом, помогала и поддерживала! А я-то думала, что это я сама такая умная и сильная, справлялась со всем самостоятельно. Но, вот, пожалуйста, жизнь закрутилась тугим узелком особо изысканной конфигурации, и только теперь мне стало понятно, как много раньше в моей жизни решалось стараниями мамы!

Но мама в Москве.

А я -- здесь, во Фролищах. Мысли вертелись в голове всё быстрее и быстрее.

А ещё не давал покоя странный-странный запах, словно я принесла ароматы кроликов-гигантов на своих руках -- да, так пахли именно кролики, которые довели меня до истерики в бору.

Так пахла Вера.

И так пах Фил.

Я зарычала, упираясь локтями в стол и пытаясь выдернуть пряди волос на висках.

– - Что с тобой?
– - тревожно завис надо мною Игорь, и огромного труда стоило не отшвырнуть его куда-нибудь далеко-далеко. Например, в сад -- прямиком через распахнутое окошко.

– - Ничего, -- кое-как выдавила я не очень вежливый ответ.

Впрочем, и вопрос был не слишком вежливым.

– - Ничего!
– - повторила я уже громче и решила: истерике -- быть!

– - Ничего, совершенно и абсолютно!
– - публичные истерики -- моя стихия. Давненько не истерила я при благодарных зрителях!
– - Вы все что, меня за идиотку держите? Вам всем что, совсем надоело со мной нормально общаться? Почему никто не может мне спокойно и внятно сказать, кто меня принёс домой? Где меня нашли?! Кто меня нашёл?!?

Тишина, послужившая ответом, заставила меня перейти на угрожающее шипение. Я ухватила Игоря за грудки, встряхнула и демонстративно медленно выпустила клыки:

– - Ты видишь, кто я? Ты понимаешь, кто я? Ты понимаешь, что я убью тебя, не задумываясь, если ты будешь скрывать от меня то, что я хочу знать?

Глаза Гара закатились и он, обмякнув, повис безвольной тряпочкой в моей руке.

Я улыбнулась и небрежно повесила его на спинку стула.

Вера и Фил попробовали передвинуться к двери, но там уже стояла я и злобно скалилась:

– - Что, голубчики? Что, братцы... кролики! Что? Думали, я никогда не пойму, никогда не вспомню? У меня отличная память на запахи!

Фил задрожал, покусывая нижнюю губу, и у Веры вдруг перекосилось лицо:

– - Нет!
– - взвизгнула она и, ухватив жениха за шкирку, вышвырнула на улицу через окно.

В саду под окнами на землю упал громадный кролик.

Белоснежный ангорский кролик.

Блин, за что мне всё это?! Не хочу! Хочу любить Эдика. И чтобы он меня любил. А всё остальное по боку...

Взвалив на плечо всё ещё бессознательного Игоря, я на ватных ногах выползла в сад. Меня придерживала под локоток Вера.

Вот и попили чайку.

Вера командовала:

– - Вдох! Вдох! Вдох! Давай!!!

Белый кролик фыркал и прыгал, нелепо кувыркаясь через голову.

Вера командовала снова:

– - Бегом! Бегом! Вдох, вдох, вдох -- давай!

И кролик снова с разбегу кувыркался через голову. Он успел вытоптать приличную "взлётную полосу" вдоль нашего забора, благо, ума хватило покинуть сад, прежде чем начать физкультурные опыты, и почти все папины фрезии, арабисы, львиные зевы, ипомеи, сальвии, клещевины, петунии, агератумы и прочее пахучее и непахучее великолепие осталось в целости и сохранности -- кроме того, на которое приземлился выброшенный из окошка Фил.

Кролик Фил.

Гигантский кролик Фил...

Я меняла моментально нагревающиеся компрессы на лбу Игоря, уложенного на скамеечку. Он стонал, ловил мои руки, пытался их целовать и уговаривал, чтобы его разбудили, но я была непреклонна.

Саму бы кто разбудил.

События последних часов худо-бедно выстроились в ряд, и я удивлялась тому, что всё случилось не за месяц и даже не за неделю. Ночь и утро! Ой-ёй...

– - Отойди дальше!
– - командовала Вера.
– - Ещё дальше! Паааабежал! Вдох! Вдох! Вдох! Давай! Дурак! Никогда не научишься... Назад! Ещё дальше! Паааа...

Ба-бах!!!

Звук был такой, словно рухнула крыша дома позади нас. Оглядываться, проверять, всё ли на месте, было страшно. Вера присела на корточки, Игорь, прижимая к груди компресс, ошарашено вертел головой...

Рёв мотоцикла расставил всё на свои места.

Огромное сверкающее чудо, выдержанное строго в чёрно-серебрянных тонах, оглашая окрестности горделивым рёвом, вырулило из-за нашего дома. И вёл его... это мой папа?!

Этот мужчина в чёрном хайратнике с серебристо-белыми скорпионами, кожаной безрукавке, шипастых напульсниках, кожаных брюках и ботинках, зашнурованных чуть ли не до колена...