Антисваха против василиска

…

Жизнь долго ждать не пожелала: кипящие в теле молодость и здоровье разбудили Аню на рассвете утробным ворчанием пустого желудка. Стряхнув остатки сна о какой-то белокаменной колоннаде, пылающей огнём пожара, Аня потянулась и почувствовала, что проснулась такой голодной, будто всю ночь носилась по лесу, нагуливая зверский аппетит. К слову, усталость тоже ощущалась такая, будто она всю ночь не спала под елью, а обегала по кругу территорию иномирного королевства. Впрочем, если учесть, что раньше она сутками в подвале сидела и в карете разъезжала, а вчера кросс по пересечённой местности себе устроила, то не удивительно, что все мышцы от напряжения ломит.

Но ломота в теле была мелочью, голодное ворчание желудка выявило главную проблему новых реалий: в звериной ипостаси Аня имела доступ лишь к физическим возможностям и инстинктивным умениям зверя. Она умела бегать, прыгать, рычать, слышать и видеть, но совершенно не умела делать всё то, чему мамы-хищницы кропотливо обучают своих детей в первые месяцы их жизни. В частности, Аня совершенно не умела охотиться. Попытка ухватить клыками мирно клюющую травинки птичку закончилась в колючем кусте. Птичка в последний момент взлетела на ветку и издевательски свистела оттуда, пока Аня с тихим воем выдёргивала застрявшие в носу колючки, усевшись на хвост и трансформировав одну лапу в человеческую руку. Погрозив кулаком вредной птичке, не готовой по её мудрому примеру предпочесть смерть жизни, Аня вернула волчьему телу нормальную четвёртую конечность и пошла искать завтрак.

Завтрак в диком лесу никак не находился. Вернее, время от времени его удавалось заметить, но исключительно с тыла и в убегающем виде. Ещё разнообразные варианты волчьего завтрака парили над головой и плавали в глубоком ручье, но приземлить их или вытащить на берег Ане не удалось. Варианты человеческого завтрака вообще отсутствовали как данность: ягод, грибов, орехов в весеннем лесу и в помине не было. Идею обернуться хищной птицей и половить птичий завтрак Аня отринула сразу: коли она на четырёх лапах при попытках поохотиться то и дело влетает в кусты и зацепляется за коряги, то на крыльях мигом потерпит крушение и хорошо, если не переломается вся, падая на землю сквозь частокол веток. Вариант бродить на бодрящем весеннем ветерке обнажённым человеком и вовсе не блистал рассудительностью: зверю в шкуре хотя бы не холодно.

Да, в новом мире Аня не обязана была жить человеком, но ей явно не хватало опыта для жизни зверем. Опыт, конечно, дело наживное, но смерть от голода могла прийти раньше драгоценных навыков.

— Старого пса новым трюкам не выучишь, — проворчала под волчий нос Аня и взяла курс на речку: запах большой воды доносился с юга. — На берегу крупной реки обязательно найдётся поселение людей.

Нашёлся целый город: с высокого холма Аня видела дома, шпили соборов и высокие объекты, которые она сперва приняла за столбы, а потом догадалась, что это статуи. Город простирался до самого горизонта, сверкая водной гладью прудов, разноцветными струями высоченных фонтанов, зеленью парков. Решившись, Аня скачками понеслась навстречу иномирной цивилизации. Раз её лишили заслуженной смерти, придётся налаживать новую жизнь. Униру и Краску её теперь не отыскать: найти метаморфа в городской толпе труднее, чем иголку в стоге сена. Но прежде, чем затеряться среди людей, необходимо раздобыть одежду: разум прозрачно намекал, что ни в волчьем виде, ни в голом человеческом виде в городские ворота её не пропустят. К сожалению, тот же разум пока предлагал лишь одну альтернативу: дождаться ночи, обернуться птицей и перелететь стену подальше от стражи. Подальше, поскольку птицы с массой 50 килограмм в данной местности не обитали. Учитывая, что вес среднего аиста не превышает четырёх килограмм (каких только сведений не почерпнёшь из задач по физике!), Аня боялась представить, что за летающего бегемота узрели бы стражники.

Не простое дело — быть метаморфом!

Замедляя свой бег к благам человеческого сообщества, Аня вышла к фермам, что простирались перед городом. И первым на её пути встретилось небольшое стадо коз, пасущихся среди свежих мясистых стеблей неизвестного Ане растения. Козы с таким смачным хрустом жевали зелёные побеги, что рот волка наполнился слюной вопреки вкусовым пристрастиям его биологического вида.

«Как я раньше не сообразила, чем могу позавтракать!» — поразилась собственной недогадливости Аня, спешно пополняя стадо своей особой. (Идея загрызть и съесть козу как-то не пришла в её голову).

Острые резцы новоявленной козы перекусили сочный стебель, и её наконец-то перестал терзать голод. Собаки, охранявшие стадо, подозрительно обнюхали новую животинку, но прочь не погнали, за что Аня мысленно поблагодарила верных друзей человека. После полудня распекло, и Аня улеглась на поле по примеру других коз: отдохнуть и продумать дальнейшие планы. Её переполняло небывалое чувство свободы, свойственное человеку на перепутье жизненного пути: когда он видит перед собой множество дорог и ничтожное число препятствий на них. Сытость — ступенька к благодушию.

Два пастуха, лузгая семечки, обходили стадо. Один вдруг остановился, всмотрелся в коз, зашевелил губами, загибая пальцы на руках.

— Чего напрягся так? Козы не хватает? — спросил второй.

— Напротив, лишняя, — растеряно ответил его товарищ.

— От соседа прибилась?

— Далече до соседа-то…

— Затерялась, бродила, потом к нашему стаду вышла. Козы — не коровы, на них клеймо не ставят, так что стал наш хозяин богаче на одну козу. Доложишь ему — награду какую тебе выдаст. Пойдём, коров пересчитаем, — вдруг и у меня лишняя животина обнаружится?

…

Аня проснулась, когда солнце склонилось к горизонту. Поднялась, встряхнулась и собралась дойти до фермерского дома, чтобы проинспектировать задний двор в поиске сохнущей выстиранной одежды. Бодрой рысцой поскакала к краю поля — и уткнулась в оскаленные морды трёх псов.

— Ме-ееее!!! — возмутилась Аня.

— Р-ррр-РРР!!! — резонно возразили псы. Как говорится: назвалась козой — сиди на поле, пока пастух не придёт!

— По-(ме!) — слу-(ме!) — шайте! — постаралась объясниться Аня по-человечески, и обалдевшие собаки залились таким истошным лаем, что заблеяло всё стадо и примчался мужичок-пастух:

— Чего разорались все? Домой захотели? Пошли, что ли, впрямь пора. Эй, собаки, гоните всех домой! Домой!

Услышав команду, псы взяли стадо в полукольцо и погнали к ферме. Козы покорно побежали в заданном направлении. Когда одна из них чуть отбивалась от общей массы, к ней мигом подлетала собака и грозным рыком отгоняла ко всем прочим. Аня скакала в середине стада и раздумывала, что хорошо бы не оказаться запертой на ночь в хлеву: хоть и не стремилась она к новой жизни, но провести её между полем и хлевом, а завершить под ножом мясника, как-то тоже не хотелось.

«К ста годам я стала привередливой», — усмехнулась про себя Аня. Потихоньку она сместилась к краю стада, и как только между двумя соседними собаками образовался достаточный разрыв, со всех сил рванула в открывшееся пространство. За ней с лаем полетели два разъярённых пса, пока основная группа коз уходила к ферме под присмотром пастуха, крикнувшего вдогонку: «Гоните к дому негодяйку! Я её дубиной отхожу за такие выкрутасы!» М-да, ближайшие перспективы вырисовывались не радужные.

— Ме-еее!!! — верещала на скаку Аня, объясняя псам, что им совсем не по пути.

— Р-РРРР-рррр!!! — возражали преследователи.

В задачах по физике дикие козлы часто развивают скорость до 30 км/ч. Аня прикидывала, что сильно превысила это среднестатистическое значение, однако собаки не отставали и подбирались опасно близко. В лесу четвероногие друзья человека получили весомое преимущество: их мягкие лапы лучше подходили для бега по засыпанной прошлогодними листьями и сухими ветками земле, чем копыта домашней козы. К счастью, «коза» успела скрыться от взглядов случайных свидетелей…