Антитело

Кирилл, высокий и худой и какой-то неуловимо острый, остановился, неторопясь осматривая место событий. Его мохнатые брови сдвинулись. Анатолий пошел к жене.

Толпа моментально окружила их и снова загомонила. Знахарка, казалось, не обращала на происходящее ни малейшего внимания. Решив, что она никуда не денется, Кирилл оторвался от машины и подошел к собравшимся.

— Что тут за бардак такой? — спросил он строго, сунув руки в карманы. Куртка на нем приподнялась и топорщилась, как смятый мешок. — Заняться больше нечем?

— Она Настю украла, — сказал кто-то.

— Что?

Других комментариев не последовало.

— Так граждане — расходимся, — участковый вытащил руки из карманов и развел их в стороны. — Давайте. Шустрее.

Люди недовольно загомонили, но Кирилл решительно двинулся вперед, и им пришлось отступить.

— Пусть скажет, где она!

— Разберемся. Нечего вам тут делать. Все под контролем. Давайте — расходитесь.

Больше никто не спорил. Толпа развалилась на группки, которые двинулись в сторону парка. Через пятнадцать минут на улице остались только участковый, обеспокоенные родители, Анна и Энгельсина, оккупировавшая лавочку на противоположной стороне. На коленях у нее лежал театральный бинокль, полированная поверхность которого поблескивала в лучах пробивающегося сквозь тучи солнца. Кирилл прикинул, стоит ли от нее избавляться, и решил, что не стоит.

Он подошел к Лизе и Анатолию.

— Ладно. Пойдемте.

Они пошли через улицу. Знахарка стояла неподвижно, словно статуя. Они не дошли до нее несколько шагов, когда Лиза снова выпалила свой вопрос.

— Где моя дочь?

— Я не знаю, — ответила Анна.

Ее голос прозвучал тихо и был грубее, чем обычно. Они скорее угадали ответ, чем услышали его.

— Что?

— Я же сказала — не знаю.

— Ах ты…

— Спокойнее, — вмешался Кирилл. — Давайте разбираться.

— Я знаю, что Настя ходила к ней утром! Мне ее подруга сказала, — заявила Лиза, гневно уставившись на участкового. — А потом она попросила отвезти ее на ферму.

— Кого? Кто попросил?

— Да Настя! Попросила свою подругу — Таню Боярину.

— Ага.

Кирилл достал из нагрудного кармана блокнот с плюшевым медведем на обложке, перелистнул несколько страниц и что-то нацарапал в нем.

— А потом?

— Может, в дом зайдем? — спросил Анатолий.

Все обернулись к знахарке. Та покачала головой.

— Почему? — удивился Кирилл. — Сядем в тепле и во всем разберемся.

— Нельзя ко мне, — сказала Анна. — У меня больной. Вы заразитесь.

— Вот врет! — воскликнула Лиза и снова рванулась вперед. Знахарка отшатнулась и чуть не упала, запнувшись о бугор возле калитки. Кирилл успел ухватить ее под локоть, но она вырвалась и отступила за забор, кутаясь в шаль.

— Ладно. Хорошо. Не хотите в доме, будем здесь стоять. Слушаю.

— Нечего мне объяснять, — глухо проговорила Анна. — Настя пришла утром. Хотела ехать на ферму — все так. Но я ее выставила.

Она посмотрела на Лизу.

— Сказала ей, что, если не уймется, позвоню родителям.

— А потом? — спросил участковый.

— А потом она ушла.

— Врет!

— Послушай…, - начал Анатолий, но Кирилл не дал ему договорить.

— А почему вы отговаривали ее ехать на ферму?

— Опасно там.

— Опасно?

— Да. Там кругом зараза. Туда никому нельзя. Туда врачей надо.

Знахарка вздохнула.

— Хотя теперь уже поздно врачей. Мне бы самой… Да.

Участковый снова нахмурился. Он знал о том, что творилось в Титовке — ему сообщил утром врач «скорой», который ездил туда на вызов. В поселке все стояли на ушах, а сам он ждал команды, подозревая, что Титовку придется закрывать на карантин. То, что сейчас говорила эта странная женщина, полностью совпадало с его собственной информацией.

— А вы откуда знаете про эпидемию?

Она замялась.

— Знаю. Мы… Я. Была там.

— Когда?

— Пару дней назад.

— И что вы видели?

Знахарка обвела их долгим взглядом. Она остановилась на злом и испуганном лице Лизы, а потом вздохнула. Не было смысла что-то скрывать. Тем более, что информация уже двинулась по официальным каналам, и теперь ее не остановить. Да и не нужно. Единственное, что было сейчас важно, это удержать их от того, чтобы они бросились в пекло сами.

«Девочку, конечно, жалко, но уже ничего не поправить. Хотя… Кто знает?»

Она подумала, что, наверное, ей стоило бы поехать на ферму самой и попытаться сделать хотя бы что-то. А они могли бы ее туда отвезти. Знахарка не хотела подставлять их под удар, почти уверенная, что им этой поездки не пережить, но будет ли у нее выбор?

— Хорошо. Я расскажу.

Анна села на скамейку рядом с калиткой.

— Садитесь. История длинная.

9

— Не может быть!

— Да. Трудно поверить. Но со временем привыкаешь. Ко всему привыкаешь.

— Ничего не понятно. Что здесь творится?

Сергей пожал плечами и отхлебнул холодный чай.

— Вообще-то я сам не верю во всякую чертовщину. Не верил, точнее. Теперь уже не знаю. Другого-то объяснения нет.

— Мы с Глебом были у знахарки, когда… Ну еще до всего. Почти до всего.

— Знаю. И что?

— Она говорит, что в лесу что-то есть. Что-то воздействует на Глеба. Я, кстати, тоже сначала в это не верила. Но теперь… А она уже тогда знала.

— Может быть. Но, коли так, воздействует-то не только на Глеба.

— Да. На других тоже. Кроме меня.

— Что ты имеешь в виду?

Настя рассказала ему о том, как добралась до фермы. Как нечто атаковало их на лесной дороге, как Вовка и Танюшка едва спаслись, а она осталась одна, слепая и неуязвимая. Как встретила ежа, как бежала к дому, а за ней — лесные звери.

— Не знаю, видит ли оно меня, — сказала она в конце, — но влезть мне в голову оно не может.

Сергей задумался.

— Интересно, почему?

Настя пожала плечами.

— Интересно, — повторил Сергей. — Да… Мы вот живем себе, живем. И полагаем, будто все уже знаем. По крайней мере, все, что можно было бы увидеть, мы можем представить. А главное, точно знаем, чего нельзя увидеть. Чего не может быть. И вот — рраз!.. Я раньше сидел и думал: почему мы? За какие такие прегрешения? А потом бросил.

— Почему?

— Потому что страшно. В голову приходит, что любого человека, любого — неважно какого, в один прекрасный момент может просто выдернуть из жизни и бросить… сюда вот. Жил ты себе жил, все знал — главное знал, чего бояться, и вот ты уже в детской сказке с чудовищами и вампирами. И неожиданно понимаешь, что сказка эта — теперь твоя быль… Помнишь инквизиторов? Все эти пытки, испытания, изгнание бесов?

Настя кивнула.

— Теперь я очень жалею, что здесь нет одного такого. Грамотного. Очень жалею.