Антитело

Единственная надежда прояснить картину оставалась на Накамуру, и именно к нему я собиралась идти за ответами, сдав вахту Никвасу. Я готова была поставить свои погоны, что наш маньяк от карательной медицины уже успел разжиться как минимум анализом крови подопытного. Если у того, конечно, есть кровь.

Только дожидаться конца моей вахты события не стали. Оставалось скучать еще с полчаса, когда на командный пункт влетела фельдшер Оля. Слегка взъерошенная, с лихорадочным румянцем на щеках и странным блеском в глазах, она обеими руками держала на груди полы халата, наброшенного поверх форменной фланки.

— Товарищ командир Нина Львовна! Я больше не могу! — с явной истерикой в голосе заявила мичман, застыв в проходе.

— Не можешь чего? — Я настолько обалдела от неожиданного поведения этой обычно спокойной и тихой девушки, что даже не сделала замечания за стояние на комингсе. Между прочим, грубое нарушение всех обычаев, да ещё и техники безопасности: шлюз не мог закрыться из-за застрявшего в проёме человека.

^Комингс — окаймление отверстия в корпусе судна — люков, шлюзов и прочее, а также дверной порог.^

— С ним! Я больше к нему не пойду! У меня шимка! Я мужа люблю!

— Это, конечно, похвально, — проговорила я с расстановкой, — только при чём тут ксенос? Неприличного требует?

— Да ничего он не… — начала Ольга возмущённо, осеклась. Обвела взглядом заинтересованно вытянувшиеся уши водилы и мозгоящера, то есть старшего программиста, налилась совсем уж пунцовой краской и жалобно попросила: — Товарищ командир, а можно я… ну, наедине?

— Можно, — решила я, окончательно заинтригованная. — Иди ко мне в каюту, сейчас сменюсь — подойду, расскажешь, что там этот пассажир учудил.

— Ну таащ командир, ну только любопытство раздразнили! — обиделся программист.

— Почитай какую-нибудь книжку по современным физическим теориям, самоудовлетворяйся. То есть самообразуйся. Помощник командира — КП! — активировала я шимку.

— Слушаю, — отозвался бодрый Никвас. — Только ты мне по личному каналу, это так и задумано?

— А разница? — риторически спросила я. — Ты там очень занят? Можешь меня на пятнадцать минут пораньше на вахте подменить?

— Ну я даже не зна-аю, — протянул он. — У меня такое плотное расписание на ближайшую неделю, решительно не представляю, какое важное дело можно подвинуть ради такой мелочи… А что случилось-то?

— Да фельдшер тут в истерике прибежала, с пассажиром какая-то х, — ответила честно.

— Судя по твоему тону, никто не умер и даже пока не собирается. Это не так интересно, но уже иду. Ты же мне расскажешь потом, в чём проблема?

— В общих чертах — точно, — пообещала я, и Никвас смирился с таким половинчатым ответом.

За ту четверть часа, которую она провела одна в моей каюте, Ольга явно взяла себя в руки и успокоилась. Кажется, ещё сунулась в санузел умыться, потому что кончики волос были мокрыми, и это сделало свой вклад.

Ольга Ларюшина — отличный фельдшер. Ей всего девятнадцать, за плечами только училище для младшего медицинского персонала, но девушка она разумная, целеустремлённая и любит свою работу, так что на достигнутом вряд ли остановится. Сейчас получать высшее образование она не пошла, отправилась за своим молодым лейтенантом на край обитаемых территорий, они вместе на нашей базе служат. Не такая уж редкая история, достаточно вспомнить, например, моих собственных родителей.

Только Ольга гораздо амбициозней, чем была в юности моя мать, и гораздо тщательнее спланировала будущее. По собственному же ходатайству они с мужем служат на разных кораблях, чтобы не мешать друг другу работать. Согласно утверждённому плану, она должна набраться опыта в перелётах — лучше бы практического, но хотя бы теоретического. Через несколько лет стажа, когда супруг дослужится до каплея, планировался ребёнок, перевод поближе к цивилизации, продолжение учёбы…

Когда она мне при знакомстве полгода назад всё это изложила, стройно и последовательно, я не сразу нашлась с ответом. И, подумав, не стала цитировать классическое, докосмическое еще изречение о том, что флот у нас действующий, и планы потому — гибкие. Всё равно выводов она бы не сделала, а там жизнь сама всё расставит по местам. То ли план этот одним аккуратным тычком отправит в чёрную дыру, то ли проникнется такой самоуверенностью и решит подыграть. Да и… очень она мне напоминала меня саму в юности.

В любом случае внезапное явление фельдшера на КП совершенно не укладывалось в её привычный образ, так что повод для беспокойства или уж как минимум любопытства у меня был. А вот теперь я даже облегчённо перевела дух: в кресле сидела собранная и деловитая мичман Ларюшина.

— Нина Львовна, — заметив меня, она подскочила на месте, вытянулась. — Прошу прощения за своё поведение, я… вспылила.

— Я поняла. Садись, — кивнула ей и опустилось в кресло напротив. — Что случилось? Что такое натворил этот пассажир? Приставал? Он, кстати, вообще гуманоид, вы проверили?

Накамура ожидания оправдал. Ольга по его распоряжению взяла у Нану кровь, провела ещё какие-то измерения. Пассажир не возражал, наблюдал за её действиями с большим интересом и неизменной улыбкой, и поначалу всё было прекрасно. Выяснилось, например, что биологически, несмотря на все вопросы и непонятки, Нану — почти человек. Имелись некоторые различия в геноме, но, со слов нашего эскулапа, с возможностью свободного скрещивания при хорошей вероятности появления жизнеспособного потомства.

Всегда восхищалась, как эти биологи и врачи умеют называть вещи своими именами.

Вёл себя ксенос, вопреки моим предположениям, исключительно прилично. Правда, на вопросы о цели путешествия только загадочно улыбался и спокойно отвечал, что это его цель и его путь, и не стоит взваливать себе на плечи чужую ношу. По собственному признанию, поначалу под его немигающим всезнающим взглядом Ольга чувствовала себя неуютно, но потом ничего, освоилась.

А потом начала ловить себя на том, что косится на Нану с интересом, как на привлекательного мужчину. Прихорашивается, пытается оказаться ближе, дотронуться. Первое время гнала от себя эти странные мысли — шимка же гормоны блокирует, откуда бы им вообще взяться? Но дальше стало хуже. Когда Ольга принесла пассажиру обед и попыталась заняться своими делами, через несколько минут рядом с мужчиной она диагностировала у себя тахикардию, учащённое дыхание и, самое главное, такую нездоровую степень сексуального возбуждения, что в какой-то момент едва не полезла к Нану с поцелуями и непристойными предложениями.

После этого она и примчалась ко мне на КП просить самоотвод.

— И как медицина может такое объяснить? — полюбопытствовала я, сразу опустив все уточняющие вопросы. В симметричной ситуации Хенгу я бы, конечно, поверила не сразу, если бы вообще поверила, но Оля — это Оля.

— Никак, — хмуро буркнула фельдшер. — То есть я подумала, конечно, про феромоны, афродизиаки, про направленную стимуляцию отдельных центров мозга и введение гормонов, но ведь не было ничего! И шимка продолжает работать в режиме подавления! Нина Львовна, можно я к нему больше не пойду? Я мужа люблю, а это… Это противоестественно!