Шрифт:
Скотобойня
Адриан проснулся от душераздирающего, почти человеческого крика, доносившегося снаружи. Подобные крики будили его каждый день примерно в одно и то же время, сколько он себя помнил. И по прошествии стольких лет он никак не мог к ним привыкнуть. Так кричали свиньи, которых тащили на убой.
Адриан зажмурил глаза и зажал уши подушкой, но крик обреченного животного продолжал звенеть у него в голове. Не самое приятное пробуждение, но другого он не знал. Зато он знал, что сон к нему больше не вернется. Вскоре крик свиньи затих – видимо, дядя Фрэнсис сделал свое грязное дело.
Стряхнув с себя остатки сна, Адриан поднялся с кровати. В его комнату сквозь полураскрытые шторы пробивались косые лучи утреннего солнца – день обещал быть ясным и теплым. Мальчик знал, что в это время его отец и старшие братья уже давно поднялись с кроватей, позавтракали и отправились работать на ферме, и на кухне только мать поджидает его, приготовив сытную
Но на кухне его ждало разочарование. Матери почему-то там не оказалось, а вместо привычного и столь любимого мальчиком завтрака на столе стояла большая алюминиевая миска с какой-то мутной похлебкой со странным, довольно неприятным кислым запахом, по жирной пленке на поверхности которой Адриан догадался, что варево стоит тут долго и уже давно остыло. Подобную баланду мать обычно готовила на корм свиньям, но она никогда не ставила ее на стол, за которым трапезничала семья. Возможно, кто-то из старших братьев сделал это, а мать просто еще этого не видела. Она, скорее всего, занята стиркой во дворе и, увлекшись работой, не уследила за временем и не успела приготовить Адриану завтрак. Тряхнув кудрявой головой, мальчик решительно направился через дверь заднего входа на улицу.
Теплый воздух ударил его в лицо, а солнце приласкало кожу своими обволакивающими бархатными лучами. Адриан остановился на крыльце и позволил себе минутку понежиться в ласковом свете начинающегося дня. Он слушал щебетание птиц недалеко в полях, кудахтанье кур за амбаром и робкий стрекот цикад в траве. Но, к его удивлению, больше ничего он не слышал: ни тебе перекрикиваний и пререканий братьев, ни звуков какой-либо деятельности на ферме, будь то звон пилы, тарахтенье мотора трактора или скрип колес тележки, ни даже лая дворовых собак. Волнительное чувство необъяснимой тревоги неожиданно кольнуло мальчика, и Адриан, спрыгнув с крыльца босыми ногами прямо на пыльную, вытоптанную ногами и копытами землю, поспешил в одной своей полосатой пижамке через задний двор к хлеву со свиньями, располагавшемуся в ста метрах от их дома. Лишь совсем недавно там стихли крики предсмертной агонии очередного несчастного животного, и Адриан был уверен, что найдет в дальней части здания хотя бы своего дядю, занятого разделкой свиной туши. Хоть мальчик и очень не любил подобное зрелище, однако, как ему представлялось, выбора у него не было – возможно, хотя бы дядя объяснит ему, куда все подевались?
Перед хлевом было сильно натоптано: отчетливые следы раздвоенных копыт хорошо виднелись в пыли. Столько следов обычно оставляет стадо свиней, когда отец Адриана их массово водит на убой в здание скотобойни, расположенное в нескольких десятках метров за хлевом. Обычно это случается накануне больших праздников, когда спрос на продукты питания, в том числе и на мясо, увеличивается, и отцу поступают крупные заказы. Когда же требуется забить одну-другую хрюшку для собственных нужд или на продажу в фермерскую лавку, дядя Адриана обычно делает это в специальном отдельном помещении непосредственно в хлеву, в той его части, что обращена в сторону скотобойни. До ближайшего крупного праздника было еще больше месяца, да и звуки, разбудившие мальчика с утра, явно раздавались из хлева, и потому Адриан недоумевал, от чего же с утра, тем более у входа в хлев, а не у дальней его части, могло появиться столько следов свиных копыт. Все это показалось мальчику весьма странным, и он разволновался еще больше, однако, оказавшись на пороге хлева, он успокоился. Из загонов доносилось привычное похрюкивание, сладковатый запах навоза щекотал ноздри, а из конца хлева из-за приоткрытой двери доносились глухие удары тесака, разрубавшего на мясницком столе кости.
Адриан вошел внутрь. Его ноги тут же погрузились в мягкую, слегка вязкую тепловатую субстанцию – смесь опилок, грязи и навоза, – устилавшую проход между загонами с животными. Мальчика обдало приятной прохладой, и он остановился на несколько секунд, давая глазам привыкнуть после яркого солнечного света к тусклому затененному хлеву. Спасавшиеся в прохладе хлева от нараставшего жара дневного зноя мухи роем зависли над головой мальчика, мерно жужжа. По обе стороны от прохода ближайшие к входу в хлев загоны были пусты, и Адриан, чавкая по грязи босыми ногами, быстрым шагом направился вперед.
Когда мальчик поравнялся со вторым загоном, на ограду бросился обитавший в нем хряк. Он с силой ударился о деревянную изгородь, отделявшую его от ребенка, чем сильно напугал Адриана. Мальчик, не ожидавший такого странного поведения от безобидного животного, шарахнулся в сторону и, поскользнувшись, уселся задом в грязь. Бросив испуганный взгляд на загон, Адриан не поверил своим глазам: оттуда сквозь прутья оградки на него смотрел вовсе не хряк, это был человек! Весь измазанный в грязи толстяк, абсолютно голый, стоял на четвереньках внутри загона и смотрел отупевшим взглядом на мальчика. Его лицо показалось Адриану знакомым, и вскоре в его голове
всплыл образ добродушного хозяина фермерской лавки, то и дело заезжавшего к его отцу за мясом.Толстяк хрюкнул и, повернувшись к мальчику боком, уткнулся носом в грязь, будто что-то вынюхивая в ней, а после принялся разгребать ее руками, доставать что-то оттуда и отправлять себе в рот. Адриан потер грязными кулачками глаза, решив, что ему это мерещится, но и после этого картинка не исчезла, и толстый голый мужчина продолжал копошиться в грязи в загоне для свиней.
Что-то ткнуло Адриана сзади в плечо. Вскрикнув от неожиданности, мальчик резко отполз в сторону и обернулся. Из другого загона напротив на него смотрела таким же тупым взглядом маленькая девочка. Все ее лицо было измазано грязью, волосы слиплись в огромные колтуны. За ее спиной резвились в грязи еще несколько ребятишек, видимо, ее братьев и сестер, близких друг другу по возрасту. Все они, как и мужчина напротив, были без одежды. В дальнем конце загона у стены лежала дородная дама неопределенного возраста. Она тяжело дышала, ее огромное пузо медленно вздымалось и опускалось при каждом вдохе-выдохе, а к ее отвислой груди присосался малыш, удобно устроившийся у дамы на руке.
«Это же миссис Харрингтон с соседней фермы! А это ее дети! А эту девочку, вроде, зовут Люси!» – вспомнил Адриан. Он никогда в жизни до этого момента не видел голых людей, и увиденное шокировало его. Он чувствовал смятение, стыд и ужас одновременно, и не знал, как на все это реагировать и что делать.
– Что вы тут делаете? Почему вы все без одежды? – собравшись с духом и стыдливо опустив глаза в землю, наконец спросил он у маленькой девочки, по-прежнему тупо таращившейся на него из загона. Но она ничего ему не ответила.
– Ты что же, не умеешь говорить? – слезы начали собираться в уголках глаз мальчика. Девочка в ответ издала похожий на поросячий визг звук и, повернувшись к Адриану спиной, на четвереньках направилась к своим, увлеченным игрой, братьям и сестрам.
– Это тупой скот – они не умеют говорить! – услышал Адриан знакомый густой бас, и чья-то широкая тень нависла над ним.
– Дядя Фрэнсис! – с облегчением выдохнул мальчик и поднял глаза наверх… и закричал от ужаса.
Перед ним стоял огромный, больше двух метров ростом, человекоподобный монстр. Он стоял, широко расставив толстые ноги. Его колени были полусогнуты, как и смотрящий назад скакательный сустав 1 , для правильного размещения в пространстве центра тяжести вертикально ориентированного туловища и придания устойчивости тяжелому телу. Широкие массивные копыта ног глубоко погрузились в грязь, а сами ноги были обтянуты грубыми штанами из мешковины, бахромившейся снизу, и перехвачены на поясе толстой веревкой. Туловище было похоже на человеческое, но его частично скрывал жилет из дубленой кожи, из-под которого выпирал тугой барабан набитого волосатого брюха. Толстые руки, бугрящиеся мускулами, своим строением также походили на человеческие, за исключением кистей. Кисти представляли собой удлиненные копыта с двумя суставами, как на пальцах рук у человека, которым был противопоставлен третий палец, будто бы неуместно выпиравший из самого центра у основания ладони. На широкой жилистой шее громоздилась мерзкая свиная голова, заросшая жесткой щетиной, с торчащими из пасти острыми клыками и маленькими, злобными, налитыми кровью глазами. Существо было сильно забрызгано чьей-то кровью, а в правой руке монстр сжимал огромный окровавленный тесак.
1
Скакательный сустав (заплюсневый) схож по строению с большой берцовой костью. Приводится в движение связками и мышцами от голеностопного сустава. У животных имеет большую роль в прыжках, он сгибается как пружина и со всей силы выбрасывает животное вверх и вперед.
(Источник:
– Отнюдь, я не твой дядя! – хрипло усмехнулся человекосвин. – Но я могу отвести тебя к нему, если хочешь.
И монстр махнул свободной рукой куда-то себе за спину.
– Ну что, пойдем?
Не в силах вымолвить ни слова, Адриан лишь смог кивнуть головой в ответ. Трясясь от страха, как осиновый лист на ветру, он с трудом понимал смысл сказанных этим ужасным существом слов, и лишь таращился на него во все глаза. Монстр же повернулся к мальчику спиной и широкими шагами, покачиваясь, направился по проходу в дальний конец хлева, слегка повиливая толстым крючковатым хвостом, торчавшим через специальную прорезь в его штанах. Адриан на ватных подкашивающихся ногах поплелся вслед за ним. Он, как загипнотизированный, уставился на этот уродливый виляющий хвост, покачивавшийся как раз приблизительно на уровне его глаз, стараясь игнорировать все, что происходило вокруг. А там по обе стороны от него один загон сменялся на другой по мере их продвижения из одного конца хлева в другой, и практически в каждом загоне ползали на четвереньках, хрюкали и валялись в грязи, словно свиньи, голые люди. Завидев Адриана, они подбегали к своим оградкам и молчаливо провожали мальчика пустым отупевшим взглядом. Адриан старался не смотреть на них, но краем глаза то и дело замечал их лица: большинство из них казались ему знакомыми – это были соседи с других ферм, городские лавочники, родители его одноклассников в школе и сами его приятели и знакомые, с которыми он не раз проводил вместе время. Только вот его родных среди них не было.