Антология русской мистики

С похудевшей ручки покойницы скатился роковой перстень и упал на мягкий ковер. С перстнем этим она никогда не расставалась, ей был мил и дорог подарок молодого супруга.

Король наклонился, поднял перстень с пола, со странным вздохом прижал его к своим губам и, передавая роковую драгоценность своей бабушке, королеве Христине, рыдая, прибавил:

— Ваше величество, я не в силах сохранить этот перстень, он слишком бы растравлял мою сердечную рану, напоминая о моей невозвратной потере. Возьмите его себе, носите и вспоминайте о том цветке, который только что расцвел и сейчас же пал, сраженный косою смерти!

Престарелая королева была польщена такой милостью своего внука и сейчас же одела перстень на свою руку.

О, проклятая сила опала не уменьшилась! Убийца не ограничился одной жертвой, он требовал себе и другую! На другой же день королева Христина почувствовала себя дурно: до сих пор она никогда не хворала, эта гордая крепкая женщина. Никто не мог сносить холодного блеска ее темных очей, от мановения ее руки гибли самые благородные гранды Испании, она играла людьми, как пешками. И что же теперь? Она сама погибла от таинственной силы камня, безгласного, холодного, вырытого из недр земли!

Двух месяцев не прошло со дня кончины молодой королевы, как королева Христина, этот могучий дуб древнего рода, скончалась от непонятной ни одному из докторов болезни, странной, неслыханной. Врачи только качали головами, беспомощно повторяя:

— Мы ничего не понимаем!

Тяжело было прощаться с белым светом старой грешнице. Она знала, что там, на том свете, ей придется горько расплачиваться за все зло, что она сделала здесь, на земле. Умирая, она созвала множество монахов, епископов и весь клир, прося молиться за нее и, уже находясь при последнем издыхании, она жестом подозвала к себе внучку Марию дель Пилар, сестру короля Альфонса, и чуть слышно прошептала ей:

— Этот перстень возьми себе. Вспоминай старую бабушку!

Радостно забилось молодое сердечко инфанты. Чудный перстень принадлежал ей! Она поцеловала холодный от предсмертного пота лоб старой королевы, сняла с ее пальца перстень с опалом и надела себе…

Опал заблестел ярко, из него исходили лучи. Проклятый камень радовался, что у него предвидится новая жертва. Он, как паук, торжествовал свою победу, готовясь высосать жизнь из молодого существа. Старая холодная кровь все-таки долго боролась с заклятым камнем; горячая молодая натура поддалась его силе скорее: четырех дней не прошло после того, как инфанта надела перстень себе на палец, как она была уже в объятиях смерти…

Растерянный, озабоченный король призвал множество знаменитых докторов, умоляя их спасти свою любимую сестру, обещая отдать за ее выздоровление чуть ли не целую Голконду. Но, поникнув головами, стояли вокруг кровати больной врачи. Они не знали, что делать, что предпринять, чем лечить. Им снова приходилось встречаться с неведомой, таинственной болезнью, унесшей в могилу обеих королев.

В их немом ответе печальный молодой король прочел роковой приговор инфанте. Спасения не было: Мария дель Пилар должна была умереть, ее погубила та же роковая сила, заключающаяся в опале. С печальной улыбкой, покорная неизбежной судьбе, молодая девушка недолго ожидала кончины; в последнюю минуту она, видимо, хотела что-то сказать брату, открыть какую-то тайну, глаза ее широко раскрылись, в них почувствовался ужас, из полуоткрытых губ вылетело одно слово: "Бойся…"

И с этим словом она скончалась, не досказав остальной фразы.

Роковое кольцо сняли фрейлины инфанты с ее руки и передали королю. На этот раз опал не горел различными огнями, как раньше. Демон, живущий в нем, притаился, он казался мертвым. Альфонс, обессилев от слез, совсем потерявшийся, машинально одел перстень себе на руку и как будто забыл о нем совсем.

Жертва забыла о палаче, но палач помнил о ней. Суток не прошло с той минуты, как Альфонс XII сделался обладателем рокового перстня, но этого было достаточно. Молодого правителя Испании не стало.

Собранные к его одру врачи только растерянно разводили руками, теряя головы и не зная, чем объяснить причину его неожиданной, столь быстрой кончины. Вторая жена умершего, молодая королева Анна, настойчиво посмотрела на врачей и твердо сказала:

— Вы должны, во всяком случае, объяснить причину внезапной смерти моего супруга; иначе позвольте мне думать, что он умер неестественной смертью и тогда…

Этого было достаточно, чтобы все придворные врачи засуетились, забегали и, не имея возможности дать необходимый королеве ответ, стали расспрашивать тех придворных, которые давно уже находились при королевской семье, сжились с нею и знали все легенды, поверья и тайны Эскуриала. Но и они отрицательно качали головами, не зная, что ответить врачам.

Только один любимый камердинер покойного короля вспомнил случайно о присланном в подарок перстне и нерешительно заметил:

— Уж не причина ли всех этих неожиданных смертей в нашем королевском роде тот перстень…

— Какой перстень? — ухватился за тонкую нить, указанную преданным слугой, главный придворный доктор.

— Тот перстень, с опалом, который покойный король подарил своей первой супруге, перешедший потом к бабке короля, королеве Христине, от нее к инфанте Марии дель Пилар, вот этот, — весь побледнев от ужаса, указал королевский камердинер на роковой перстень, еще не снятый с руки покойного владыки Испании.

Врачи подробно осмотрели перстень с роковым опалом — нет ли в нем где-нибудь присутствия ядовитого вещества, каких-нибудь пружин с острием и тому подобного. Но массивная золотая оправа была ровна. Испытание, сделанное золоту и камню, тоже ничего не открыло, драгоценный опал походил в этом случае на все другие камни.

Ничего не ответили врачи королеве Анне. Удрученная горем, вдова короля не наказала их ничем, только отрешила от звания придворных врачей.

Намеки старого камердинера короля о роковой силе опала заставили молодую королеву только улыбнуться сквозь слезы.

— Это глупые предрассудки, — гордо заметила молодая женщина и, чтобы показать их вздорность, решительно проговорила: — Дайте мне сюда перстень, я буду его носить.

Королева Изабелла, мать покойного короля, решилась воспротивиться желанию своей невестки:

— Нет, Анна, ты не должна этого делать. К чему послужит подобное испытание? А если, в самом деле, дурная слава о перстне окажется справедливой, твои дети потеряют мать, страна останется без правительницы, так как меня Испания не признает больше, и будет обречена на междоусобия. Мой совет: это перстень нужно уничтожить.

Немного задумалась молодая королева. На белоснежном лбу ее появилась складка. Она не знала, на что решиться, но сейчас же спокойно ответила:

— Я уважаю вашу волю, матушка-королева, но раз перстень не будет находиться на моей руке, пусть никогда не украшает руку кого-нибудь другого! Я приказываю повесить его в Толедском соборе на шею святого покровителя нашей страны.

— Но злая сила, заключающаяся в его роковом камне, все-таки не исчезла, — раздался резкий тенорок Пепе, — она не может губить теперь людей, так губят всю нашу страну!