Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин
Шрифт:
Выпить не успел — подходят двое. Так, тебе скажу, лет по двадцати пяти обоим… Но один-то здоровый, я ему по пояс… Чуть выше… Нет! По пояс… по пояс, да.
Вот… Здоровый такой первый-то… А второй еще здоровее.
Говорят:
— Это не ты магазин вскрыл?
Говорю:
— Ребяты, да разве ж я могу себе позволить такое?
Поменьше который, размахивается, ка-к дасть мне в ухо! Я, веришь, как колокол стал — один звон внутри. Второй, вижу, тоже размахивается. Говорю:
— Ребяты, да разве ж я могу себе позволить такое?
Ка-ак он дасть!..
Вот… Я шапку схватил и скорее в сани. Скорее, скорее.
Корнет уже развязался! Он всегда, когда мне плохо, отвязывается.
Я в сани кинулся, давай настегивать… Ушли от погони! Удачно получилось.
А контуженый!.. Я-то. Думаю: нет! не доеду. Надо что-то делать, не доеду.
Тогда жена одна останется, пропадет без меня… Жалко ее стало.
А мост я уж переехал, как к нам-то править. Съезжаю уже с моста. А справа там сразу палаточка… синенькая такая… в разлив торгуют.
Вот… Жалко так жену стало… Соточку взял, больше ни к чему — дела еще дома. Выпил соточку.
Слышать стал! Отдельные слова хорошо разбираю… Про фальшивые деньги говорят… Ходют по городу фальшивые деньги.
Но не все еще слова разбираю. Думаю: нет! не доеду! не доеду ни за что! Взял еще соточку.
Стою, да… Время уже — только бы успеть засветло. И то еще гнать надо. Гнать и гнать!
Стою, да… Соточку взял еще и стою.
Подходят двое. Так, тебе скажу, обоим лет по двадцати пяти… По тридцати!.. Нет, по двадцати пяти.
Один-то мне по пояс будет. Небольшого росточка. А второй-то… еще меньше. Говорят:
— Это не ты фальшивые деньги делаешь?
Я говорю им:
— Ребяты, да разве ж я могу себе позволить такое?
Слева который, размахивается, ка-ак дасть мне по скуле. За что?! Аль спутал с кем? Смотрю, второй размахивается. Говорю:
— Ребяты, да разве ж я могу себе позволить такое?
Ка-ак он дасть!.. Я к саням скорее. Скорее-скорее. Бегом к саням.
Корнет уж развязался! Пошел галопом. Я за ним. Думаю: не догоню! Ничего, догнал.
Подъехал к дому — ночь уже, ни огня нигде, темень. Еле живой, замерз весь, обида мне кругом, одна радость— добрался. Ага, такая радость!
Стучу. Голос:
— Кто?
Говорю:
— Грунь, это я.
Она вышла — плачет, увидала меня — еще больше… плохо ей стало. Говорит:
— Кого завел на стороне?.. К той и езжай!
Я говорю:
— Грунь, что ты городишь? Разве ж я могу себе позволить такое?
Она разворачивается, ка-ак дасть мне в нос. Тут же с другой руки размахивается.
Я ей:
— Грунь, да разве ж я…
Ка-ак она дасть! Как дасть! И назад в дом, засовом щелк. Я скорее к саням! Корнет уж развязался!
А куды бечь?.. Куды бечь-то от свово дома?! Говорил Петьке:
— Езжай в воскресенье.
— Нет, батя, успеется и в понедельник.
Кто ж по понедельникам ездит?
(пародия на М. Евдокимова)
Не знаю, чего рассказывать…
Не знаю… Ребята небось все рассказали.
Тут как-то весной думаю: жениться, что ли?.. Чего одному-то радостей?.. Баня и все… и телевизор. Баня греет — не разговаривает, телевизор разговаривает — не греет. А надо же, чтобы и грело, и разговаривало. Правильно?
Ребята все давно поженились… Ванька-ал каш женился. Его щас не узнать. Гладкий стал! Радостный такой! Раньше дрался каждый день… козел. Щас раз в неделю… с женой. Морда поцарапанная постоянно, ага, капитально так… Зато гладкий, блин, такой!
Петька дурачок уже седьмой раз женится!.. Ничего себе дурачок, да?!. Седьмой раз уже… на одной и той же. Ага, они поженятся — разойдутся, поженятся — разойдутся.
Леха, блин, и тот женился!! Представляешь?! Представляешь себе — Леха женился?! Вот такой шибздик!.. Сорок килограмм вместе с документами! Его летом из-за ботвы не видно!
А взял себе, что ты! — обхватить не может. Ага, не сходятся у него руки. Жадность-то!.. Бегает вокруг, трясется весь от радости… И тоже чистый такой весь стал.
Я еще той весной хотел жениться. А разобрали всех девок, е-п-р-с-т! Где взять-то?!
Одна была, она мне не нравилась что-то… Ростом по пояс… Лехе. Леха мне по пояс… И кости одни в ней! Ходит, гремит ими на всю деревню… Да, больше! На весь район.
А этой весной в бане познакомился с одной… В смысле, после бани. Я из своего отделения выскочил к буфету за пивом, она из женского выскочила… тоже к буфету…
Ну, как сказать?.. Оба мы выскочили… Столкнулись еще.
Столкнулись, ага… Я когда поднялся с пола, вижу — она ничего, стоит в очереди… Не вертлявая какая-нибудь… стоит и стоит себе… как вросла.
Я говорю:
— Заходи, будет настроение… прямо с вещами.
Она сразу зашла. А чего у нее вещей-то — мочалка да мыло.
Не знаю, чего рассказывать.
Классно так живем. У нас полное согласие во всем… интересы общие, эти… привычки всякие дурацкие.
Я готовить не люблю, и она тоже. Я убираюсь раз в месяц, она — вообще никогда не убирается. Классно так, ага.
И это… интересно — у меня после бани морда красная и у нее!.. У матери у ее не красная, а у ней красная постоянно.
Не знаю, мне нравится… Один недостаток у нее только… Дотронешься до нее, она сразу так дышать начинает, блин! Засиделась, что ли, в девках… Ага, дышит так тяжело… как лошадь… Да, больше! Как конь… Один раз дыхнет — согрелся уже, еще раз дыхнет — мокрый весь.
Главное — не устает дышать. Дышит и дышит с утра до ночи… В смысле, с ночи до утра.
Я на работе уже ничего не делаю! Сил никаких нету. Домой приду, она сразу:
— Ляг, отдохни.
Только лягу, слышу: дын-дын-дын, дын-дын-дын — подходит, ложится рядом. Я думаю: мало ли, может, спросить чего хочет. Не, ничего не спрашивает. Как дыхнет! Я говорю: