Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин
Шрифт:
И вскоре Сергей Антонович оказался в самой гуще разных гологвайских дел. Дела были разные, странные и удивительные, пищи для переживаний хватало. Узнав, например, что гологвайцам нельзя иметь больше сорока детей, Сергей Антонович так огорчился, будто этот закон перечеркивал его личные жизненные планы. Он даже купил Вовке фонарик. На каждую следующую новость Сергей Антонович отзывался все сильнее. И самое глубокое впечатление произвело на него последнее полученное им телепатическим путем известие — о том, что некоторые гологвайцы хотят уничтожить дрокусы.
Что такое дрокусы, Сергей Антонович не понял, но сообщение
От возмущения Сергей Антонович не мог заснуть до утра.
Придя на работу, он разыскал водителя электрокара, с которым был в приятелях.
— Здорово, — сказал Алеха. — «Спартачок»-то, а?
— Слушай, Алеха, — сказал Сергей Антонович. — Надо что-то насчет дрокусов делать.
— Само собой, — понял Алеха. — В обед сбегаем.
— Не надо бегать, — сказал Питиримов. — Это ж до чего додуматься надо! Уничтожить! Прямо за глотку хотят взять!
— Антоныч! — заржал Алеха. — С утра захорошел, что ли?
— Дурак ты, — сказал Сергей Антонович.
— Сам ты дурак, — не обиделся Алеха. — Приходи вечерком, сообразим!
И Алеха поехал на электрокаре пить газводу.
Питиримов остался один.
Оглядываясь, чтоб не увидел никто из знакомых, Сергей Антонович пошел в заводскую библиотеку и попросил том Большой советской энциклопедии на букву «Д».
— «Дрозофила», — читал он. — «Дройзен», «Дромедар»…
Дрокусов в энциклопедии не оказалось.
— А другой энциклопедии у вас нету? — спросил
Питиримов.
— Что вы имеете в виду? — строго посмотрела библиотекарша. — Есть Малая, есть словари, есть справочники по различным областям знания. Что вас конкретно интересует?
— Да нет, — сказал Питиримов. — Я так, вообще…
«По различным областям»! — передразнил он про себя эту бабу. — Доктора, так их, академики…»
Он отдал том на букву «Д» и ушел.
В воскресенье Питиримов смотрел «Клуб кинопутешественников». На экране мелькали дворцы и хижины какой-то страны контрастов, мягкий голос за кадром рассказывал про латифундии и олигархии. Было такое ощущение, что вот-вот скажут и насчет дрокусов. Но ничего не сказали.
Назавтра Питиримов не пошел на работу. Письмо в газету с требованием, чтоб по вопросу дрокусов были приняты все меры, он запечатал в конверт и написал обратный адрес: «До востребования».
Ответ пришел быстро. Какой-то хмырь отписал «уважаемому Сергею Антоновичу», что дрокусов в природе не существует, равно как вечного двигателя и философского камня, и посоветовал Питиримову направить свои силы на решение практических задач, стоящих перед народным хозяйством.
«Камни-то тут при чем? — в сердцах подумал Питиримов. — Не знает, так уж молчал бы лучше…»
Сергей Антонович все еще стоял у окна и размышлял, когда в комнату вернулась Антонина Ивановна.
— Прибьет он ее когда-нибудь, — сказала она. — Сам-то хлипкий, а ручищи — будь здоров, как грабли. Слышишь, ты?
— Мгм, — сказал Сергей Антонович.
— Чего ты все мычишь-то? — грозно спросила Антонина Ивановна. — Язык проглотил, что ли?
— Отстань, Тося, — кротко сказал Сергей Антонович. — Я тебя не трогаю.
— «Не трогаю»! — закричала Антонина Ивановна. — Я б тебе тронула! Чего ты все дни ходишь как мешком ударенный? На складе, что ль, чего?
— Ничего, — пробормотал
Сергей Антонович. — Сказал — отстань.Антонина Ивановна уперла руки в бока, набрала полную грудь воздуха, но, взглянув на выражение лица Питиримова, не взорвалась, а растерянно спросила:
— Ты чего, Сереня?
И заплакала.
— Ну, завыла, — нежно сказал Сергей Антонович. — Чего ревешь-то?
Он придумал, что делать дальше.
Он взял лист бумаги, ручку, сел за стол и, посопев, стал писать: «Мы, жильцы квартиры № 18, как и жильцы всей лестницы нашего дома, осуждаем маневры против дрокусов, которые…»
У Антонины Ивановны, которая прочитала из-за спины Питиримова слово «маневры», от ужаса высохли слезы.
Сергей Антонович завершил письмо восклицательным знаком и пошел по квартирам собирать подписи. В целом жильцы подписывали охотно. Правда, в девятой квартире потребовали, чтоб Питиримов написал еще и про хулиганов, которые на стенках пишут, а бабушка из двадцать второй квартиры хотя и поставила закорючку, но при этом хотела непременно дать Питиримову три рубля — должно быть, приняла за водопроводчика. Обойдя весь дом, Сергей Антонович вернулся и велел Антонине и Вове тоже поставить подписи.
— Сереня, — осторожно спросила Антонина Ивановна, — а куда ты эту бумагу направишь?
Сергей Антонович помрачнел. Это ему и самому было пока не очень ясно.
— Найдем! — сказал он сурово. — Отыщем управу. Пусть не думают. Ты вот сходи-ка, пусть Клава с Колькой тоже подпишут.
— Нету их, — сказала Антонина Ивановна. — Пока ты ходил, милиция его забрала. А она в поликлинику пошла… Гад такой! Хоть бы посадили!
— Гад! — подтвердил Сергей Антонович. — Тут каждая подпись на счету..
В этот вечер за стенкой было, как никогда, тихо.
Никто не мешал Сергею Антоновичу размышлять о гологвайских делах и думать, что же еще можно сделать для дрокусов, которым срочно требовалась помощь..
1980
Рублевский родился в рубашке.
Так про него говорили впоследствии. Причем без всяких оснований, потому что на самом деле Рублевский появился на свет точно так же, как многие другие товарищи, а именно: голым и орущим. И все-таки Рублевский отличался от всех остальных детей, родившихся в тот день. У него были невероятно целеустремленные родители.
— Ты что кричишь? — строго спросила мама, когда ей первый раз принесли дитя. — Можно подумать, что ты воспитывался в лесу!
Рублевский затих и робко попросил у медперсонала извинения за беспокойство.
Он был привезен домой и одет в замшевую куртку, после чего папа отвел его на занятия в специализированную музыкальную спортшколу с математическим уклоном и преподаванием ряда предметов на ряде языков.
В это время сверстники Рублевского сидели в деревянных манежиках, таращили бессмысленные глаза на окружающую действительность, сосали соски и ревели, не понимая, отчего вдруг делается мокро. К тому времени, когда они стали это понимать. Рублевский сменил замшевую куртку на кожаный пиджак и закончил школу.