Антология шпионажа

Другим из первоначальных организаторов заговора был некий Томас Винтер, дальний родственник и близкий друг Кетсби. Отлично образованный, говорящий на французском, итальянском и испанском языках, Винтер стал своего рода «министром иностранных дел» заговорщиков. Он часто навещал Уайт-Уэбс, где «мистера Томаса» с радушием принимали Гарнет и другие особы, проживающие в этой иезуитской обители.

Наряду с Кетсби руководителем заговорщиков стал Томас Перси. Двоюродный брат графа Нортумберлендского, потомок знаменитого в истории Англии дворянского рода, Перси занимал значительно высшее общественное положение, чем его сообщники. Вращаясь в придворной среде, он мог узнавать новости, которые трудно было получить другим путем. Этот природный аристократ был ранее более известен как забияка и завсегдатай трактиров, где он спустил немалую часть своего состояния. Однако, как и у Кетсби, у него произошел резкий перелом, и бывший кутила обернулся кающимся грешником. Нарушение королем обещаний, данных католикам, он рассматривал в качестве личного оскорбления.

Этот человек был как будто соткан из противоречий. Необузданный характер и природная спесь рода Перси, толкавшие его к самым диким поступкам, странно уживались с хладнокровным расчетом и обдуманностью действий опытного солдата.

Рьяный католик, не остановившийся, однако, перед смертным грехом двоеженства; человек, которого одни считали орудием иезуитов, а другие – правительственным провокатором; возможно, конспиратор, перемежавший посещения тайных собраний заговорщиков с еще более таинственными ночными визитами к Роберту Сесилю.

И, наконец, Гай Фокс – наиболее известный из всех заговорщиков, но по сути дела игравший лишь роль исполнителя планов, задуманных другими. Родом из Йоркшира, Гай Фокс уже в молодости служил в полку Уильяма Стенли, состоявшем из католиков, эмигрантов из Англии. В рядах этого полка Фокс сражался против французов и дослужился до офицерского чина. Решительный и послушный указаниям священников солдат, Фокс представлял идеальное орудие для организаторов католического заговора.

Как же возник и какие цели преследовал столь знаменитый в истории Англии и в истории тайной войны заговор? Организовавшие его люди были достаточно могущественными, чтобы суметь скрыть о нем правду. Через их цензуру прошло почти все, что мы знаем о заговоре, и лишь по каплям отцеживая истину среди заведомо ложных или искаженных известий, можно воссоздать подлинную картину событий.

Многое свидетельствует о том, что идея заговора возникла у Роберта Кетсби. Возможно, она была ему подсказана кем-то другим, например, Томасом Морганом, бывшим агентом Марии Стюарт. Существует версия, что Морган изобрел план заговора, который он сообщил уже известному нам Оуэну, а тот в свою очередь ознакомил с планом Роберта Кетсби. Однако вряд ли нужен был Томас Морган с его международным шпионским опытом, дабы изобрести этот план, и ловкость Оуэна, чтобы убедить Кетсби взять на себя его осуществление. Достаточно было вспомнить одно событие, происшедшее до рождения Роберта Кетсби и почти всех участников заговора, но хорошо им известное.

Лет за сорок до этого, 10 февраля 1567 г., страшный взрыв потряс шотландскую столицу Эдинбург. Взлетел на воздух небольшой дом Керк о’Филд, в котором Мария Стюарт поместила своего второго мужа Генри Дарнлея. Всем было известно, что Дарнлей стоит на пути могущественного графа Босвела, любовника королевы, целиком подчинившего ее своему влиянию. Повинуясь Босвелу, Мария Стюарт едет в Глазго, разыгрывает комедию примирения с мужем и под видом заботы о нем, заболевшем оспой, завлекает в Эдинбург. Там в одиноко стоящем домике Керк о’Филд она посещает его всего за несколько часов до катастрофы, чтобы вскоре удалиться во дворец, где празднуется свадьба двух ее верных слуг. Вскоре из-под руин, в которые был превращен Керк о'Филд, слуги Босвела, изображающие расследование убийства, извлекают труп Дарнлея – отца Якова I, будущего короля Англии и Шотландии.

Этот пример не мог не стоять перед глазами будущих заговорщиков, для которых драматическая истории Марии Стюарт была одним из самых памятных событий недавнего прошлого. При этом события 10 февраля 1567 г. должны были хорошо запомниться и власть имущим, прежде всего Роберту Сесилю, в деталях знакомому со всей историей Марии Стюарт.

Впрочем, случай в Шотландии был не единственным. Попыток взорвать здания, в которых находились «нежелательные» особы, было достаточно, чтобы обойтись без советов Моргана и Оуэна, когда у Кетсби и его друзей возникла мысль избавиться от Якова I. Подобный план мог показаться единственно возможным в создавшейся международной обстановке. В этом Кетсби и его друзьям пришлось еще раз убедиться, когда Томас Винтер, посланный ими в Мадрид, вернулся с пустыми руками, несмотря на то, что вначале испанский двор обещал помощь.

Вскоре пришла весть о смерти Елизаветы и воцарении Якова, с которым связывали много надежд на перемену Англией прежнего антииспанского политического курса. У Испании не было средств на организацию новой армады и не было в живых Филиппа II, который до самой смерти в 1598 г. продолжал упорно стремиться к подчинению Англии.

Мадрид явно делал ставку на мир, и там считали, что значительно большего можно добиться, тратя оскудевшие запасы золота на взятки Сесилю, Нортгемптону и другим фаворитам Якова I, чем на субсидии английским католикам, которым ни разу не удалось добиться даже мимолетного успеха в борьбе за власть.

Попытка восстания без иностранной помощи заранее была обречена на неудачу. На памяти всех было полное фиаско, которое потерпел недавно Эссекс, а у него было куда больше шансов на успех, чем у Перси и Кетсби. Против католиков десятилетиями висело обвинение, что они хотят возвести на престол иностранцев, врагов Англии – шотландку Марию Стюарт, Филиппа II или испанскую инфанту.

Теперь для католиков возникла возможность сыграть на задетом патриотическом чувстве, на непопулярности нового короля – шотландца и привезенной им с собой толпы любимцев. Ведь шотландцы по-прежнему считались исконными врагами Англии, пожалуй, не менее ненавистными, чем испанцы или французы. Если бы удалось оглушить страну известием о гибели Якова I, его старшего сына и наследника престола Генриха, а также главных советников короля, то разве нельзя было бы захватить, пользуясь неожиданностью, кого-либо из младший детей Якова – принца Карла или принцессу Елизавету – и от их имени создать под видом регентства католическое правительство, которое покончит с шотландским засильем? А заранее собранное ополчение католического джентри и эмигрантский полк Стенли дали бы в руки этого правительства солидную военную опору.

Примерно так могли рассуждать заговорщики, согласно дошедшим до нас документам. Пора, однако, рассказать, как возник и как развивался сам заговор.

В ноябре 1603 г. в одном из лондонских домов Кетсби, неподалеку от набережной Темзы, по инициативе хозяина собрались Томас Винтер и Джон Райт, брат жены уже знакомого нам Томаса Перси. Без особых предисловий Кетсби изложил им свой план «единым ударом без всякой иноземной помощи вновь внедрить католическую религию» и с этой целью подорвать порохом здание парламента.

Чтобы побороть колебания друзей, Кетсби предложил в последний раз проверить, можно ли рассчитывать на испанскую помощь. Винтер поехал во Фландрию, где от него отделались пустыми обещаниями похлопотать за английских католиков перед королем Яковом. Согласно документам, во Фландрии Винтер встретился с Оуэном и иезуитами, которым изложил планы заговорщиков.

В апреле 1604 г. он вернулся из своей поездки в сопровождении верного человека – Гая Фокса (в Англии называвшим себя Джоном Джонсоном), которого ему порекомендовал полковник Стенли. Через две недели в заговор был вовлечен Перси, приехавший в Лондон. Все пятеро заговорщиков, собравшись в самом центре столицы, на Стренде, поклялись свято хранить тайну, не выдавать товарищей и не отступаться от своих планов, после чего в соседней комнате прослушали мессу, которую отслужил иезуит, отец Лжерард, приехавший для этого из Уайт-Уэбса, и приняли причастие.

После мессы Кетсби изложил подробно свой план. Еще ранее он навел справки о домах, примыкающих к палате лордов, в которой по традиции присутствовал король при открытии парламентской сессии. Для понимания дальнейшего надо упомянуть, что здания были там расположены в виде буквы «Н». Горизонтальная линия – это палата лордов, верхняя половина левой вертикали – так называемые покои принца, а нижняя половина этой линии – дома парламентских клерков и другого обслуживающего персонала. Верхнюю половину правой вертикали составляла Живописная палата, в которой происходили совещания уполномоченных палаты лордов и палаты общин. Дома нижней половины правой вертикали не играют существенной роли в нашем рассказе. Внизу от парламентских зданий, примерно в полусотне метров, протекала Темза. Под палату лордов можно было проникнуть либо из покоев принца, либо из домов парламентских служащих.