Антология шпионажа

Интересной особенностью японского шпионажа в конце XIX – в начале XX вв. было то обстоятельство, что им занимались не только государственные органы – военное и морское ведомства, – но также частные «патриотические общества», основанные и финансируемые богатыми помещиками и буржуа. Особо большую роль среди них играло «Общество черного океана», созданное в конце 80-х гг. Именно агенты этого общества и селились в виде мелочных торговцев, парикмахеров, ремесленников, слуг в Северном Китае, Корее, Маньчжурии, в районах, занятых войсками царской России, в селениях и городах, где строились укрепленные пункты или располагались воинские части. Резиденты – офицеры японского генерального штаба – часто выступали в роли содержателей публичных домов, опие-курилен, под личиной фотографов, лавочников, нередко приказчиков, поваров, кочегаров и официантов на пароходах. Резиденты являлись руководителями небольших шпионских групп, участниками которых были китайцы и корейцы – их вербовали из числа бедняков, готовых на трудную и опасную работу за грошовое вознаграждение. Японская разведка поощряла инициативу и самостоятельность в действиях своих резидентов, которые образовывали как бы становой хребет всей организации. Резидентам полностью подчинялись нанятые ими агенты.

Широко были использованы японцами беспечность, некомпетентность да и просто продажность ряда царских офицеров. Когда в январе 1904 г. Япония без объявления войны напала на русскую эскадру в Порт-Артуре, вся арена будущих военных действий была покрыта японцами густой разведывательной сетью. Всюду, куда вступали японские войска, они находили своих людей, знакомых с местностью и местными условиями. Но еще большее значение имели разведывательные группы, остававшиеся позади линии русских войск.

Это были ячейки, состоящие, как правило, из китайцев. Каждый постоянный шпион обслуживался тремя или четырьмя курьерами, через которых он регулярно посылал сведения японскому командованию. Курьерами были бродячие торговцы и кули, неграмотные и часто не понимавшие смысла того, что они делают. Очень трудно было выявить этих курьеров среди тех бесчисленных толп носильщиков, погонщиков скота, нищих и просто бродяг, которыми были заполнены города и дороги Маньчжурии.

Для доставки донесений применялось множество уловок и ухищрений. Донесения помещали в подошвы, в складки одежды, вплетали в косы китайцев, вставляли в золотые зубы, прятали в телегах, груженных домашней утварью.

Царское правительство пыталось еще с середины XIX в. насаждать в Японии православие, надеясь таким путем создать себе опору. Японские власти не только не препятствовали, а напротив, всячески поощряли деятельность русской православной миссии. Ларчик открывался просто: немалое число из обращенных оказалось японскими шпионами, решившими таким образом изучить русский язык и завязать связи с Россией. Даже русско-японский разговорник, изданный с православной миссией, был насыщен чисто шпионскими вопросами: где находятся русские войска, какова их численность, есть ли кавалерия. Это было настоящее пособие для шпионов. Напротив, выпущенные в России, не без участия японской разведки, японо-русские словари давали неправильный перевод многих понятий, имевших отношение к военному делу.

Особый размах приобрел японский шпионаж в Порт-Артуре, когда он был осажден японской армией.

Фактически японскими агентами стали начальник укрепленного Порт-Артурского района генерал Стессель, его помощник генерал-лейтенант Фок и другие высокопоставленные царские чиновники. Они всячески саботировали оборону крепости Порт-Артур, осажденной японцами, запрещали посылать подкрепления сражавшимся частям, подставляли солдат под огонь японской артиллерии. Стессель и Фок сознательно разжигали рознь между сухопутными частями и флотом, откровенно предрекали неизбежность сдачи крепости японцам, которую они, в конечном счете, и осуществили. Именно их предательство не дало возможности тысячам солдат и матросов, а также таким талантливым и честным военачальникам, как адмирал Макаров и генерал Кондратенко, отстоять Порт-Артур, который они с беспримерным героизмом защищали от врага.

Однако японский шпионаж не ограничивался пределами Дальнего Востока. Японские разведчики активно действовали и в Европейской России. Так, например, японский морской офицер Ясуносуке Ямомото долго служил поваром в Одессе, собирая сведения о русской черноморской эскадре. Японский военный атташе во Франции, России и других странах полковник Акаши вступал в соглашение с польскими буржуазными националистами, пытался найти агентов среди националистических деятелей в Казани, на Кавказе и в Средней Азии, а также вел переговоры с руководителем «Боевой организации» партии эсеров Азефом и пресловутым попом Гапоном, которые, впрочем, одновременно состояли на службе у царской охранки.

В сентябре 1904 г. в Петербурге были арестованы японцы – мелкие служащие одной русской пароходной компании – Кензо Камакура и Сейко Акиоши. Оба японца приняли православие, а один из них, Камакура, в день ареста предполагал обвенчаться со своей русской невестой. Лишь после ареста выяснилось, что под маской служащих скрывались японские морские офицеры, собиравшие информацию о русском Балтийском флоте.

Как известно, балтийская эскадра под командованием адмирала Рождественского была во время войны направлена царским правительством на Дальний Восток для сражения с японским флотом. Это была преступная авантюра самодержавия, пытавшегося как-то выпутаться из затруднений после того, как выяснилась полная неподготовленность царской России к войне на Дальнем Востоке. Русские моряки были посланы на верную смерть. Большую роль в гибели эскадры адмирала Рождественского сыграла японская секретная служба. На протяжении всего многотысячекилометрового пути из Кронштадта на Дальний Восток повсюду от северных берегов Дании до Южно-Китайского моря, за эскадрой внимательно следили японские агенты, регулярно сообщавшие в Токио все нужные сведения.

Успехи японской разведки, прежде всего, объяснялись беспечностью и бездарностью царских властей. Однако, затратив только в самые годы войны на разведку громадную сумму в 120 млн золотых иен, действуя в исключительно благоприятных условиях, японские шпионы тем не менее потерпели и ряд серьезных провалов. Так, в первые месяцы войны японцы постоянно вдвое преувеличивали численность русских войск, находившихся на Дальнем Востоке. Это помешало японской армии эффективно использовать свое преимущество в силах и сковывало темпы ее наступления.

Шпионаж до Первой мировой войны

Первой мировой войне предшествовала длительная подготовка, в том числе в форме тайной войны. Немецкая разведка, едва ли не единственная из всех разведок европейских государств, пыталась насадить массовую агентуру в пограничных районах своих будущих противников. Такими немецкими резидентами были заполнены восточные департаменты Франции и западные губернии России. Немецкая разведка составляла обширную картотеку («черную книгу»), включавшую десятки тысяч имен жителей других стран, которых можно было бы завербовать на службу. На каждое лицо, внесенное в «черную книгу», была заведена особая карточка. В ней отмечались имущественное, служебное и семейное положение указанного лица, его наклонности, слабости, тайные пороки. Опираясь на эти сведения, можно было при вербовке прибегнуть в одном случае к запугиванию, в другом – к подкупу, в третьем – к обману.

Генеральный план германской союзницы – Австро-Венгрии – действовал в меньших масштабах, но и он засылал в юго-западные области России большое число агентов. Одной из форм их деятельности было, в частности, составление подробных карт предполагаемого театра военных действий на русской территории. Агенты выдавали себя за практикантов австрийских лесных школ и фактически бесплатно снимали планы имений русских помещиков. Лишь случайный арест в 1907 г. одного из таких «практикантов» открыл глаза русским властям на эту работу австрийской разведки. Напротив, засылка австрийских шпионов под видом шоферов на автомобилях австрийских же фирм была вскрыта уже после начала войны.

Используя техническую отсталость царской России, засилье иностранного капитала, германская разведка сумела расставить многих своих людей на русских заводах и верфях, имевших особо важное оборонное значение. Так, Путиловская верфь в Петербурге находилась под контролем немецкой фирмы «Блюм и Фосс».

В Бельгии немецкие фирмы Круппа, Майзеля и др., соглашаясь брать подряды по низким расценкам, вели большую часть дорожных и земляных работ вокруг Льежа и Намюра. Это в немалой степени объясняет причину той относительной легкости, с которой немецким войскам удалось в 1914 г. захватить эти бельгийские крепости. Немецкая армия двигалась со скоростью 25 км в сутки. За двадцать дней своего продвижения через Бельгию немцы перебросили 3120 тысяч человек. Чтобы перевезти их, понадобилось 11 тысяч поездов. Организовать такие перевозки было бы невозможно без длительной подготовительной работы немецкой разведки.