Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15

Недавно один ловкий комбинатор попался на довольно заурядной проделке: он пытался продать мясо второго сорта как первосортное. Такие проделки до поры до времени иногда сходят с рук: «рядовому» покупателю далеко не всегда под силу разобраться в технологии раздела туш.

На этот же раз преступник пытался всучить отходы старому колхознику, много лет проработавшему на животноводческой ферме. Тот быстро разобрался что к чему, и продавца поймали с поличным.

Прибыл следователь. Чувствует: за продавцом явно не один этот грех. Он в своей палатке сам себе хозяин. Никакого контроля. Да и палатка — не палатка, а полугастроном, полупивная. Кто знает, к примеру, как он продает вино в разлив — не разбавляет ли водичкой? Или мед: по накладным значится, что доставили ему натуральный мед двух сортов да еще бочку искусственного. Где гарантия, что он не делал на этом «бизнес»?

Сняли остатки, составили акт, а продукты, попавшие под подозрение, отправили на экспертизу. В бой вступила наука.

На кончик фильтровальной бумаги капнули вином из откупоренной бутылки, что всегда была наготове к услугам завсегдатаев «шалмана». Капнули и подвесили ее в высокой пробирке так, чтобы нижний конец со следами вина погрузился в ванночку с растворителем. След пополз вверх по полоске… Вот, кажется, и конец: ясно видна граница, словно преградившая ему путь. Но вот граница нарушена: след поднимается дальше. Застыл, наконец… Хроматограмма готова. Теперь ее обработают химическими реактивами, дающими цветные реакции, и выяснят, какие именно сорта вин смешал расхититель.

Узнать, что вина смешаны, было не так трудно. Вещества, входящие в состав разных вин, обладают и разной степенью растворимости. Поэтому они поднимаются по полоске фильтровальной бумаги на различную высоту. Хроматограмма как бы расчленяет якобы однородную жидкость на ее составные части, а затем, после химической обработки, называет эти части по именам. Дальнейшее уже не представляет труда: ведь так называемый букет того или иного вина известен.

Не увильнул продавец и от ответственности за свои проделки с мясом. Для подтверждения того, что эти проделки «имели место», был применен другой метод — полярографический, над внедрением которого в криминалистическую практику особенно потрудился сотрудник Киевского научно-исследовательского института судебной экспертизы Б. Е. Гордон. Действие этого метода основано на явлении электролиза.

В электролите растворяют подлежащее экспертизе вещество, и в зависимости от его способности тормозить электродный процесс определяют, с каким веществом имеют дело. По ничтожным количествам удавалось таким путем обнаружить и «опознать» разные сорта масел, красителей, горючих жидкостей, сахара и многих других веществ. А если уж говорить о меде, то поразительную чувствительность полярографа достаточно характеризует такой факт: он не только отличает искусственный мед от натурального, но и этот последний различает в зависимости от корма пчел!

Рассказывая о вторжении точнейших наук с их разнообразными методами исследования в повседневную криминалистическую практику, невольно испытываешь чувство растерянности. Этих методов так много; их новейшие достижения так велики; их помощь правосудию так всеобъемлюща и разнообразна, что, скованный жесткими рамками повествования, вынужден мириться и со скороговоркой, и с несколько произвольным отбором материала, и с невозможностью посвятить читателя во все святая святых криминалистического «колдовства».

С другой стороны, начни рассказывать подробней о том же полярографическом или, скажем, электронно-микроскопическом методе исследования в криминалистике, и уйдешь в такие физико-химические дебри, откуда и не возвратишься на прежнюю стезю: придется писать другую книгу. Остается утешиться тем, что в любом случае все равно обо всем не расскажешь.

И все же не могу удержаться, чтобы не рассказать об одном деле, где честь, свобода, а может быть, и жизнь человека были спасены благодаря тому, что существует на свете спектральный анализ и что он тоже поставлен на службу истине.

Вблизи от линии высоковольтной передачи нашли труп электромонтера. Он был полураздет, а врачебный осмотр обнаружил еще и скрытый перелом руки. Мысль следователя, который, видно, не отличался особой склонностью к фантазии, потекла по привычному руслу. Полураздет — значит ограблен. Сломана рука — значит оказывал сопротивление. Так родилась версия об убийстве с целью грабежа.

Дальше события развивались с кинематографической быстротой. Уже через два часа задержали одного парня: его заподозрили и в грабеже, и в убийстве. Улик против него было более чем достаточно: он недавно вернулся из заключения, которое отбывал за участие в групповой краже. Чего уж тут размышлять: кто однажды судился, тот, конечно же, снова рвется к скамье подсудимых. А в то, что эта самая скамья и годы, проведенные в колонии, могут приохотить человека к жизни честной, трудовой, видно, не каждый верит. Наш следователь, во всяком случае, в это не верил.

Его, подозрения еще более укрепились, когда при обыске, немедленно произведенном на квартире у парня, обнаружили желтый клетчатый шарф, в котором жена погибшего монтера тотчас опознала шарф своего мужа. Никому почему-то не пришло в голову, что такие шарфы — желтые, клетчатые — выпускаются на фабрике тысячами, десятками тысяч, и если уж они продавались в местном универмаге, то не одному же монтеру… Так шарф превратился в грозную улику. И пока судебные медики размышляли над причиной смерти монтера, следователь успел предъявить несчастному парню обвинение в убийстве.

Все же парень оказался не таким уж несчастным: врачи потребовали установить происхождение следов ожога на коже спины трупа. Этот ожог как-то не вязался со стройной версией преступления, сочиненной следователем. Мог ли причинить его грабитель? А если нет, то откуда он взялся? Находится ли он в какой-то связи с загадкой смерти? Ведь жена утверждала, что монтер ушел на работу без всяких ожогов.

Обожженные участки кожи трупа подвергли качественному спектральному анализу. На спектрограмме обнаружилось присутствие значительного количества меди. Спектрограмма здоровых участков кожи никаких признаков меди не содержала. Это натолкнуло, наконец, на мысль о совершенно иной причине смерти. Дальнейшими исследованиями удалось установить, что монтер погиб от тока во время ремонта медных частей линии электропередачи.

Непричастность бывшего вора к этому преступлению была убедительно доказана. Пришлось перед ним извиниться. Зато те, кто не обеспечил безопасность рабочих, предстали перед судом и были наказаны.

Оборудованные по последнему слову науки и техники, современные криминалистические лаборатории отвечают едва ли не на любой вопрос, какой перед ними ставит следователь. Да и сам следователь вооружен теперь не одной только лупой, как это случалось с его коллегами в прошлом. Фотоаппарат, химические реактивы, светофильтры, лупы, пластилин, набор различных инструментов — целая лаборатория заключена в его маленьком чемодане, который сопровождает следователя в его поездках на места совершения преступлений.

В поиске преступника участвует не только содержимое «следственного чемодана». Отлично работают, например, те самые чудесные лучи, о которых уже говорилось в главе; посвященной судебной фотографии; их справедливо называют «лучами-детективами. Инфракрасные позволяют видеть в темноте с далекого расстояния: преступник, за которым следят, уже не может рассчитывать на спасительную ночь; рентгеновы помогают отыскать предмет, хитроумно запрятанный в одежде, в продуктах, в чемоданах…

«Детективами» бывают не только лучи. Однажды на розыск были брошены минеры из воинской части. Эстонский юрист Ю. И. Лоанелепп расследовал дело о хищениях в республиканском союзе потребительских обществ. Было установлено, что расхитители «вкладывали» свои нечестные капиталы в драгоценности из золота и серебра. А найти их не удавалось: уж больно ловко были они запрятаны. По просьбе следователя солдаты, вооруженные миноискателями, прошлись по дворам и огородам хапуг, и вскоре на поверхность были извлечены закопанные глубоко в земле мешки с «золотым тельцем».