Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Наискось от почтамта Читы — два этажа с башенкой и широкими кирпичными крыльями — через сквер на улице Дутина капитан попал к массивному зданию Управления Забайкальской железной Дороги. По улице Молотова он дошёл до небольшого особняка, где размещался отдел военной контрразведки «Смерш». От реки потянуло холодом и ему на память пришла здешняя побасенка: «В Чите июнь ещё не лето, а июль — уже не лето!».
Просветлённо улыбаясь, находясь во власти видений своего недавнего житья-бытья, переступил порог кабинета Васина.
— Здравия желаю, товарищ майор!
Климент Захарович, нахохлившись,
Фёдоров, сочувствуя Васину, посмурел.
— Может, я некстати?
Майор настрожил глаза и Фёдоров понял его: «Не рыпайся!». Семён Макарович вынимал из планшетки бумаги для доклада, схему на кальке.
— И это всё при себе?! — Климент Захарович поперхнулся от досады.
— Адъютант не положен! — Фёдоров распрямлял ладонью сгибы кальки.
— А выкрали б?
— Пусть бы посмели! — Он сжал увесистые кулаки.
Васин был обескуражен наивностью капитана.
— Для пересылки служебных документов существует фельдъегерская связь. Вам ясно? За вами служебный проступок!
— Готов ответить!
— Вас не спросят: готовы или не готовы!
— Не казните себя, товарищ майор! Сам доложу генералу.
— Не заедайтесь, капитан! Дырку для ордена прокололи?
— Какого ордена? — Фёдоров удивлённо распахнул светлые глаза, растерянно пожимал плечами.
— За глупость! — Васин принялся читать бумаги, выложенные капитаном из планшетки. Запрет на вырубку сосен вокруг стройки. Опахать территорию. Закончить глухую ограду. Два пропускных пункта — наружный и внутренний…
— Документацию нужно оформлять как на строительство гарнизонного овощехранилища. — Васин поморщился, осторожно потирая вздувшуюся щёку. — Токает, зараза, хоть волком вой!
— Значит Голощёков правду сказал? — Фёдоров, увидя размах стройки, поколебался в истинности сведений уполномоченного отдела «Смерш». Его сомнение увеличилось после запроса из Читы о мерах секретности по Распадковой.
— Вам доверено оградить стройку фронтовой базы! Вам ясно? А остальное — для отвода глаз. Пара пустяков, капитан! — Васин продолжил чтение плана обережения Распадковой от постороннего интереса. Увольнение в город личного состава свести до минимума. Выход за пределы палаточного городка — под роспись. Офицерам батальона увольнение сократить. В охрану объекта ввести патрули с собаками…
— Нелишне мобилизнуть сотрудников местного органа НКГБ в наших интересах. — Васин говорил медленно, едва разжимая губы. Лысая голова его блестела под лучами солнца. — Вероятные места появления агента, как считаете, капитан?
— Где скопление людей? Болгарка, колхозный рынок, вокзалы, кинотеатры…
— Возможный приезд по воде: Селенга и Уда. Или проложит тропу из тайги.
— Сколько глаз-то нужно, палки-каталки? — Фёдоров вновь почесал затылок.
— Вот и говорю, местных сотрудников мобилизнуть. А вам стажёра пошлём. Придётся привлечь коммунистов и комсомольцев на Распадковой. — Васин, наклонив голову, подставлял щёку тёплым лучам. Его глаза в упор рассматривали Фёдорова: гимнастёрка выглажена, подворотничок чистый, погон чуток вздыблен. Выбрит старательно…
Фёдоров ещё с Распадковой впал
в раздумья: «Нужна противнику эта база, как козе гармонь!». Батальон налаживал взлётные площадки, сооружал укрепления по Чикою и в Даурии — ни одного намёка на шпионаж!— Японцу тут всё известно со времён Гражданской войны, товарищ майор. Белой эмиграции — подавно! Не думаю, что разведка противника не засекла до сих пор авиазавод под Улан-Эрхериком.
— Допускать всё возможно. И проворонить агента!
— Да явись на Распадковую хоть ангел бесплотный, любой схватит за шкирку!
Васин был потрясён рассуждениями капитана и вновь подумал о докладной по поводу неполного соответствия Фёдорова службе.
— Ещё какие мысли, товарищ капитан? — гася свои эмоции, спросил Васин.
— С помощью местных коллег проверить новых поселенцев в окружающих пунктах — Сотникове, Вахмистрове, Иволге, Берёзовке, Мостовом. Я уже договорился в НКГБ Бурятии. Не мешало бы и милицию включить, как вы считаете?
— Не помешает. Из госбезопасности что-то выудили? — Васин подвинул к себе схему местности, красиво начерченную на кальку рукой землемера. Восемь вышек. Три секрета в тайге. Плотная ограда и въездные ворота с контролем. Двойной шлагбаум — на подходе и внутри на территории.
— Работают ребята! Надеюсь выудить!
— Не многовато ли всего для овощебазы? — Васин поднял воспалённые в болезни глаза на Фёдорова. — Не привлечём ли излишнее внимание постороннего глаза?
— Каша всегда от масла вкуснее, товарищ майор!
— В нашем деле две стороны. Внешняя — тут, как мне показалось, у вас есть размах. Внутренняя — не особенно! Следует ещё раз просеять личный состав, в первую голову — пополнение.
— Сей или не сей, гуще не станет!
— Поинтересуйтесь, капитан, перепиской рядовых и командиров. Возможны любопытные данные открыться! — В душе Васин по-прежнему негодовал: секретные документы Фёдоров осмелился везти при себе, как обыкновенную бумажку!
— Личной перепиской?! — Фёдоров вздёрнул голову.
— У военного цензора выборочно. Вы, ей-Богу, как новорождённый пацан. Голощёков имеет опыт — поделится. Для него просмотр писем служит определённым ориентиром для разработки отдельных неблагонадёжных из гарнизона.
— Вроде, как в замочную скважину подглядывать?
— Нечего рассусоливать! Это — обычная практика, потрудитесь исполнять! Что у вас ещё?
Васин и Фёдоров в длительном обмене мнениями, замечаниями касались наблюдения за теми жителями Распадковой, кто ранее был замечен в социальной неблагонадёжности, кто подвержен пораженческим настроениям, за кем «хвост» тянется в годы семёновщины.
— Прикинем, капитан, кого могут забросить? — вслух раздумывал Васин. — Не японец. Не кореец. Не китаец. Такого у нас тотчас раскусят. Разве под бурята попытается работать?..
— Такой вариант не исключаю, товарищ майор.
По подсказке Васина генерал Чугунов распорядился ознакомить Фёдорова с архивными материалами по белой эмиграции.
— Может, не стоит? — Фёдорову не хотелось погрязать в бумажных дебрях.
— Приказ генерала!
Фёдоров смотрел на Васина с состраданием: зубы сводят мужика с ума! Отсюда и раздражение майора.