Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20

— Хорошо, еще подумаем над этим. Ответьте мне на вопрос: а с какой целью Глущенков едет в Ленинград?

— Он разве не говорил вам? — вопросом на вопрос ответил «Иуда», пристально глянув Эди в глаза.

— Александр, перестаньте играть и отвечайте конкретно на поставленный вопрос, — предложил Эди нарочито грубо.

— Простите — это привычка. Везет деньги на издание брошюрки для сектантов.

— Как она называется?

— Верный свидетель.

— И о чем она?

— О притеснениях верующих в стране и всякое тому подобное.

— Но какой им резон ценному агенту позволять этим заниматься? Поясните.

— Я с этого начинал, понимаете — связи, доверие.

— И деньги, — многозначительно продолжил Эди. — Вы же поэтому сразу назвали Глущенкова?

— Да.

— А куда Глущенков кейс собирается спрятать? — неожиданно спросил Эди.

— В тайник, в котором я храню некоторые свои вещи, — ответил «Иуда», удивленно глянув на Эди, что могло означать, мол, чего спрашиваете, если он все вам сдал.

— А что находится в тайнике?

— Шмотки и различные предметы для перехода границы.

— Нарисуйте подробную схему места его расположения.

— Опять проверяете на вшивость? Пожалуйста, — усмехнулся «Иуда» и быстро начертил требуемую схему, привязав ее к местности.

— Понятно, — задумчиво произнес Эди, кладя схему в карман. — Кого все-таки лучше направить к Моисеенко?

— Глущенкова нецелесообразно. Ему не особо доверяют. Надежнее будет, если вы сами съездите, к тому же вы обещали… — не договорил «Иуда», опустив глаза.

Эди, поняв причину происшедшей в «Иуде» перемены, произнес:

— Вы правы, мне же нужно письмо Елене передать. Не сомневайтесь, как и договорились, я не стану ее расстраивать подробностями вашего положения.

— Очень на это надеюсь, — промолвил «Иуда», подняв на Эди полные слез глаза.

— Отчего тогда молчите о вашем московском маге, с которым рекомендовали мне обязательно созвониться и встретиться? — спросил Эди. — Забыли?

— Нет, обо всем сразу не скажешь.

— Тогда расскажите сейчас.

— Это Сафинский Василий Львович. Влиятельный в среде московской творческой и научной интеллигенции человек. Имеет в своем распоряжении значительные суммы денег, происхождение которых мало кому известно. Люто ненавидит коммунистов, но умело это скрывает от окружения. Притягивает и берет под свое крыло перспективных с точки зрения роста в стране молодых людей. Практикует их направление в командировки и по туру за рубеж. Что за всем этим может стоять вам, должно быть лучше известно.

— А вы что думаете по этому поводу?

— Чего тут думать. Поставляет людей иностранным разведкам для изучения, а может быть, и для вербовки.

— Вы поэтому меня ему собирались рекомендовать?

— Да, была такая идея, — сказал «Иуда», несколько смутившись.

— Александр, придется назвать известных вам подопечных Сафинского.

— Сейчас?

— Нет, позже. Сейчас же нужно подготовить письмо Моисеенко. Только просьба без глупостей.

— Понимаю, не доверяете.

— Я за эти дни достаточно нагляделся на ваше творчество и потому пытаюсь быть предусмотрительным, — обронил, улыбнувшись, Эди. — Так что и не рассчитывайте на ослабление контроля за собой.

— И не думал. Вы знаете, что интересно? Мне даже в голову не приходит на вас обижаться.

— Было бы забавно послушать анекдот о том, как шпион обиделся на контрразведчика, — искренне рассмеялся Эди. — Такого я еще не слышал.

— Я тоже, — с улыбкой заметил «Иуда», глядя на развеселившегося Эди. — Для письма мне понадобится моя сумка.

— Вы начинайте набрасывать открытый и закрытый тексты. Тем временем принесут вашу хитрую ручку и блокнот, — промолвил Эди, потянувшись к телефонному аппарату. — Только укажите в письме, что направляете через меня микропленку, которую вам удалось скрыть и сохранить во время ареста и нахождения в тюрьме.

— При ее наличии мне это несложно было бы сделать, — промолвил «Иуда», открыв рот и ткнув пальцем в золотую коронку. — Под ней есть пространство, где она могла бы без проблем уместиться. После этих слов он с некоторым усилием извлек изо рта коронку и положил ее на стол.

— В таком случае проблема сохранности как бы ранее подготовленной вами пленки решена, — весело произнес Эди. Затем в том же тоне добавил: — Александр, может быть, в вас имеются еще какие-нибудь потайные места для закладок? Лучше сразу признавайтесь, или мы начнем вас просвечивать.

— Это все, можете не тратить напрасно время.

После согласования с Эди проектов подготовленных текстов, шпион переписал их на новый лист, держа блокнот на колене. На вопросительный взгляд Эди заметил:

— Я же в камере, а там, как знаете, нет стола для таких писем, — ухмыльнулся «Иуда».

— И то верно. Тогда не всегда попадайте в строку, — посоветовал Эди.

— В оценке ситуации они учитывают все нюансы, так что в данном случае и ваше предложение может иметь значение, — с серьезным видом заметил «Иуда», продолжая писать.

Понаблюдав некоторое время за ним, Эди неожиданно спросил:

— Расскажите, зачем хотели убить Шушкеева?

— Я ждал этого вопроса, но несколько позже, — ответил Бизенко, встрепенувшись. — Моисеенко потребовал.

— Почему?

— Настойчиво стал проситься за кордон, ссылаясь на то, что боится провала и ареста.

— Иначе говоря, Шушкеев стал опасен? — пытаясь придать своему голосу ровное звучание спросил Эди, так как фраза «боится провала и ареста» могла свидетельствовать о том, что тот также является шпионом.

— Да, Олег Александрович весь издергался и начал допускать непростительные ошибки.

— А чего не отравили? — ухмыльнулся Эди.

— Хотел, но он догадался, пришлось воспользоваться ножом.

— Шушкеев — настоящая его фамилия?

— Думаю, нет, но подробностей о его жизни я не знаю. Уверенно могу сказать лишь то, что он вовсе не такой простой человек, как изображает из себя.

— То есть?

— Олег подготовлен технически, на хорошем уровне разбирается в военной технике, прекрасно знает немецкий язык, что скрывает от окружения. Я об этом узнал недавно: случайно подслушал его телефонный разговор.