Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11

— Не торопитесь с ответом. У нас еще будет время это обсудить, — поспешил оговориться Михаил Павлович. — Вообще, вы бы пришли к нам в Думу, посмотрели, в каких проблемах мы варимся, какие задачи решаем, тогда бы уж точно изменили свое мнение обо мне… — Тут он стал похож на этакого слесаря-наставника, пытающегося пристроить неразумную девчушку к делу. — Говорю вам, не пожалеете!

Позднее, уже под седло барашка, запиваемое красным французским вином, Дергачев с присущим ему энтузиазмом живописал Тамаре, какие простые и отзывчивые люди с ним работают, какая дружная у них команда. Какое великое будущее ждет Россию, если они придут к власти, и как не хотят этого их заклятые враги.

И хотя большую часть времени Тамара отмалчивалась, Михаил Павлович почти убедил себя в том, что ему удастся справиться с этой дурочкой или, по крайней мере, полностью нейтрализовать ее. Что теперь она десять раз подумает, прежде чем сделать ему какую-то гадость.

Глава 9

Перед встречей с Дергачевым Тамара настраивала себя на самое худшее: все-таки этот человек был очень влиятельным, имел обширные связи и мог серьезно ей навредить. Когда же все обошлось почти дружеским обедом и вполне корректными увещеваниями перезрелого сластолюбца, она испытала большое облегчение. Впервые за последние пару недель ей не угрожали, а просили не губить — хитрый ход опытного интригана, маневр с непредсказуемыми последствиями.

Но в то же время этот визит в дорогой клуб создавал для Тамары серьезные проблемы, и уже сегодня, сейчас. Она пообещала приходившим к ней сотрудникам ФСБ позвонить сразу же, как только кто-то, имеющий отношение к проклятой кассете, выйдет на контакт. Значит, надо было срочно связываться с Зиминым. А ей очень не хотелось этого делать.

Ее всю буквально переворачивало, когда она представляла, как будет пересказывать кому-то подробности беседы с Дергачевым. Ведь каким бы ни был мерзким этот политик, он рассчитывал на ее порядочность. Понятно, что речь в данном случае идет не о нем, а о ней: даже если все вокруг будут подлецами, это еще не повод подличать самой.

Ко всему прочему, первый же доклад Зимину станет началом каких-то новых, более тесных ее взаимоотношений со спецслужбами. И во что это может вылиться, чем закончится — одному Богу известно. Не исключено, что фээсбэшники будут наседать на нее все сильнее и сильнее, давать другие задания, требовать отчетов, возможно, и в письменной форме — им только положи палец в рот. Однако тесное сотрудничество с этими людьми не входило в Тамарины планы. Даже под угрозой расправы со стороны шантажистов. Ей трудно было переступить через какой-то психологический барьер внутри себя.

В конце концов, после мучительной борьбы Тамара решила об обеде с Дергачевым никому не сообщать. А если учесть, что она не доложила Зимину и о встрече с Марковым в театре, ее вина возрастала во сто крат. Наверняка веснушчатый подполковник накинется на нее. Что он обещал: надеть на нее наручники и отвести в тюрьму? Отдать под суд как пособницу мафии? Заманчивая перспектива!

Черные мысли не давали ей покоя весь очередной рабочий день, и она никак не могла дождаться его окончания. К тому же Тамару по-настоящему достал любимый начальник, обладавший удивительной способностью создавать напряженность в ситуациях, совершенно того не требовавших.

Арутюнян вызвал ее прямо с утра и долго сопел, прежде чем начать разговор. При росте не выше метра шестьдесяти он имел килограммов девяносто веса, довольно равномерно распределенных по крепкому тельцу, что придавало ему сходство с упитанным ребенком. Пухлые губки, круглые, с ярким румянцем щечки только усиливали это впечатление.

— Что с тобой происходит?! — наконец спросил он с укоризненным участием.

Тамара, полагавшая, что темой разговора будет работа, недоуменно подняла на него глаза:

— Странный вопрос!

— Только не лги мне, — продолжал разыгрывать доброго друга Арутюнян. — Я же все вижу!

— А именно? Что ты мог увидеть?!

Перед тем как ответить, Вазген гневно заерзал, засучил ногами, словно не понимая: о чем тут можно еще спорить?! Зачем надо упираться?! Наконец, загибая похожие на крохотные сосисочки пальцы, он стал перечислять:

— То к тебе приезжают двое сотрудников ФСБ и ты не считаешь нужным объяснить причину их визита. Хотя они ввалились к нам в офис, разогнали всех клиентов, и это уже не может быть твоим личным делом. То ты во время обеда демонстративно уходишь с работы и у входа в бизнес-центр тебя поджидает какой-то неприятный, подозрительный тип на черном «мерседесе». Думаю, после этого мой вопрос: что с тобой происходит?! — уже не кажется странным.

Значит вчера, когда она отпрашивалась у Арутюняна на пару часов, заботливый шеф не только потрепал ей нервы, но еще и проследил за ней из окна! Это было мелко, пошло! О таком-то и признаваться должно быть стыдно!

— Во-первых, — раздраженно сказала Тамара, и ее глаза превратились в щелочки, — я не приглашала в наш офис людей из Федеральной службы безопасности, а они сами сюда пришли, так что советую предъявлять претензии непосредственно им. Во-вторых, тебя не касается, кто, где и на какой машине поджидает меня, — ты не мой муж, не мой отец или старший брат, не даже моя мама, а только начальник!

— Да, но я видел, что ты встретилась с тем парнем без особого удовольствия.

— Ах какая проницательность!

— А разве не так?

— Нет!

— В таких вещах я не ошибаюсь. Тебе он точно был неприятен. Мне даже показалось, что ты нуждаешься в защите. Речь идет о сексуальных домогательствах? — спросил Арутюнян с комичной озабоченностью.

Он явно ревновал. Он не понимал, как можно предпочесть его кому-то другому, даже если у него нет такого роскошного «мерседеса» с шофером.

Тамара не смогла сдержать смех:

— Если я периодически и подвергаюсь сексуальным домогательствам, то со стороны совсем другого человека!

Намек был более чем прозрачный. Вазген надулся.

— Мы давно знаем друг друга, — обиженно пробубнил он, — и вряд ли я могу равнодушно относиться к тому, что беспокоит тебя вне работы. Я думал, что мы близкие люди…

— Близкие, но не настолько, чтобы лезть мне в душу!

— Ну, хорошо, не хочешь говорить — не надо. Как-нибудь переживу! Прямо-таки тайны мадридского двора. Еще сама прибежишь ко мне. Иди…

Тамаре было прекрасно известно, что последует дальше. После очередной неудачи в неуклюжих ухаживаниях за ней Арутюнян, используя свое начальственное положение, начинал мелко мстить. Весь вопрос заключался лишь в том, как быстро это случится.

Бывало, он затаивался на несколько дней, старательно культивируя, взращивая свою обиду и выбирая момент для наиболее болезненного удара. Но позднее, уже совершив пакость, обязательно давал понять, намекал как-нибудь, откуда растут ноги, что побудило его вредничать. «Чего я должен идти тебе навстречу, отпускать домой раньше, если ты пожалела для меня пять минут!» — например, говорил Вазген.