Антология советского детектива-41. Компиляция. Книги 1-20

— Хорошо, — соглашаюсь с настойчивым офицером, прикидывая в уме, как освободить его на несколько дней от хлопотных и трудоемких текущих дел. — Поручаю вам сделать такой анализ.

Из докладной записки старшего лейтенанта Саннинского

«В показаниях следствию, производившемуся органами ОГПУ в 1927 году, гражданин Черняк А. Ф. изложил события и свое участие в них таким образом.

В июле 1918 года в Красноводск прибыла делегация рабочих Кизыл-Арватских железнодорожных мастерских. По инициативе этой делегации общее собрание рабочих и служащих Красноводской железнодорожной станции и депо распустило местный Совет рабочих и солдатских депутатов как несправившийся с возложенными обязанностями и избрало временный стачечный комитет. Черняк был выбран секретарем этого комитета, но занимал должность непродолжительное время и участвовал лишь в нескольких заседаниях, а затем отошел от этой работы, по предложению представителей интеллигенции организовал и возглавил редакцию местной газеты, в которой публиковалась информация, поступавшая по телеграфу и радио из Москвы.

В сентябре 1918 года ему от местных жителей стало известно, что в Красноводск пришел пароход, на котором прибыли большевистские деятели из Баку. Потом, тоже из случайных разговоров, узнал, что эти деятели были сняты с парохода, арестованы и находились в тюрьме. О дальнейшей их судьбе до него доходили только отрывочные слухи.

Летом 1919 года Черняк выехал в Баку, а затем в Ставрополь, где под фамилией Сергеев (литературный псевдоним) до 1922 года работал ответственным секретарем в газете. Потом вернулся на родину, год работал председателем волостного исполкома, перешел в уездный исполком, до ареста находился на ответственных должностях в уездных и окружных организациях. После освобождения из-под стражи в 1927 году продолжал работать в окружных и районных организациях.

Особого внимания заслуживают следующие факты. Первое: в 1918 году из Кизыл-Арвата в Красноводск прибыла не делегация рабочих железнодорожных мастерских, а крупный вооруженный отряд контрреволюционного Туркестанского правительства, Совет рабочих и солдатских депутатов был уничтожен в результате контрреволюционного мятежа. Второе: в сентябре 1918 года в Красноводске находились регулярные войска английских интервентов, включая подразделения Хэмпширокого полка, а также соответствующие английские спецслужбы. Третье: из Красноводска Черняк переезжает в город Баку, где находится буржуазно-помещичье правительство мусаватистов, а в 1920 году, когда там восстанавливается Советская власть, уезжает в Ставрополь, где его никто не знает, Четвертое: именно в этот период Черняк меняет фамилию на литературный псевдоним…

Сопоставление косвенных данных позволяет выстроить рабочую гипотезу, из которой следует, что при дознании в 1927 году, воспользовавшись отсутствием прямых улик и недостатком достоверных сведений, Черняк обманул следствие, скрыл опасные для него обстоятельства и ушел от ответственности».

Приняв эту гипотезу за исходное, отправное положение, мы приступили к проведению проверочных мероприятий.

На запрос соответствующий районный отдел милиции сообщил, что Андрей Федорович Черняк действительно живет в этом райцентре, с тридцатых годов никуда не выезжал, работает бухгалтером.

Признаюсь, эта история заинтересовала меня с первого момента и чисто по-человечески, и с профессиональной точки прения. Немало времени провел над документами, изучая материалы и размышляя над ними. И споры со старшим лейтенантом Саннииским были как бы продолжением этого — я проверял справедливость собственных мыслей, побуждая офицера к поиску убедительных аргументов для создания серьезной версии, объясняющей события.

Теперь ситуация усложнилась. Из сферы абстрактных размышлений и умозаключений дело вышло в реальную жизнь, где есть конкретный человек.

Множество вопросов, возникших вокруг папки со старым узлом, требовали ответа. Нужно было внести ясность и полностью разобраться с ситуацией, в которой обнаружились несоответствии между некоторыми событиями и их трактовкой в показаниях Черняка, проникнуть в логику его поступков того периода, чтобы снять с человека необоснованные подозрения, либо иайти им подтверждение.

Всесторонне обсудив с Сапнинским положение, я поручил ему собрать всю возможную информацию о Черняке, чтобы судить о человеке не только по бумагам далеких десятилетий. Старший лейтенант не питал надежд на особые находки и не скрывал сомнений.

— С целью сбора данных и точной информации поработав в райцентре, конечно же, надо, — сказал он, получив задание. — Но на успех рассчитывать, думаю, не приходится Если, уезжая нз Красноводска, он заметал следы, трудно предположить, что возобновил какие-либо связи, тем более после ареста в 1927 году.

— Вот, Борис Яковлевич, и присмотритесь к этому загадочному Черняку повнимательнее: чем жил, так сказать, чем дышит? Небезынтересно узнать, как вел себя во время войны, в оккупации.

— Наверное, тихо отсиживался и выжидал, чья возьмет, или действовал крайне осторожно. Будь иначе, внимания наших товарищей ему бы не миновать.

— На месте будет видней, — заключил я. — Полагаю, от вас потребуется осмотрительность, потому что Черняка лучше пока не тревожить, не дать почувствовать интерес к его особе. Тем более что мы еще не знаем, с кем имеем дело: для врага любой наш неверный шаг будет сигналом опасности, а для невиновного может стать темным пятном на всю оставшуюся жизнь.

Саннинский справился с заданием быстро. Его рассказ позволял воочию представить себе обстановку, окружающую Черняка.

Добротный дом за высоким забором, ухоженный огород, хороший сад, в хозяйстве две коровы, свиньи с поросятами, птица. Семья довольно большая, трудолюбивая. Хозяин бухгалтерствует, через год-другой собирается на пенсию. Жаден, личные выгоды не упустит, но закон при этом не преступает. После ареста в 1927 году от служебной карьеры вскоре отказался, за престижными постами больше не гонялся, довольствуясь должностями счетовода или мелкого бухгалтера. Аполитичен. С началом войны добровольцем в армию не рвался, но и в период оккупации в сотрудничестве с гитлеровцами не замечен, однако притеснениям с их стороны но подвергался.

— Большой знак вопроса, повисший над этим делом, как видите, не уменьшился в размере и продолжает висеть, — загадочно усмехнулся старший лейтенант, и я понял, что вернулся он не с пустыми руками.

И зацепка действительно была. Очень маленькая, почти призрачная, которую мог нащупать только опытный, думающий чекист-оперативник. В захваченном фашистами райцентре Черняк часто пьянствовал с головой районной управы и как-то в споре бросил фразу: «Я боролся с Советами, когда вы еще под стол пешком ходили».

Что это? Пьяная болтовня или признание, сорвавшееся с уст в запале?

Ниточка слабая, клубочек с такой не распутаешь, однако в сочетании с другими вопросами и фактами она говорила о многом. Во всяком случае, обсудив итоги черновой работы, мы с Саннинским решили; пора!

И я доложил руководству о предварительно собранных данных по поступившему к нам старому делу Черняка.

Начальник областного управления полковник Коновалов задумался, снедаемый сомнениями, которые беспокоили и нас, его подчиненных. Стоит ли дальше всерьез заниматься этим делом? Ведь основания для подозрений мизерные, новых сведений в нашем распоряжении почти нет, а давнее столичное расследование завершилось достаточно аргументированным постановлением коллегии ОГПУ СССР…

Окончательное решение, однако, было принято в тот же день — стоит. Палачи бакинских коммунаров, скрывшиеся от ответственности, должны ответить за злодеяния. Надо найти, рано или поздно, но найти. Одних сожалений и скорби о погибших героях недостаточно. Память о них требует возмездия, каждый палач должен предстать перед судом и получить по заслугам.

Последовало распоряжение: возобновить дело, начать расследование, раз и навсегда установить истину, чтобы либо снять с Черняка тень подозрений, либо привлечь к суду, если он действительно был соучастником преступления.