Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20

Пролетели недолгие месяцы тюрьмы, наступили долгие годы колонии. А Минга все еще приходила и приносила. И Цауна расцвел, исчезла его флегматичность, он опять ожил.

— Я, правда, ничего больше не понимаю, — самодовольно жаловался он Вильяму. — Будем говорить откровенно! Какой из меня будет женский угодник, когда я выберусь отсюда! Я Мингу не понимаю!

Вильяма арестовали на работе, и по стечению обстоятельств Ирена узнала об этом за час до появления милиции в роскошном их особняке. Оказалось, что она того только и ждала. Это был как сигнал к старту. Хрустальные вазы и стаканы она упаковала в чемоданы и увезла к одной подруге, шубы к другой, деньги и облигации к дальней родственнице, она даже успела отогнать машину, но милиция ее обнаружила и описала вместе с мебелью и домом. С момента ареста Вильям для Ирены перестал существовать и если ее часто можно было видеть в помещениях юридических консультации, то потому, что она пыталась отсудить себе часть конфискованного имущества. В единственном письме, которое Вильям получил от нее в колонии, были лишь сетования на то, что большинство спрятанных вещей она не может получить обратно. Возможно, это была неправда, и Ирена просто старалась подготовить его к известию о том, что ему ничего не принадлежит.

Суд долго обсуждал судьбу Вилберта Зутиса. Случай был необычный. С одной стороны, он несомненно был соучастником, но с другой — это был человек, который добровольно отказался от продолжения преступной деятельности, а награбленные деньги внес в фонд государства. Как ни старался Синтиньш, он не смог доказать, что это сумма меньше той, которую Зутис получил в действительности. Зутис выкручивался так, что чертям в аду тошно было — а выкручиваться он умел. К тому же были представлены идеальные характеристики из колхоза, в котором Зутис теперь работал помощником главного механика, сам председатель колхоза готов был явиться в суд защищать его. И еще тетя Агата, которая жила теперь в Вирпени на его иждивении, да справка о том, что его жена ожидает ребенка.

Уже почти решили осудить Зутиса на поселение в определенном районе, но уперся один из заседателей. В конце концов Зутису дали четыре года условно. Последнее известие о нем, которое пришло в колонию, было таково: Вилберт ищет на автомобильном рынке «жигули»-фургон с прицепом.

— Иди за мной! — сказал посыльный и повел Вильяма дальше по коридору.

Начальник производственного отдела колонии попросил Вильяма сесть.

— Закройщик швейного цеха в следующем месяце выходит на свободу, — сказал начальник. — Мы, Аргалис, обсудили вашу кандидатуру. Что вы сами на это скажете?

— Нет… — пробормотал Вильям.

Начальник сдержанно улыбнулся.

— Не торопитесь с ответом, времени еще достаточно… у меня все.

Ранка на пальце левой руки по-прежнему ныла, и, шагая через двор, Вильям снова стал ее посасывать. Он свернул в санчасть, чтобы медсестра смазала ее зеленкой, а то еще загноится.

За столом медсестры сидел Джонг, облаченный в безукоризненно чистый белый халат. Перед ним стояла алюминиевая миска с жареной картошкой, плавающей в жиру — такую в общей столовой не выдавали даже по праздникам — и ломоть мягкого ржаного хлеба. Сразу по прибытии друзья устроили Джонга в санчасть уборщиком. Он был в числе элиты. Как почти весь обслуживающий персонал колонии.

— Что ты шляешься в рабочее время? — лениво спросил Джонг.

Узнав, зачем пришел Вильям, он на минуту задумался, потом торжественно открыл стеклянный шкафчик, где хранились простые лекарства, к которым дозволялось подходить, достал бутылочку и смазал палец Вильяма зеленкой. Рана заныла нестерпимо. В открытое окно сияло солнце и слышались неритмичные удары молотков из тарного цеха.

Прошел первый год заключения.

ВЫХОЖУ НА СВЯЗЬ Очерки о разведчиках

Ордена Трудового

Красного Знамени

Военное издательство

Министерства обороны СССР

Москва —1970

Составитель

капитан 1 ранга В. П. КУДРЯВЦЕВ

Предисловие

Наверное, мало найдется таких профессий, которые требовали бы от человека столько мужества и бесстрашия, выдержки и стойкости, находчивости и умения владеть собой, как профессия разведчика. Выполняя свою секретную миссию, находясь постоянно в окружении врагов, разведчик должен работать так, чтобы ни у кого не могло возникнуть и тени подозрения относительно его настоящего лица, его истинных планов и намерений, возложенного на него задания.

Предлагаемая вниманию читателя книга с документальной достоверностью рассказывает о славной деятельности советских разведчиков, работавших в годы войны на территории Польши и Чехословакии, Германии и Болгарии, Венгрии, Румынии и Югославии. Вместе с ними, презрев опасность, отважно действовали патриоты этих стонавших под игом фашизма стран.

Смелые и решительные действия бойцов невидимого фронта во многом помогали своевременно распознавать замыслы противника, упреждать и срывать намеченные им боевые операции.

Очерки, за которыми стоят скупые строки донесений разведчиков в Центр, рассказывают о великой силе духа, об отточенности знаний и навыков людей этой трудной и опасной профессии. Авторы очерков сумели убедительно показать, что главным стимулом успешного выполнения поставленных перед разведчиками заданий была неистребимая вера в дело, которому они служили, их пламенная любовь к социалистической Родине и священная ненависть к ее врагам.

И. Колос ПРЫЖОК В ТЕМНОТУ

Фронт приближался к Висле. На польской земле раскатисто ухали пушки, с воем проносились снаряды «катюш», грозно рычали танки. Они крушили гитлеровские позиции, и хотя враг отступал, но он в ярости еще сильно огрызался. Это было в суровые дни лета 1944 года. Я тогда написал родным письмо: «Вот уже три года, как мы воюем с гитлеровцами. Сегодня у нас большой день: долго мы готовились и теперь двинулись вперед. Вы, наверно, уже знаете об этом из газет. Если успех будет развит и дальше, то всю Белоруссию удастся освободить в несколько недель. Близок конец войны!»

Это письмо я написал 23 июня 1944 года. Действительно, прошло немногим больше месяца, а мы уже были в Польше. Слева от нас совместно с Войском Польским наступали части другого нашего фронта. Перейдя Западный Буг, они недели на две раньше нас пересекли границу.

Гитлеровские армии пытались оторваться от передовых советских дивизий, взрывали мосты на дорогах, яростно контратаковывали, но не выдерживали наших ударов и снова откатывались. Наступавшие войска не давали им ни дня передышки.

После взятия Минска-Мазовецкого (а это так близко от Варшавы!) многие мои товарищи из соседней польской части вспоминали даже расписание довоенных местных поездов из этого города в Варшаву, перечисляя промежуточные станции. Да, Варшава была уже близко, но каждый шаг к ней давался нашим войскам с огромным трудом.

2 августа разведывательные органы фронта получили данные, что в Варшаве будто бы началось восстание. Сначала никто не поверил. Однако известие вскоре подтвердилось. Что же это значит? Неужели гитлеровцы бросили на правый берег все наличные силы и настолько ослабили свой варшавский гарнизон, что с ним могли справиться небольшие повстанческие отряды? Это было уж слишком невероятно. Ведь наши летчики, делавшие ежедневно по нескольку боевых вылетов, докладывали, что в Варшаве большое скопление тыловых частей, специальных и вспомогательных войск противника. Много скопилось там зенитных средств и тяжелой артиллерии. По шоссейным дорогам подтягивались новые танковые соединения гитлеровцев. Везде отмечалось появление новых гитлеровских частей. Они были сняты и переброшены из Франции и Италии.