Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20

Через несколько дней снова завозят к нам шифровку в полном соответствии с ритуалом. И опять меня требует к себе подполковник Гуркин:

– Что-то совсем ничего не пойму, – подает мне листок и смотрит пронизывающе.

Читаю:

"Передайте Квину, что его просьба бюро ЦК ВЛКСМ удовлетворена. Шелепин".

– Сговорились за моей спиной? Я так и чувствовал, что они на тебя нацелились. Вообще-то правильно. Им такие кадры нужны. Но почему мне ни слова, а?.. В Германию, что ли, сватают? Или в Москву, в аппарат?

– Нет, товарищ подполковник! Вот честное слово!

Я умолкаю. Жар заливает лицо. Что ему сказать, когда сам ничего не понимаю. Какая просьба? О чем я их просил?

Лишь много позже я догадался, что это, конечно, работа полковника Маринова. Вопрос, мол, закрыт. Ничего не было и нет.

А еще через неделю – новое явление фельдъегеря на «виллисе». На сей раз секретной почтой на имя подполковника Гуркина прибывает из Москвы объемистый пакет, посланный ЦК ВЛКСМ.

Вскрывает его Гуркин в моем присутствии.

А там по два экземпляра ценнейших в то время для нас русско-венгерского и венгеро-русского словарей. И записочка без подписи от руки: "Посылаем Вам и старшему лейтенанту Квину в знак признательности за товарищескую помощь комсомолу".

Подполковник Гуркин сияет. Подарок и в самом деле знатный.

– Так вот, оказывается, какой была ваша просьба. Но почему же вы сразу мне не сказали?

– Хотел, чтобы было сюрпризом, – нашелся я.

– А вы знаете, по-моему, ничем не хуже почетной грамоты, – сказал подполковник Гуркин, удовлетворенно листая один из словарей. – И ее вы тоже получите, помяните мое слово!

Почетную грамоту ЦК ВЛКСМ я действительно получил.

Тридцать лет спустя.

В одну из круглых годовщин подъема целинных и залежных земель на Алтае.

ПРЕКРАСНАЯ МЕЛИНДА

Майор Афанасьев, выпучив по-рачьи глаза, буквально ворвался в кабинет подполковника Гуркина.

– Уже здесь! – прошептал он так громко, что тише, наверное, прозвучал бы крик. – К вам следуют!

– Кто? – не удержался я от вопроса, хотя громовой шепот предназначался явно не мне.

Афанасьев, скривившись, отмахнулся как от назойливой мухи, но все-таки ответил:

– Начальник ГлавПУра с супругой. А сам бочком, бочком к двери и остановился там с тем же напряженным выражением лица. «Чтобы как только войдут – улизнуть, – разгадал я его несложный маневр. – Сейчас Гуркин и меня вытурит».

Но если мой начальник и собирался избавиться от излишнего в такой ситуации свидетеля, то просто не успел. Снова открылась тяжелая дверь и, пропустив вперед дородную даму, вошел генерал-полковник с широким волевым, но приятным, незлым лицом с умными внимательными глазами.

Подполковник Гуркин почему-то не проявлял признаков волнения или тревоги. Не суетясь, вышел, оправляя гимнастерку, из-за своего письменного стола, протянул, как положено, руки по швам. А я выскочил, прижавшись к стене, ближе к углу, и кляня себя за то, что не сообразил, как Афанасьев, вовремя слинять из кабинета. А ведь имелся еще просвет в несколько секунд.

– Товарищ генерал-полковник, вверенное мне отделение по работе среди…

– Отставить! – гаркнул генерал. – Да ты что, Федя…

– Ну как же! – на лице Гуркина мелькнула мимолетная улыбка. – Начальник Главного политического управления Советской Армии… А ты все такой же, Иосиф Васильевич, честное пионерское! Прямо удивительно! Ну разве только в плечах раздался самую малость.

– А ты думал, раз генерал-полковник, то обязательно с пузом?

Они обнялись.

«Однокашники, – тотчас же вычислили мои извилины. – Скорее всего, по комвузу. И по годам, похоже, ровесники».

Я посмотрел в сторону двери. Афанасьева, конечно и след простыл. Да, надо было и мне не зевать!

Генерал представил Гуркину жену. Несколько минут повспоминали общих знакомых, похлопали, улыбаясь, друг друга по плечам.

А потом генерал сказал:

– Честно говоря, я ведь к тебе, Федя, не собирался. Времени ну ни копья! Едем с инспекционной проверкой… – он назвал дивизию. – Это все она, супруженница моя: как же, мол, так: проехать мимо Будапешта и даже город не поглядеть! Ну а жена есть жена, наверное, по собственному опыту знаешь. Пришлось свернуть с большой дороги в вашу деревеньку.

– И правильно!

– Но только на час! – тут же предупредил генерал. Время – одиннадцать тридцать. А в двенадцать тридцать отбываем.

Жена пыталась что-то вставить, вероятно, возразить. Но он предостерегающе поднял руку.

– Я сказал: только час! Не было еще случая, чтобы начПУра опоздал… Так вот, просьба к тебе, Федя: дай нам в гиды кого-нибудь из своих венгров, и пусть покажут нам самое-самое примечательное. На моей машине, разумеется. Ровно час!

Гуркин сразу посмотрел на меня. Так, понятно! Вот что значит не успеть вовремя смыться!

– Венгры все уже с утра в разгоне – где их теперь сыщешь? Но я вам дам в сопровождающие одного нашего офицера, получше любого венгра. Вот! – он представил меня. – У него будапештские таксисты дорогу спрашивают, если им требуется малоизвестная улица или место позаковыристее. Так ведь, старший лейтенант?

– Был один такой случай, товарищ подполковник, – подтвердил я без особого энтузиазма.

Ох как не хотелось мне ехать! От большого начальства лучше держаться подальше. Тем более, если оно с половиной. Чем-нибудь не угодишь, наморщит нос – и был комар, да весь вышел!

Поехали мы вчетвером – генерал, его жена, я и шофер на новеньком «бьюике». Машинам с инспекторами и охраной генерал приказал ждать в нашем обширном дворе.

Разумеется, в уме я уже прикинул заранее, что можно показать за час.

– В Буду, конечно, не поедем, – непререкаемо изрек я уже на правах гида. – Во-первых, там все разбито, еще только восстанавливают, а во-вторых, по единственному уцелевшему мосту такое движение… Как раз полчаса туда ползти да столько же обратно.

– Старший лейтенант, мы полностью отдаем себя в ваши умелые руки, – великодушно подтвердил генерал. – Куда хотите, туда и везите. Но только один час. Нет, уже пятьдесят пять минут, – он бросил взгляд на наручные часы.