Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Чувствовалось, что она сказала все, что хотела, и готова положить трубку.
– Одну минуту. В моем романе описан фашистский госпиталь. Не наш, а фашистский. Улавливаете разницу?
Редкой красоты голос пронизался ехидством:
– Я прочитала вам выдержку дословно, Вы что-нибудь услышали там о фашистских госпиталях?
– Нет, но…
– Значит, речь идет о госпиталях вообще. Наших, ненаших, фашистских, китайских, английских. О госпиталях как таковых. «Запрещено рассекречивать расположение госпиталей по городам», – яснее нельзя сказать.
– Но это же бред! Наши – я еще понимаю. А фашистские? Какой
– Не знаю. И не интересуюсь. Я действую строго по инструкции. И от инструкции отступить не имею права ни на миллиметр. Такая у меня работа. Извините, меня ждут другие дела, – и положила трубку.
Нина Владимировна стояла у другого конца стола и ломала пальцы:
– Ну вот видите. Я же говорила! А номер журнала уже в работе. Понимаете, что это значит? Гостиницу я вам заказала. Два дня я еще как-нибудь выдеру у издательства. А потом… Катастрофа! «Продолжение следует» – и нет продолжения!.. Вот вам верстка, вот вам рукопись… И я вас умоляю: чтобы как можно меньше переверсток. Сорвем график, мне оторвут голову…
Говорить, доказывать, убеждать больше не имело никакого смысла.
Заняв заказанный мне номер и поев на скорую руку тут же, в буфете гостиницы, я сел перечитывать рукопись… «Госпиталь… о госпитале… для госпиталя…» Боже мой, что же тут сократишь или выбросишь, когда в романе, особенно в последней его части, все действие связано с госпиталем? Заменить госпиталь на муниципальную больницу? Солдаты и офицеры во время боев лежат с ангиной, аппендицитом, туберкулезом, фурункулезом, повышенной кислотностью, недержанием мочи…
Абсурд!.. А если еще роман переведут на венгерский язык и выпустят в будапештском издательстве «Кошшут», как говорили мне венгерские друзья, написавшие предисловие к русскому изданию, то над автором будет хохотать весь город Мишкольц, где происходили события, подобные описанным в книге.
И все почему? Лишь только потому, что какая-то голова дубовая пропустила в инструкции «литовцам» слово "советских". Не показывать расположение советских госпиталей. Да и то, какое это могло иметь практическое значение теперь? Во время войны еще как-то можно было бы понять… А двадцать пять лет спустя?
С досады я бросился на кровать и… моментально уснул. Сказалось и нервное напряжение, и то, что поднялся сегодня непривычно рано.
А когда проснулся поздним вечером, решение уже было выдано на гора. Словно шарики во сне крутились в голове сами собой, без моего приказа и ведома, и решили задачу, не имеющую решения. Запрещено рассекречивать расположение госпиталей в городах? Очень хорошо!
Я набрал домашний телефон своего редактора:
– Не разбудил, Нина Владимировна?
– Н-нет. Я еще не сплю… Неужели сделали?
– А как же!
– Так быстро? Нет, вы меня разыгрываете. И голос веселый. У вас есть основание веселиться? А я так места себе не нахожу. Признаться, уже легла, а сон отлетел далеко-далеко. Как подумаю…
– А вы не думайте… Скажите лучше, вот так, не думая, в каком городе происходит действие романа «Звезды чужой стороны»?
– В каком городе? Гм… Странно, что меня об этом спрашиваете вы. Кому лучше знать, как не вам?
– Именно! Так вот дорогая Нина Владимировна, заявляю вам самым решительным образом, что город в моем романе не назван. Просто «город» и все! И таким образом, все претензии вашей молодой и
красивой абсолютно беспочвенны.– Вы что? Правда?
– Честное пионерское! Я еще, когда писал, думал, что настоящего названия города лучше избежать. В действительности все происходило – ну там, где это происходило, – несколько иначе. И автора могли бы обвинить в фальсификации событий, незнании фактов и тому подобных неприятных вещах. И я сначала решил заменить подлинное название города на другое, придуманное мною. А потом пришел к выводу, что лучше вообще обойтись без названия. И обошелся. Город и город!.. Ну, что скажете? Можно ехать домой? Есть удобный ночной поезд.
– Нет уж, давайте побудьте, пожалуйста, хотя бы до утра. Я тоже хочу посмотреть.
– Ну, тогда утром встречаемся в редакции. Спокойной ночи!
Я спал великолепно. Без снов. Ни разу не проснулся. А вот Нина Владимировна, бедная, пришла на работу желтая, с красными глазами. Никакой макияж не помогал. Но улыбалась.
– Знаете, я тоже не нашла. Вы просто волшебник!
– Объявите об этом молодой и красивой.
– Уже звонила. Теперь она сидит над версткой…
Разрешение печатать номер поступило часа через два. А еще через час, спускаясь со мной по лестнице в подвал, где в Доме Советов помещалась столовая, Нина Владимировна довольно фамильярно ткнула меня локтем в бок:
– Посмотрите скорее! Поднимается нам навстречу.
И верно ведь: молодая и красивая.
При всем своем горячем желании я не смог обнаружить у нее никаких внешних изъянов.
В 1969 году во всех газетах и журналах Советского Союза происходил большой аврал. В апреле следующего года – столетие со дня рождения Владимира Ильича Ленина. Такую дату рядовой статьей или хилыми стишатами «по случаю» не отметишь.
Протрубили большой редакционный сбор и сели думать думу. И у кого-то из нас, кажется у Ивана Павловича Кудинова, проклюнулась блестящая идея. Он был близок со старейшим талантливым новосибирским писателем Афанасием Лазаревичем Коптеловым и знал, что тот давно работает над третьим романом из ленинского цикла «Точка опоры». Идея заключалась в том, чтобы попросить у Коптелова для ленинского номера нашего альманаха «Алтай» большой фрагмент – листов на пять-шесть – из его нового романа.
Решено – сделано. Кажется, Кудинов даже специально съездил к Коптелову – глаза в глаза отказать труднее. Впрочем, аксакал сибирской литературы никогда не ломался, никогда не заставлял себя упрашивать. Может дать – охотно идет навстречу.
Как раз в это время сменился у нас завлит. Стал им приятный и мягкий в повседневном обращении человек с грозной фамилией Бирюк. Яков Прокопыч Бирюк – лучшей фамилии для «литовца» просто нарочно не придумаешь. Это вам не Корсаков и даже не Чебышев. Бирюк – и все сказано!
Он ходил на хоккей и футбол, любил кино, общался с писателями запросто, как с друзьями, со многими был на «ты». И предпочитал, чтобы не портить с ними добрых отношений, по делам службы обращаться не к авторам книг, а только к соответствующим редакторам издательства или в сектор печати крайкома.
Меня обойти он все же не мог. Как-никак главный редактор альманаха, приходилось общаться напрямую. Кстати сказать, штатных единиц у нас в альманахе не было, один только бухгалтер. Не будешь же с ней толковать о государственных, военных или иных тайнах.