Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22

–  Это ты, тетя Катя?
– раздался из-за двери девичий голос.
– Сейчас! Мы здесь это… Сейчас открою!

Послышались шаги, лязг щеколды, дверь распахнулась, и Виноградов увидел на пороге девчонку лет двадцати с замотанным на голове полотенцем. Из одежды на ней была только форменная юбка. Полотенце сбилось на глаза, поэтому девчонка, не разглядев гостя, повернулась спиной и засеменила в глубь кухни, где за паром можно было рассмотреть еще два стройных, полуголых силуэта.

–  Да закрывай дверь-то, тетя Катя, простудишь нас! Мы здесь головы моем, - прокричал кто-то, потом повисла мгновенная тишина, а вслед раздался оглушительный визг.

Девичьи фигурки беспорядочно заметались, с протянутых вдоль печки веревок слетели полотенца, рубашки, гимнастерки. Вся эта мануфактура вмиг оказалась на плечах купальщиц.

–  Ты кто такой?
– строго спросила крупная высокая брюнетка, видимо, старшая, с трудом натягивая на мокрое тело белую сорочку.
– Откуда ты взялся?.. Да дверь закрой, черт бы тебя подрал!

–  Сержант Сименцов, полк Особого назначения, - отрапортовал Виноградов, переводя взгляд с одной девушки на другую, - выполняем задание по охране окрестных деревень.

–  Ну и охраняй! А сюда-то чего залез? У тебя здесь что, родственники?
– продолжала допрос брюнетка.

–  Да нет, просто погреться, - пробормотал Виноградов, только сейчас рассмотрев на одной из висящих на веревке гимнастерок лейтенантские погоны. Судя по размерам, гимнастерка принадлежала строгой брюнетке.

–  Мы тебя сейчас так нагреем, что от тебя две недели прикуривать можно будет.

–  Да ладно тебе, Надя, - вступилась за Виноградова худенькая то ли узбечка, то ли казашка с острыми темными глазами. Это она впустила незваного гостя.
– Садись, боец, вон туда, на лавку, и смотри в окно, мы хоть оденемся.

Виноградов подчинился. Девушки задернули занавеску, отделявшую кухню от горницы, зашуршали. Послышался сдавленный шепот, кто-то хихикнул, Виноградов уловил запах «Красной Москвы». Через пару минут шторку сняли, и Виноградов увидел расположившихся вокруг стола недавних купальщиц. Их было четыре. Кроме высокой брюнетки, оказавшейся лейтенантом, и стройной казашки-узбечки на Ивана смотрели еще две пары голубых глаз.

–  Тебя как зовут-то?
– спросила казашка-узбечка.

–  Иван.

–  Так вот, Иван, - строго, но игриво продолжила лейтенант, - если ты кого из нас сглазил, то женись.

–  А если всех?
– осмелев, спросил Виноградов.

–  Что всех?
– нахмурила брови брюнетка.

–  Сглазил.

–  А у тебя губа не дура, сержант, - процедила лейтенант.
– Это ты ему дверь отрыла, Феня?

–  Я.

–  Два наряда вне очереди.

–  Я думала, ты меня к ордену представишь…Парень-то ничего…

–  Ладно, давайте угостим человека, что ли? Что там у нас в погребе? Танюшка, спустись-ка, - скомандовала старшая и посмотрела на голубоглазую блондинку с короткой толстой косой.

–  Я помогу?
– поднялся было Виноградов.

–  Сиди, сиди, а то, не ровен час, свалишься еще в подпол, сломаешь что-нибудь, кто окрестные деревни охранять будет?
– засмеялась Татьяна.

–  А я не один, у меня товарищ есть.

–  А где же он?

–  В засаде, как положено.

–  Ты, наверное, на фронте сильно контужен был? На кого здесь засады делать, в глубоком тылу? Зови его сюда, замерз, наверное, совсем.

Виноградов вышел на крыльцо, крикнул по-военному громко: «Красноармеец Корытко!» «Я!» - откликнулся из-за колодца напарник. «Зайти в дом!» «Есть!»

На столе уже стояла миска с квашеной капустой, солеными огурцами. На плите дымилась картошка в мундире.

–  Ну что, тетя Катя на нас не обидится, если мы в ее кладовку без спросу заглянем? Все равно разрешит… - лейтенант мигнула Татьяне, та выскользнула из горницы и почти тотчас появилась с бутылью, закрытой плотной пробкой.

–  НЗ! С мирных времен, говорит хозяйка, - подняла палец старшая.
– Только что-то не верится. Или у них здесь войны не было, уж больно напиток свежий. Наливай, сержант, поухаживай за девушками.

Виноградов аккуратно разлил продукт по граненым рюмкам, подцепил на вилку хрустящую щепоть капусты.

–  За победу!
– вытянувшись во весь рост, немного устало произнесла лейтенант.

Разведчики двинулись в обратный путь, когда солнце стало клониться к закату. Они быстро миновали открытый участок дороги и, когда деревня скрылась из виду, свернули в лес.

–  А почему эту маленькую Феней зовут?
– продолжил начатый разговор Партыко.

–  На русский манер. Вообще-то она Фарида, из Ташкента. Глазастая… И не пьет.

–  Зато ты - за двоих.

За столом Виноградов поначалу сдерживался. Он даже умудрился шепнуть Партыко, что они на «вражеской территории, поэтому надо быть начеку». Пил мало, хотя все настраивало на совершенно иной лад. Временами казалось, что нет войны, что плен, школа, инструкторы абвера, разведцентр - все это обрывки какого-то тревожного сна. От девушек веяло добротой и нежностью. Лишь погоны на плечах напоминали о том, что на дворе 1944 год, что всего в трех сотнях километров - фронт, смерть, ненависть.

Девушки оказались разговорчивыми и веселыми. Их полк внешнего наблюдения, оповещения и связи, рассредоточенный по точкам в районе Андриаполя, перебирался ближе к линии фронта. Связь была уже свернута и отправлена к месту нового базирования, через пару дней должны были приехать за ними. В деревне Ганино они простояли бедный событиями последний месяц зимы. Дальше околицы не ходили, моложе лесника Никулина никого не видели. А тут на прощание судьба преподнесла им сюрприз, познакомила с молодыми, симпатичными ребятами. Да как познакомила! Кому рассказать - обсмеются!

Время за столом пролетело незаметно. Тетка Екатерина, оказавшаяся пухлой розовощекой женщиной лет сорока с небольшим, повеселила компанию байками из деревенской довоенной жизни, в дорогу собрала бойцам узелок с хорошим куском сала, кринкой молока и бутылью самогона (с возвратом посуды!). От предложенных Виноградовым денег не отказалась, даже попросила накинуть за «отменный вкус спиртного напитка». Обещала назавтра раздобыть у каких-то соседей бутылку первача, который «еще слаще, голова с утра не болит, а деньги те же». На прощанье Виноградов пару раз переглянулся с узбечкой Феней и даже незаметно пожал ей руку. В ответ она, или ему показалось, тоже приветливо шевельнула пальцами.