Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22

— А вот такого им! — Савченко вскочил, ударив левой рукой по локтевому сгибу правой, и тут же застонал от боли.

— Воинские части должны присягнуть на верность республике, кто откажется — своим ходом в семьдесят два часа на хрен, — не меняя тона, продолжил Виноградов. — Оружие и имущество национализируют.

— Та-ак… А вы? Мы? Приданные силы?

— Затем и приехал. По спискам Сироты здесь нас, транспортников, двадцать семь. Да на кордонах и по селам человек сто пятнадцать из территориальных органов.

— Что за Сирота? — хмуро буркнул сотник, укачивая раненую руку.

— Полковник Федосьин. Представитель Российского МВД в республике, — пояснил товарищу Раабтилен.

Кличку свою толстый лысый пьяница из замполитов заработал по причине личного убожества, врожденной робкости перед любым начальством и патологической жадности.

— Так вот. Принято решение — вывозить нас срочно по домам. Сейчас мужики разъехались по «точкам», собирают без шума личный состав — в десять ноль-ноль, в десять сорок и в одиннадцать пятьдесят зарезервированы места на военных бортах. Но — не всем…

Виноградов полез за пазуху и вынул плотный, казенного картона пакет. Воспользовавшись паузой, Савченко полуутвердительно спросил:

— Значит, бросаете нас? Сбегаете… Так?

— Подожди ты! Продолжай, Саныч.

— Продолжаю. Сироте вручен ультиматум: двенадцать наших должны остаться здесь и предстать перед республиканским судом… Читай — «за преступления и злоупотребления властью, грабежи и насилия в период пребывания на территории Вардинской Республики». В противном случае притормозят всех, устроят кучу проблем лично Сироте. Короче — типичный местный наезд.

— Ну?

— В их числе — пятеро, ты и все твои бойцы. Понял?

— Та-ак…

— Короче — Сирота ультиматум принял. Насколько я его знаю, по согласованию с Москвой, сам бы никогда не решился.

— Ух, гниды-менты! — Сотник яростно ткнул кулаком в гранит.

— Ты еще меня шлепни под руку… Он, конечно, в открытую это делать не решился. Просто вас всех не предупредят об отлете, а потом, когда наших не будет уже, вы спуститесь в город и вас повяжут. Или прямо сюда подъедут — это уж на усмотрение самих националов. Ловко?

— Ловко… так ведь нас разоружить — не так чтобы уж очень просто, а?

— Знаешь, я вот думаю — они не станут. Просто расстреляют в упор из какой-нибудь засады.

— Возможно. Очень даже возможно…

— В общем, я так думаю. Есть только один выход: раненько с утра катим прямиком в аэропорт. Сотник ведь тоже на машине? Хорошо. Если у самолета окажетесь — Сирота ничего сделать не решится, струсит… Но часов в семь уже нужно будет сняться.

— А остальные… заложники?

— Их предупредят. Нормальных мужиков хватает пока. С теми проще — телефон, то-ce… Вы дальше всех, на отшибе.

— Спасибо, Саныч.

— На здоровье.

— Ладно. Пошли назад. Вернутся ребята — решим. Так, сотник?

— Добро.

— Решим… Вам что, славяне, жить надоело? Что тут думать — уматывать надо! Эй, блин, герои! На хрен ж я тогда сюда тащился? — почти крикнул Виноградов вслед удаляющимся в расщелину спинам.

— А может — пейзажем насладиться! — обернулся Раабтилен. — Сам же говорил — великолепное зрелище, нет? Пойдем, водка стынет…

— Тут, капитан, свои заморочки. Не обижайся. — Вернувшись в хижину, они уже успели от души выпить и теперь обстоятельно закусывали. Старый хмель на ночном холоде вышел, приходилось наверстывать по новой.

— Мне-то что, я в любом случае сегодня… — И Виноградов раскинутыми руками изобразил уходящий на крыло самолет.

На верхних нарах зашевелились спросонья, и сладко причмокнул губами Саня.

— Ты, Саныч, спрашиваешь — не надоело ли, мол, жить… Не знаю, наверное, нет. Не надоело. — Раабтилен аккуратно подцепил вилкой маслину и, прикрыв глаза, отправил ее за щеку. — Прелесть! Но и к смерти я за последние годы как-то попривык… Когда она постоянно рядом — перестаешь замечать, понимаешь?

— Как жену, что ли?

— Жена… Нет, пожалуй, скорее — сестра. Общая наша сестра, одна на всех — общей жены же, слава Богу, быть не может! Точно! И напоминает она иногда о себе, и внимания требует — но чаще где-то просто есть поблизости, сестра наша — смерть…

— Ты прямо поэт, Оттович! Сказа-ал… — Видно было, что Савченко безгранично уважает майора. — Еще?

— Давай. Под настроение! А, капитан?

— Не возражаю. — Голова Виноградова отяжелела, потянуло в сон, но финишировал он наравне со всеми.

— В койку! Всем — спать, через два часа подъем. — Голос Раабтилена был усталым и приятным.

Владимир Александрович мягко откинулся вбок, поверх одеяла, и, коснувшись щекой чуть прелой подушки, мгновенно отключился.

…Шагов и скрипа двери Виноградов не услышал. Проснулся он от мощного золотисто-багрового потока света, разом заполнившего сторожку, — прямо напротив входа из-за горных зубцов поднималось пышное и жаркое солнце.

— Кто рано встает — тому Бог подает! Эй, славяне, ау!

Стало чуть потемнее — часть дверного проема заполнил силуэт Ипатова.

— Пивка не желаете?

— Изыди! — прорычал из своего угла Раабтилен.

— Как хотите… А вот тут по случаю… — На огромной ладони старшины блеснули два серебристых цилиндра.

— Подъем! — Майор уже стоял посредине, у стола. — Откуда?

— «Открывашкино».

— Неужели поймали?

— Ну! — гордо кивнул Ипатов.

— Рассказывай. — Майор уже оторвался от пенистой банки и передал ее подошедшему Савченко.

— Да как и ждали — еще затемно притащился. С той стороны шел, от аула. Тихо так пробирался, профессионально…

— На старое место?

— Нет, ты правильно сказал — он каждый раз меняет… Короче, с приборчиком я его вижу — а он меня нет! Дали гаду устроиться поудобнее, потом аккуратненько с Курбанычем его обошли — и всего делов.

— Живой?

Старшина покосился на гостя:

— Обижаешь, командир. Нешто мы бандиты… Сюда принесли!

— Давай всех вниз. Всех, с постов тоже! — Вспомнив ночной разговор, Раабтилен помрачнел.