Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Что-нибудь срочное, отец?
– Я без всякого дела. Просто захотелось потрепаться.
– Поговорить за жизнь?
– В этом духе.
– Какие у тебя планы?
– Сначала, Юр, подзаправиться. В доме ни крошки.
– И у меня! Жена, понимаешь, за городом, а я застрял.
– Так, может, сообразим чего-нибудь?
– Пустой номер, старик… Сейчас сколько времени?
– Восемь тридцать пять.
– Вот видишь! Рестораны открываются только в двенадцать, а столовые летом – это сущий ад. Тут я, благодетель, пас. И зачем только ты меня так рано разбудил?..
– Давай,
– Нет, старик, «Океан» или там «Золотой колос» меня не прельщают. Кончилось кулинарное искусство в Москве, кончилось. Нет больше хорошей кухни… Если хочешь, мы бы могли сварганить что-нибудь сами.
– С радостью, Юр!
– Но на рынок пойдешь ты?
– Согласен. По пути к тебе могу заехать на Тишинский или на этот… как его… в сторону Марьиной рощи.
– Минаевский?
– Верно, Минаевский…
– Нет, кормилец, никаких Тишинских, а тем более Минаевских. Отправляйся-ка ты на Центральный.
– Как прикажешь. Что купить?
– А чего бы тебе хотелось?
– Мяса, Юр, какого-нибудь… и побольше.
– Хорошо… Сделаем филе миньон с грибами. Купи хороший кусок филейной вырезки и три кучки белых грибов… Деньги есть?
– Полный порядок, Юр. Что еще надо?
– Что еще? Белое сухое у меня есть, мука и специи тоже… Да, вологодского масла возьми и сметаны, но только густой. Вырезка, имей в виду, должна быть толстой, не меньше пяти сантиметров. И не забудь лук.
– Зеленый?
– Репчатый, отец, репчатый, притом синий.
– Вас понял! Буду через час.
Люсин с легким сердцем откупорил пиво и, весело пританцовывая, осушил бутылку. На душе было легко и беззаботно. Нашарив под диваном серые плетеные мокасины, он спешно обулся. Хозяйственной сумки у него не было, авоську он где-то посеял, и потому ничего другого не оставалось, как схватить портфель.
– «Уходим под воду в нейтральной воде…» – пропел он, сбегая вниз. Через час он уже был на Лесной, в уютной, но крохотной, как камбуз на самом завалящем лихтере, кухоньке.
Пока Юра тушил грибы и доводил до коричневого колера муку, Люсин слопал кусок батона с маленьким красным перчиком, который украдкой отщипнул от висевшей на стене вязки. Перчик оказался дьявольски коварным, и Люсин первое время не мог даже закрыть рот, до того все горело. Но, к счастью, Юра вовремя велел достать из холодильника вино. Люсин ловко извлек тугую длинную пробку и как следует приложился. Только тогда ему полегчало.
– Кисловато. – Он еле перевел дух. – Еще не уксус, но уже не вино.
– Варвар, – укоризненно взглянул на него Березовский. – Кто так пьет? Это же настоящее бадашоньское! – Он заткнул бутылку специальной дырчатой пробкой и обрызгал мясо, которое пустило уже на сковородке розовато-коричневый сок. – Сейчас закипит, и блюдо будет готово! Запах-то чуешь, старик? Божественно!
Вопреки всем правилам этикета они при молчаливом попустительстве Березовского ограничились минимальной сервировкой. Филе-миньон ели прямо со сковородки, стоя у плиты, а знаменитое венгерское вино
поочередно допили из бутылки. Потом Юра долго и со вкусом объяснял, как это следовало бы проделать по всем правилам.– Ты очень интересно рассказываешь, – удовлетворенно вздохнул насытившийся Люсин, – но ведь это чистая случайность, что мы застряли в городе. Представь себе, что мы пируем где-нибудь на лужайке, у костра…
– Только это нас и оправдывает. Кинем морского, кому мыть?
Жребий пал на Люсина. Он бросил сковороду в мойку, пустил горячую воду и вооружился капроновой щеткой.
– Что пишешь? – спросил он, принимая из рук Березовского кухонное полотенце.
– Историко-приключенческую повесть.
– Из какой жизни?
– Средняя Азия. С первого по тринадцатый век.
– Почему именно этот промежуток?
– Интереснейший период! Огнепоклонники. Распространение буддизма из Индии. Смешение культур. Бактрия. Кушанское царство.
– Мне это, прости, ничего не говорит. Профан.
– Я пока тоже. Но читаю. Скоро буду на уровне.
– Удивительный ты человек, Юр! Каждый раз хватаешься за новое. Другие писатели десятилетиями на одной теме сидят, а ты носишься по эпохам и континентам. Порхаешь, так сказать…
– Так ведь интересно! Скучно мне одно и то же пережевывать, понимаешь? На освоенном материале работать, конечно, легче, но тоскливо как-то… Нетерпение меня подстегивает все время, старик, нетерпение. Точнее слова не нахожу… Нет, не любопытство это, а именно нетерпение… Хотя и любопытство, конечно, тоже.
– Очень логично, сэр. Но я тебя, кажется, понимаю. А чем все-таки ты объяснишь свой выбор? Ну, допустим, тебя гонит нетерпение, жажда нового, скажем, и ты бросаешься на поиски чего-то непривычного, экзотического. Но выбор? Чем продиктован твой выбор? Почему вдруг Средняя Азия, а не Центральная Америка?
– Я написал уже книгу «Золото инков».
– Ах да, помню, прости… Ладно, пусть не Америка – Африка. Чем тебе не нравится государство Бенин?
– Я не был в Африке.
– А в Америке был?
– И в Америке не был, – рассмеялся Березовский. – Только уж очень интересной показалась мне история о пропавших сокровищах инков. Написать захотелось… Зато в Средней Азии бывал не раз. В Бухаре, Самарканде, Хиве, Термезе, даже в Шахрисабзе, где родился Тимур… А на тему натолкнулся случайно. В прошлом году Генка Бурмин пригласил меня на раскопки в Курган-Тепе.
– Гена уже ведет раскопки? – удивился Люсин. – Я думал, он еще в аспирантуре учится…
– Одно другому не мешает… Аспирантуру он уже два года, как закончил. В кандидаты вышел. Раскапывает теперь буддийский монастырь Аджина-Тепе.
– Интересно…
– Очень интересно, старик! Домусульманский период в истории нашей Средней Азии – сплошная нераскрытая тайна. Если бы ты видел эти древние развалины в пустыне! Блеск черепков в лунном свете! Облупленные фрески… Таинственные ступы… А сама пустыня? Особенно весной, когда море тюльпанов и ветер от зацветающей полыни зеленый и горький! Эх, даже сердце сосет, до того хочется снова все повидать.