Антракт для душегуба

Габриэль худел на глазах, темнел лицом, стал много курить. Бизнес приносил все больший доход, но параллельно росли и запросы жены. В девяностых годах, как и во всей стране, дело Габриэля пошатнулось. Мало того, он еще и получил пулю от криминальных структур – кто-то хотел рейдерски захватить его бизнес, и дело дошло до стрельбы.

И тут Марина быстренько переориентировалась. Жена даже не пришла ни разу к супругу в больницу, а без раздумий нырнула под крыло одного криминального авторитета по имени Гена. Ждать, когда Габриэль придет в себя и встанет на ноги, она не стала, так как уже привыкла к красивой жизни, а тут еще этот самый Гена вскружил ей голову ресторанами и золотыми цацками. Молодая женщина почувствовала себя королевой рядом с таким «крутым» парнем и решила, что жизнь – за такими, как он. А то, что Гена держит целый отряд «цепных псов», которые откровенно выбивают деньги у честно работающих людей, пытающихся выжить, ее ни сколько не смущало. Не останавливало даже то, что ее собственного мужа подстрелил кто-то из его подручных. Женщина забрала дочь, последние деньги, бизнес, записанный на нее, и ушла.

Габриэлю пришлось восстанавливаться после такого подлого предательства и физически, и морально, на что потребовалось несколько лет. Он продолжал работать в органах. Спустя какое-то время всплыли прежние связи, на горизонте возникли бывшие партнеры. И поскольку криминальный период закончился, он опять занялся бизнесом, записав его уже на свою мать.

Габриэль быстро поднялся и вскоре стал одним из богатых людей в Москве. Сеть универсамов приносила хорошую прибыль. На собственные деньги он сделал ремонт в своем следственном отделении (вроде как на средства спонсоров), приобрел машины для оперативной работы. И постоянно участвовал в благотворительности: отстроил храм, открыл детский садик, выделял крупные суммы на переоборудование больниц и на операции детям, на новые кареты «скорой помощи». Для Светланы Ивановны заботливый сын возвел коттедж в шикарном элитном поселке рядом с речкой и красивым лесом. Дом был огромен, и сам Габриэль частенько наезжал туда, останавливаясь на своей половине.

И вот однажды именно туда через много лет неведения заявилась Марина, словно побитая кошка. Но тем не менее женщина заняла позицию плаксивого, стервозного ребенка, что для ее возраста было просто смешно, и сообщила:

– У меня финансовые трудности!

– Меня это должно волновать? – поинтересовался Габриэль, никаких чувств к этой женщине уже не испытывавший (да и после ее предательства ко всем остальным, вместе взятым тоже).

– Я воспитываю твою дочь! – В голосе бывшей супруги зазвенели истерические нотки.

Марина явно не умела играть в покер – она сразу выложила свой главный и единственный козырь. Заметим кстати, что так она делала всегда, что не говорит о большом уме дамочки.

– Это и дало тебе право войти в мой дом для разговора, иначе тебя бы не пустили даже на порог, – кивнул Габриэль. – Я всегда исправно платил алименты, оплачивал лечение, образование и отдых дочери, делал ей дорогие подарки. Сейчас она учится за мой счет в Англии. Ко мне какие-то претензии? Чего я не дал нашей дочери?

Марина, все еще очень красивая женщина, но уже с несколько оплывшей фигурой и с весьма вульгарным макияжем, слегка сбавила тон, но продолжила наступление:

– Конечно же у меня нет к тебе претензий. Ты же у нас мистер совершенство! Ты никогда не делаешь ошибок и не даешь другим людям возможности на исправление их!

Габриэль рассмеялся, понимая, что Марина имеет в виду. В конце лихих девяностых она потеряла своего бандита – того банально застрелили, изрешетив из автомата около дома, превратив его широкую спину и тугой затылок в дуршлаг. Бизнес, отобранный у Габриэля, Марина поднять не смогла – не хватило образования, да и желания вкалывать, а оставшиеся после Гены деньги она быстро прокутила с молодыми любовниками. Закончились деньги – исчезли и альфонсы, причем моментально. Хорошо, что хоть дочь Лариса находилась на полном обеспечении отца и не мешала ей жить. Короче, сейчас перед ней встал вопрос уже не о жизни, а о выживании. Вот она и вспомнила о Габриэле, узнав, что бывший муж очень богат, и поняв, что зря так поспешно списала его со счетов.

Все мысли женщины были буквально написаны на ее лице. Ей уже под сорок, и брать Марину в содержанки богатые «папики», сами уже пребывающие не в лучшем виде – с большими животами и оплывшими мордами, не желают. Потолок возраста для любовниц – двадцать пять лет. И таких вокруг – пруд пруди (на их поведение никто и не смотрит, жениться на них «папики» не собираются). Старые же их жены сидят по виллам и коттеджам на Лазурных и прочих берегах, обвешанные детьми и домработницами, вкалывая в свои телеса ботокс и еще всяко разно в погоне за ускользающей привлекательностью. Так что сорокалетняя Марина со своими подтяжками никому не нужна.

Кстати, она даже не удосужилась своему Гене родить ребенка, решив, что и рождение Ларисы было ошибкой, материнство – не ее стезя. И вот сейчас, глядя на Габриэля, сорокатрехлетнего мужчину в прекрасной физической форме, с красивыми лицом и шевелюрой, да к тому же с деньгами, что конечно же для Марины являлось главенствующим фактором, она вдруг осознала, какой была дурой, бросив его.

Светлана Ивановна, находившаяся тут же, прочитала мысли неожиданной визитерши:

– Осознала?

– Угу…

– Я рада! – подбоченилась бывшая свекровь, словно это был час ее триумфа, час «икс».

– Вы о чем? – спросил Габриэль.

– Да так, сынок… о своем, девичьем! – ответила Светлана Ивановна с видом победительницы, посмотрев на бывшую сноху.

– Вы меня ненавидите? – спросила та, чуть присмирев.

– Да. Но не за то, что ты украла у Габриэля все, что он так тяжело зарабатывал…

– Он зарабатывал для меня! – перебила Марина, снова принимая воинственный тон. – Для нас, для семьи! Это я заставила его заниматься бизнесом!

– Не за то, что ты бросила мужа, когда тот лежал в больнице, и было неизвестно, в каком состоянии он из нее выйдет… – продолжала Светлана Ивановна, как будто не слыша возражений нежданной гостьи.

– С ним были вы! А я не могла ждать, я была молодая и хотела жить!

– И не за то, что ты всю жизнь шантажировала Габриэля Ларисой. Слава всевышнему, девочка выросла красивой и умной, не похожей на тебя, очень любит отца и уже давно поняла, кто есть кто…

– Вы еще дочь у меня отнимите! – крикнула Марина.

– Да кто у тебя что и когда отобрал? – скривилась в презрительной гримасе Светлана Ивановна. – Отбирать, ничего не давая взамен, – это твоя манера. И сейчас ты опять чего-то хочешь. Я ненавижу тебя за то, что мой сын стал относиться к женщинам… как бы это помягче сказать… не очень хорошо.

– Мама! – подал голос Габриэль.

– Молчи, я знаю, что говорю. Мне твои бесчисленные, ни к чему не ведущие связи, вот уже где! – чиркнула дама рукой по горлу. – Я тебя, Марина, ненавижу, потому что мой сын больше не хочет жениться, не хочет создать семью, нормальную семью, подарить мне еще внука. А все из-за того, что однажды на своем пути встретил такую змею, как ты. Но нельзя из-за одной неудачной женитьбы всю жизнь перечеркивать! – вздохнув, укорила в который уже раз сына Светлана Ивановна.

– Может, змея попалась уж очень ядовитая? И нет до сих пор противоядия и последствия на всю жизнь? – усмехнулся Габриэль.

– А может, ты меня до сих пор любишь? – спросила Марина, прищуривая густо накрашенные глаза и принимая, как ей казалось, соблазнительную позу.

Со стороны это выглядело вульгарно и некрасиво. Светлана Ивановна прекрасно понимала, чем эта женщина взяла ее неопытного сына в молодости, – девица, несмотря на ангельскую внешность, имела уже большой опыт общения с мужчинами. Но теперь ангельской внешности нет, жизнь Марину явно потрепала – связь с уголовником, затем череда любовников, пьянки и оргии… Так что и с возрастом ни нравственности, ни порядочности в ней не прибавилось. Да, раньше Габриэль любил Марину, а любовь, как известно, слепа. Однако сейчас он смотрит на свою бывшую жену так же холодно, как и она. И как бы Марина ни старалась, ни сексуальной, ни какой другой притягательности у нее уже нет. Светлана Ивановна это знала, и ей было откровенно смешно наблюдать за потугами бывшей невестки.