Антропофагия, как способ...
Шрифт:
- А как же отец, для ребенка? – задал он вопрос в пустоту.
Раздался телефонный звонок. Он взял трубку и коротко ответил:
- Я готов.
В голове возникло чувство предельной опасности.
Звук разрезаемой ткани вгрызался в уши, а струящаяся кровь змеями сползала по обнаженному телу.
Лиза почувствовала как удила, надорвав её губы, врезаются в мозг.
И только вселенная, стоявшая рядом, подбадривала словами «это ещё не конец!»
«Бладхаунд» закрепил ремни за верстак, и взял разогретое клеймо.
Ухмыльнувшись,
- Сейчас мы поставим пробу - на самом мастере…
Глава 18
Раскаленный металл ухватил плоть, и вошел в неё с неистовством, порожденным яростью.
Узда натянулась, и кровь хлынула по щеке Лизы.
Она почувствовала, как ожог высвобождает почти неконтролируемую энергию, и если не сдержаться – эта энергия порвёт её рот.
«Бладхаунд» осмотрел лопатку – получилось ли клеймо, и, удовлетворенный результатом, взялся за проволоку.
– Знаешь, я никогда не думал, что буду этим заниматься… - вновь нарушил он тишину.
Методично обматывая ноги Лизы, Сотрудник ловко поднимался всё выше по икрам.
– Никто не становиться такими как мы, просто - так.
Скрутив два конца между собой, он закрепил их между «кулачками» в патроне шуруповерта.
– Конечно, есть определенные предпосылки. Возможно даже, что ученые правы на счет генетической составляющей.
Но, безусловно, и то, что первоначально в нас это просто дремлет, а в некоторых и вообще – спит.
«Бладхаунд » включил медленные обороты, и шуруповерт начал скручивать проволоку.
Лиза почувствовала себя вареным яйцом, которое вот-вот пропустят через яйцерезку.
Чтобы структура кубиков сохранилась в салате – нужно было всегда давить равномерно и медленно.
По ногам её потекло и нестерпимо защипало, но Лиза хорошо знала эти правила: не стонать и не отвечать.
Она попробовала расслабить мышцы лица, чтобы удила окончательно не сделали её «Гуимпленом».
– Забавно, что жестокость идет рука об руку с интеллектом. – Продолжил Сотрудник.
– Глупый человек может в сердцах и бутылкой, насмерть, по голове ударить. Но методичность, изощренность и цинизм – дуракам не свойственны.
Так же как несвойственны и новые идеи, открытия, возможность творить!
Он остановил шуруповерт и взял хлорид натрия.
– Тебе известно такое выражение – «Соль на рану»? – Спросил он Лизу, и со сказанными словами стал засыпать, проступившую кровь, порошком.
Лиза издала протяжное хрипение. Алая слюна заструилась на пол.
К розовому джину, принесли салат с сыром фетаки и виноград.
К чему-то, всё же, Лиза заранее подготовилась, поэтому испытала скрытый восторг, при трепетном прикосновении к нужной –
холодной вилке. Третьей с лева.Но неимоверных размеров бокал с водой, все же вызвал её удивление, отразившееся на лице.
Лиза вопросительно взглянула на любимого, и он снисходительно пояснил:
– Это для того, что бы освежить вкус, перед следующей подачей.
Принесли лобстера.
После первой мысли - «что же такое важное хочет сообщить ей любимый», больше всего Лиза волновалась - «не вошли бы в дорогой ужин ракообразные».
Она прочитала про них всё, и была уверенна, что это невероятно вкусно. Но как с ними обходиться, как правильно пользоваться щипцами, и можно ли использовать двузубую вилку, и иглу для омаров, если на столе «лобстер» - она не знала.
А после просмотра «Красотки», и вовсе перепугалась.
Но все же, играющий Моцарта квартет, мягкий свет, роскошь барокко, все эти вещи – убаюкивали волнение.
Предупредительный гарсон сменил бокалы, и поставил ведерко с уже открытым Дон Периньон, окутанным салфеткой у горлышка.
Он сделал знак, и официант наполнил первую треть бокалов.
– Дорогая, сегодня я пригласил тебя не просто так. – Он ещё больше посерьезнел, и не в силах смотреть прямо на Лизу медленно взбалтывал шампанское.
Лиза зарделась, и попыталась сгладить общее напряжение шуткой:
– Милый, ну какая же я тебе «Дорогая», мы бесплатны для самих себя. – Улыбнулась она неловко.
– Мы дар друг для друга!
– Радость и Дон Периньон ударили в голову. А ангелы Моцарта кружились над столиком влюбленных.
– Милая. – Он взял Лизу за руку, но все же ни как не мог заставить себя посмотреть в её сторону.
Так больше не могло продолжаться.
Неожиданно для неё, он залпом осушил стакан, отдернул руку, и металлическим голосом проговорил:
– Нам нужно расстаться.
В глазах Лизы потемнело, и только тяжёлая фраза била внутри молотком все, что было до этого склеено, все, что появилось нового, живого.
Непоколебимая фраза - «Я не люблю тебя больше».
– Теряя нечто важное в своей жизни, мы испытываем потребность заполнить пустующее пространство. А как быть, если его нельзя заполнить? Если вокруг ничто новое – не способно отвлечь, занять, перестроить?
«Бладхаунд» крепил крюки к стальным тросам, заканчивавшимся где-то на потолке.
– Окружающие говорят нам: «Забудь», «выбрось», «оставь», «стань эгоистом » наконец. Не понимая сами, какой катализатор для жестокости они высвобождают.
Первое кольцо – вонзилось в районе плеча. За ним последовали второе, третье и четвертое.
От усилившейся боли, сознание Лизы вновь начало проясняться.
– Когда-то, мой сын сказал такие слова: «для людей одиноких, потерянных важно искусство!»