Антропогенный фактор

Выйдя из лаборатории, я направился к лифту. Предположения оправдались — дверь лифтовой кабины оказалась распахнутой, а на полу распростерся биокибер, неестественно вывернув суставчатые ноги. Псевдомышцы сочленений мелко подрагивали, в фотоэлементах глаз мигали огоньки. Кажется, с той же амплитудой, что и страницы на дисплее ассиста.

Не прикасаясь к биокиберу, я нагнулся и внимательно осмотрел его. Никаких повреждений на корпусе, и только из кассеты пробоотборников исчезла одна кювета. Причем кювету не вынули из легко раскрываемого зажима, а варварски выдрали, будто клещами. Кюветы были пронумерованы от одного до десяти, не хватало седьмого номера. И, кажется, я догадывался, что за образец в ней находился.

Я извлек оставшиеся кюветы, перенес в лабораторию, поместил в бокс с аргоновой атмосферой, открыл одну за другой. Пробы базальта, пеносиликата, боркремниевого полимера. Не хватало странного сталагмита из комнаты, помеченной неизвестно кем зеленой пульсирующей точкой на схеме катакомб.

— Вызови мне Марко Вичета… — сказал я секретарю.

Марко обедал. Как и все увлеченные работой люди, он не придавал особого значения застолью и перекусывал пиццей у рабочего стола, на котором в беспорядке валялись детали биомеханических устройств.

— Приятного аппетита, — сказал я.

— Угу-м… — прожевывая, кивнул Марко. Он взял со стола стакан с зеленоватой студенистой жидкостью, отпил. — Добрый день, Вольдемар.

— У вас в стакане, случайно, не биоэлектронный наполнитель? — поинтересовался я.

Марко обескураженно посмотрел на меня, затем на стакан и рассмеялся.

— Похоже… — согласился он. — Нет, это кисель из барутои. Хорошо, знаете ли, тонизирует, лучше кофе. И вкуснее… Что-то случилось?

— Вы не могли бы зайти ко мне? — попросил я.

— А в чем дело?

— Биокибер-геолог вышел из строя.

— Это как? — изумился Марко. — Сам, что ли?

Я развел руками.

— Бр-р-р… — недоуменно помотал он головой. — Знаете, был у меня случай на Ганимеде в испытательной лаборатории квазиживых механизмов. Лаборантка, разбирая сочленение экспериментального образца, никак не могла понять, как разъединяется сустав. Женщина она была отнюдь не хрупкая, недолго думая, взяла молоток и несколько раз хорошо приложилась. Когда же и это не помогло, она позвала меня. Увидев, что сталось с суставом, я обомлел. «Что случилось?» — спрашиваю. «А оно само!» — отвечает лаборантка

— Марко, — покачал я головой, — я не лаборантка.

— Да? — Марко скептически посмотрел на меня с экрана. — Хорошо, — вздохнул он, — сейчас буду.

Появился он в коттедже минут через пять.

— Где? — буркнул он, отводя глаза в сторону.

Не верил он, что биокиберы могут портиться сами по себе. Я тоже.

— Прошу сюда, — сказал я и провел его к лифту.

Когда Марко увидел распростертого на полу кабины биокибера, он удивленно присвистнул, снова бросил на меня недоверчивый взгляд и присел на корточки. Осмотрел биокибера, попробовал сгибать конечности, помахал ладонью у фотоэлементов. Затем вскрыл кожух головогруди, прошелся сканером по внутренностям, замерил биопотенциалы.

— Ничего не понимаю… — обескураженно пожал плечами. — Вы его точно молотком не?..

Я фыркнул.

— М-да… — Марко еще раз прошелся взглядом по корпусу биокибера. — А где контейнеры для сбора образцов?

— Я вынул кюветы.

— Клещами? — спросил он, указывая на сломанный зажим. — Или оно само?

— Этой кюветы не было, и кто ее извлек, не знаю. Вы полагаете, что это могло сказаться на самочувствии биокибера?

— Вряд ли… Сломать зажим на корпусе биокибера все равно, что оторвать шеврон с рукава вашего комбинезона. Вы, может быть, и расстроитесь, но в каталепсию не впадете… — Марко потрогал пальцами излом зажима, покрутил головой. — Любопытно…

— Что?

— Не похоже на клещи.

— А на что похоже?

— На черт-те что похоже. Зажим не перекушен, а сломан. И слом необычный… Металл на зажимах гибкий, и если его ломать, то у линии слома обязательно будет деформированный изгиб. А здесь никакой деформации. Видел я нечто подобное на биокиберах, работавших на Плутоне. Листы металла в условиях сверхнизких температур становятся хрупкими, как чипсы.

— Вы полагаете, что кто-то облил биокибера жидким гелием, а потом сломал зажим?

— Ничего я не полагаю! — поморщился Марко, поднимаясь с корточек. — Провожу аналогию… Я его заберу?

— Естественно. Мне такой биокибер не нужен. Если вам удастся активировать его память, передайте запись мне.

— Зачем?

— Что значит, зачем? — возмутился я. — Должен же я знать, в каких местах отобраны пробы и какой пробы и откуда не хватает!

— Вы давали биокиберу особое задание?

— Самое что ни на есть ординарное. — Если я и покривил душой, то самую малость. — Отбор проб для геологической карты местности.

— А общее сканирование разве не дает такой карты? — удивился Марко.

— Дает. Но специфические особенности минералов для данной местности можно определить только по образцам. Например, в мире нет двух одинаковых базальтов — по их структуре, микропримесям, возрасту образования всегда можно сказать не только с какой планеты данный базальт, но и с какой местности.

— Понятно, — кивнул Марко. — Я поехал. О результатах, если что-нибудь получится, сообщу.

Двери лифта закрылись, и он уехал с биокибером на нижнюю палубу.

Я вернулся в лабораторию, проанализировал образцы, затем вывел на экран карту местности, вспомнил, какие давал указания биокиберу-геологу, и разнес данные по точкам. Вообще-то мог бы и не делать этого — работа по контракту не предусматривала анализа образцов, и деньги мне платить за анализы никто не собирался. Но существовал негласный кодекс, по которому каждый планетолог по мере сил и возможностей вносил свою лепту в реестр минералов Галактического Союза. В конце концов, рано или поздно, самому приходилось пользоваться реестром.

Закончив с анализом образцов, я решил последовать совету медиколога и познакомиться со сведениями о «зеркале мрака». Но прежде чем обратиться к информотеке, запросил данные у биочипов. И тут случилось непредвиденное — биочипы молчали. Ни один не отвечал на запрос, и у меня невольно мурашки побежали по коже. Такого просто не могло быть! Вживляемые в организм биочипы составляли с ним одно целое и являлись как бы дополнительными органами. Выход из строя хотя бы одного мог произойти только в результате серьезной травмы, но чтобы отказали сразу все пять… Для этого нужно умереть, но я находился в полном здравии. Похоже, их работу кто-то блокировал, как блокировал работу ассиста и биокибера-геолога, но технология блокировки биочипов не известна никому в Галактическом Союзе. До сих пор это считалось невозможным в такой же степени, как блокировать работу мозга. То есть блокировать работу мозга можно, но это, опять же, означало летальный исход.