Аня Каренина
Шрифт:
— А я буду! Ты на всё, что тебе говорили, наплевала! Тебе говорили, что надо учиться, надо всего самой добиваться, надо быть самостоятельной, нельзя надеяться на мужиков…
— Заткнись!!! — у Карениной-младшей уши заложило от собственного крика. — Это тебе нельзя на мужиков надеяться! Ясно? Это тебе надо быть самостоятельной! Потому что ты — старая уродина!!! Ясно? Все твои эти дебильные советы оттого, что ты уродина! Тебя все бросили! Ты никому не нужна! Так что засунь себе весь этот свой феминизм в задницу!
— Я…
— А вот это видела? — Аня показала мамаше фигу.
Каренина-старшая схватила мухобойку и попыталась ударить дочь. Та вырвала у неё пластиковое оружие, отшвырнула в сторону.
— Я сама не желаю тут оставаться! Ты всё время врёшь! Тебя тошно слушать!
Тут на пороге комнаты возник Стива.
— Вот и прекрасно!
Обе Карениных удивлённо повернулись к нему.
— В смысле — как хорошо, что вы решили разъехаться, — пояснил он. — Я, мам, некоторое время поживу у тебя в комнате. А Аня пусть с Долли и детьми, пока не найдёт себе что-нибудь более приличное.
Каренины разинули рты и даже забыли, что ругаются насмерть.
— Ничего не говорите! — Стива взял Аню под локоть и вывел из комнаты.
В соседней комнате царил ужасный бардак, всё разбросано. Долли мрачно сидела в углу, дети притихли.
— А у вас что случилось? — недоумённо спросила Аня.
— Мы на время расстаёмся, — сказал Стива, глядя на Долли, — я переезжаю к матери.
Долли с усмешкой покачала головой:
— Господи! Какой идиот! Ну переезжай, переезжай… В соседнюю комнату!
— И перееду! Располагайся, Ань, я вот вчера все вещи твои, которые мама в коридор выкинула, к нам перенёс, чтобы она чего не испортила. Она вчера, представляешь, дублёнку твою новую пыталась порезать. Хорошо, мы вернулись, отобрали.
— Вот сука! — Аня снова вскипела и дёрнулась продолжить выяснение отношений с мамашей.
— Да ну её! Оставь! У ней, кажись, не все дома теперь стали. — Стива обнял сестру за плечи. — Анька! Выбивайся в люди, на тебя вся надежда! А то мы тут все друг друга перережем.
Аня смотрела на Стиву, и вдруг ощущение реальности навалилось на неё десятитонной лавиной мусора. Она оглянулась вокруг, вспомнила, как провела вчерашний день — машины, клуб, танцы, улыбающиеся люди… А всё вот это — орущая ненормальная мамаша, считающая себя радикальной феминисткой, убогая семейка брата, теснота, грязь, вонь, нищета… Это и есть её жизнь. Это и вправду её жизнь! Нет будущего, которое начнётся, как следующая серия кино, есть только вот это вонючее беспросветное настоящее плюс-минус бесконечность!
Аня упала на колени и заревела как ишак.
Долли вылезла из своего угла, села рядом и обняла Аню за плечи.
— Не реви! Не реви! — она гладила её по спине. — Слезами себе не поможешь, Аня! У тебя шанс появился — используй его, другого может
не быть! — Долли смотрела перед собой пустыми глазами, продолжая машинально гладить Аню по спине. — Делай всё, что только можешь, даже если будет противно, иначе всю жизнь так проживёшь.— Ненавижу её! — выдавила сквозь рыдания Аня.
— А кто её любит-то? — сердито буркнул Стива, мотнув головой в сторону мамашиной комнаты. — Знаешь, как она меня в детстве доставала? Чуть заревел — по морде хлоп! И всё время орала, как она устаёт! Считала, что если я с голоду не умираю, что если на мне хоть какое-то рваньё надето, так можно меня лупить каждый день! Постоянно выговаривать, какой я идиот! — лицо Стивы вдруг стало таким жёстким и злым, каким ни Долли, ни Аня его никогда не видели. Долли вышла из своего транса и испуганно смотрела на мужа.
— Ты что предлагаешь? — шёпотом спросила она.
Стива молча смотрел ей в глаза.
— Ничего! — он резко встал, хлопнув себя ладонями по бёдрам.
— Стива! — Долли окликнула его так, словно они находились в лесу.
— Что?! — Стива разозлился не на шутку, Аня даже перестала плакать и с ужасом смотрела на брата.
— Стива, принеси выпить, а? — Долли умоляюще взглянула на мужа.
— Да, Стива, принеси пива, а? — Аня тоже жалобно заморгала опухшими глазками.
Лицо Стивы постепенно стало терять жёсткие контуры, и уже через несколько секунд он расплылся в своей привычной добродушной улыбке.
— Ладно. Денег давайте.
Аня и Долли облегчённо вздохнули. Каренина-младшая вскочила, открыла сумку, нашла кошелёк, вытащила двести рублей и отдала Стиве.
— О, гуляем! — Стива совсем широко заулыбался, быстро оделся и ушёл.
Аня и Долли сидели на полу, глядя друг на друга.
— А что случилось? — Аня вопросительно воззрилась на Дарью.
— Да… Из-за денег, которые ты вчера… ну… дала, в общем. Из-за них вчера разругались, — Долли шмыгнула носом.
— Да? — Ане почему-то стало стыдно. — Прости, Долли…
— Ты-то тут при чём? Я ему говорила, что надо часть оставить, а он мне говорит — такой праздник, такой праздник… Пришли, мать ваша начала свои коленца отбрасывать. Мол, Аньку убью, сама повешусь. Короче, бред полный! Сумасшедший дом какой-то!
Стива вернулся через двадцать минут с пивом, чипсами и сушёными кальмарами. Постепенно все трое как-то повеселели, успокоились.
— Всё равно я, пожалуй, у матери пока побуду, — сказал Стива. — А то она Аньку действительно ещё ночью того… — он провел большим пальцем по горлу.
— Да уж, я хоть отдохну от тебя, — поддержала Долли.
— Можно подумать, я тебе мешаю, — огрызнулся Стива.
— Да перестаньте вы! — Аня вскипела. — Стива, тебе сейчас просто надо пожить у мамы, пока я не найду себе жильё, потом я отсюда съеду.
— И больше не вернёшься? — Стива поднял на неё растерянные глаза.