Анюта

– Готова выслушать.

– Твоя мама, Стаховская Лариса Николаевна, – жива. Под именем, Париус Василиса, спокойно пересекла границу на самолёте двадцать семь лет назад. Ныне живёт в Греции, Афинах, под именем Галеас Брониус. На данный момент её точный адрес и контакты уточняются. Просто там, где она зарегистрирована в настоящий момент, давно не проживает. Как только мне предоставят точные данные, ты сможешь с ней связаться или списаться.

Анюта замерла от волнения и задумалась: «Значит её мама жива!»

К столику принесли кофе и пирожные. Борис отпил кофе, выжидая реакцию дочери, но Анюта молчала, углубившись видимо в свои переживания.

– С тобой всё хорошо? – прервал молчание отец.

– А да, да. – подтвердила она, – буду ждать её контакты, – вернулась в себя Анюта и отломила ложечкой кусочек пирожного, съедая и запивая кофе. – Я рада, что она жива, что смогу с ней пообщаться. Не представляю, как удалось её найти.

– Связи, – коротко пояснил отец, – всё-таки своё агентство по безопасности, которое давно зарекомендовало себя.

– Как Андрюша поживает? – направила дочь разговор в другое русло, – привозите его к нам. Артём скучает по нему.

– Хорошая идея. Внука поцелуй за меня. Как он там? Слушается или балуется? К школе готовится вместе с Андрюшей в один класс?

– Да, готовится; занимается с репетиторами и ждёт Андрюшку, чтобы поиграться с ним в электромашины, – ответила дочь, сознавая, что Артём совсем ещё ребёнок. Ему в сентябре исполнится только шесть, и ещё год, можно было бы не отрываться от детства, но с Борисом не поспоришь. Решил так решил.

– Как-нибудь приедем к вам на неделе, повидаться, – пообещал Борис.

– Обрадую всех, что вы приедете. Миша с удовольствием приготовит свой званный обед. А то его изысканные блюда есть некому, – Анюта улыбнулась, – я ем мало, Глеб тоже, а Артёма мы посадили на диету. Теперь еда пропадает.

– Даже так? Миша его откормил?

– Да, разбаловал десертами, до излишнего веса. Пришлось нам ехать к диетологу, чтобы скорректировать питание. Теперь, Артём ест строго по недельному меню, составленному врачом.

– Что-то серьёзное со здоровьем? – забеспокоился молодой дед.

– Нет. Вовремя обратились. Миша переживал страшно за Артёма, а теперь кормит строго по времени и меню.

– Пусть Миша не скучает, скоро мы приедем к вам, – допил свой кофе Борис.

– Передам ему, – улыбнулась Анюта. – Глеб мне вчера сказал, что вы нарасхват.

– Да. Есть такое. Сейчас у нас заложены двадцать котлованов сразу, по всей России. От бизнес класса до эконома, половина из них госзаказы. Всю стройку можно посмотреть по онлайн трансляции в реальном времени, не выходя из офиса, но скоро я всё равно уеду в длительную командировку, не предупреждая никого на объектах, чтобы к моего приезду не приукрашивали дела. Но, на этом не всё. Будем строить ещё одну «Серебряную звезду».

– Здорово!

Анюта посмотрела на Бориса с пониманием. Она гордилась, своим отцом. Его не испортили деньги, он не экономил на качестве; но и не терпел, если кто-то вздумал обворовывать его фирму, либо нарушал дисциплину на стройке. За зарплату, что платила его компания, сотрудники проходили строгий отбор. Он помогал людям, обрести достойное жильё, и дополнительно делал вклад в благотворительность для людей, оказавшихся в самым плохих жилищных условиях. А уж их идея на равнозначные комнаты вообще пользовалась огромной популярностью.

– Ну что, пойдём? Спросил Борис у дочери, когда она доела своё лакомство.

– Пошли.

Борис оставил деньги за заказ на столике, и они вышли на улицу.

– Ты звони мне сама, почаще, – попросил её на улице отец, проводя дочь до машины, – и Светлане позванивай, пока я буду в командировке, а то она сказала, что ты и ей почти не звонишь.

– Хорошо, буду стараться звонить, – пообещала Анюта и сев за руль своей машины, поехала к себе домой.

3

Погода в марте месяце нисколько не радовала. Морозило и заносило улицы метелью. Редкими минутами пробивалось солнышко сквозь серое небо, скользя лучами по земле. И всё же чувствовалось еле уловимо пробуждение от затянувшейся спячки, которое парило в воздухе предсказывая начало прихода весны. Некая тонкая грань, что лежит в оранжевых закатах уходящего дня, означала плавный переход от холодной зимы к красочной, цветущей весне.

Анюта приехала в мастерскую раньше своей помощницы Регины и клиента, Дориуса. Она этой ночью не могла долго заснуть, а когда заснула, то сон оказался неглубоким и прерывистым. Весть о том, что её мама жива сильно взволновала её. Целый рой мыслей не давали ей покоя и теребили её сердце. Было много «почему? и что, если?» и только личная встреча с мамой смогла бы расставить все точки над «и».

На рабочем столе лежала вчерашняя фотография. Взяв в руки цветное фото, художница стала профессионально разглядывать черты лица. Она сразу отметила моложавость мужчины, и резко с этим граничащую седую голову. Выразительные и пропорциональные контуры.

Накопленный житейский опыт проложил себе дорогу в морщинах возле глаз и на складке между бровей. А грустные синие глаза затаили в себе какую-то горькую застаревшую боль, что не утихла с годами, а лишь усиливалась всё сильнее и может быть стала в конец совсем невыносимой.

И всё же, как ей писать портрет по фотографии, если она не сможет задать этому симпатичному мужчине ни одного вопроса? Пусть она художник, но не ясновидящая. Просто по одной фотографии залезть в душу к человеку ей казалось невозможным. Но всё-таки она попробует. Глаза с фотографии пронзили её насквозь.

– Доброе утро, Анюта! Я вам принёс кофе, как вы любите, – громко произнёс Дориус ворвавшись вихрем в мастерскую.

Анюта вздрогнула.

– Здравствуйте Дориус, вы меня напугали.

– Извините меня, не хотел вас пугать.

– Всем здравствуйте! – поздоровалась Регина.

Дориус и Анюта поздоровались в ответ.

– Дориус, я вас на минуточку оставлю, и мы продолжим.

– Хорошо, без проблем.

Анюта вышла к своей помощнице.

– Регина, по поводу фотографии. Я согласна написать портрет, только прошу вас, обязательно, не забудьте предварительно подписать договор об оказанных услугах. Портреты и деньги к возврату не подлежат, – предупредила Анюта, показывая рукой, в сторону возвращённого портрета молодой особы, висевшего на стене, за головой помощницы.

– Можно, мы его снимем и спрячем, куда-нибудь подальше. Она мне всю спину просверлила своим одним глазом, – заскулила помощница.

– Нет, – это тебе напоминание о той ситуации, – безапелляционно ответила портретистка, вспомнив неприятный эпизод в своей работе, когда к ней поочерёдно обратились муж с женой, оба работающие на государственной службе.

Сначала она писала портер мужа. Интеллигентный мужчина, пятидесяти лет. Образованный, начитанный дипломат, корректно излагающий свои мысли. Его доброжелательность, патриотизм, любовь к отчизне – поразили Анюту, и она увидела в нём короля, мудрого правителя. Благородный взгляд, здравые, взвешенные суждения, блистательный ум, в его глазах читалось понимание, опыт и разум. Она увидела в нём видного мужчину, с открытым взглядом, гордо и уверенно несшего корону с драгоценными камнями на голове. И когда загорелась в свою очередь заказать своей портрет его молоденькая супруга, думая, что её так же изобразят под стать королю королевой, была в итоге сильно разочарована своим изображением. Резкое несоответствие двух людей, находящихся в браке, повергли Анюту в некоторое замешательство. Поверхностная и высокомерная, малодушная и лицемерная, завистливая и жадная, была изображена мастером на холсте с одним прикрытым глазом, на который присела муха, а второй молодой карий глаз позёра, ехидно и надменно светился, вместе с приподнятыми уголками губ, заключённые в усмешке, но нарочито заклеенные крест-накрест белым пластырем.