Анжелика и дьяволица
Шрифт:
Анжелика вошла в комнату Абигель и сразу увидела, что та в растерянности и отчаянии не сводит глаз с входной двери.
— Ах! Наконец-то! Вы пришли! — голос Абигель звучал еле слышно. — Что со мной будет? Габриэля нет! А я уже теперь испытываю такую боль, что больше, кажется, не выдержу.
— Нет, нет, даже не думайте об этом!
Анжелика поставила сумку и протянула Абигель руку. Бедная женщина схватилась за нее, как утопающий за спасательный круг.
Вдруг она напряглась, почувствовав новое приближение схваток.
— Это пустяки, — Анжелика говорила самым убедительным тоном, на который только была способна. — Боль приходит и уходит. Нужно
Абигель слабо улыбнулась. Она заметно успокоилась, лицо ее просветлело.
— В этот раз мне было не так больно, наверное, оттого, что рядом были вы.., и благодаря вашему целительному прикосновению.
— Нет, только потому, что вы были спокойней. Видите, все очень просто. Важно не бояться.
Анжелика хотела отойти и разжечь огонь — в комнатах было холодно, но Абигель силой удержала ее.
— Нет, нет, умоляю вас, не покидайте меня. Она снова начала поддаваться панике. Анжелика поняла, что молодой женщине было необходимо ее присутствие, чтобы сохранять выдержку, и успокоила ее, сказав, что ни на минуту на отойдет.
— Вы ли это, моя смелая Абигель, — мягко пожурила ее Анжелика, — я не узнаю вас. Вас ждут более серьезные испытания. Что за непонятный страх!
— Я виновна, — по телу Абигель прошла дрожь, — я испытывала слишком много.., радости. Я была счастлива в объятиях Габриэля. А теперь, я чувствую, настал час расплаты за преступные удовольствия. Бог меня накажет…
— Ну уж нет! Ну уж нет, моя дорогая! Бог вовсе не такой угрюмый старец…
Шутка развеселила Абигель, и, несмотря на новый приступ боли, она не удержалась от смеха.
— О, Анжелика, только вы можете найти такие слова.
— Что? А что я сказала? — В заботах об Абигель Анжелика не придала значения своим словам. — О, Абигель, видите, теперь все иначе: вам было больно, а вы даже смеялись…
— Мне и в самом деле намного лучше… А вдруг это из-за того, что схватки стали слабее? — снова испугалась она.
— Напротив, ваши мышцы перестали сопротивляться, и схватки стали более обширными и глубокими. Наши страхи всегда усугубляют трудности. Подумайте, моя дорогая, к чему пытаться предвосхитить суд Создателя? Нужно только следовать тому, чему он учит в Ветхом и Новом Завете:
«Плодитесь и размножайтесь note 26 … Любите друг друга» note 27 . Не вижу, в чем может быть ваша вина. Вспомните, как царь Давид плясал перед ковчегом Божиим note 28 . Благие деяния должны совершаться в радости. И разве зачатие и рождение дитяти не благое дело? Теперь послушайте, что я вам еще скажу. Зачиная ваше дитя в радости, вы служили Господу. Так послужите ему и сегодня: произведите на свет новое существо как подобает — в радости и спокойствии, во славу Создателя…
Note26
Ветхий Завет. Быт. 1, 22.
Note27
Новый Завет. Иоан. 13, 34.
Note28
Ветхий Завет. 2 Цар. 6, 16.
Абигель жадно слушала речи Анжелики. Глаза ее излучали мягкий
свет, лицо преобразилось и приняло свое обычное спокойное выражение.— Вы необыкновенная женщина, — прошептала она, — вы сказали именно то, что я хотела услышать. Только не покидайте меня, — Абигель снова по-детски удержала руку Анжелики.
— Мне бы нужно развести огонь…
«Где же госпожа Каррер, — думала Анжелика. — Она ведь не из тех женщин, которые боятся в дождь высунуть нос на улицу. В чем же дело? Что-то явно произошло…» Она считала про себя минуты. Казалось, время замедлило свой ход. Анжелика не решалась отойти от изголовья Абигель: хотя она и обрела спокойствие и мужество, наступал самый критический момент родов. Схватки становились более частыми и продолжительными.
Наконец Анжелика с облегчением услышала стук входной двери. Но на пороге появилась одна мокрая до нитки Северина.
— А где госпожа Каррер? — быстро спросила Анжелика. — Почему она не пришла?
— Ее не смогли разбудить.
Северина пребывала в полной растерянности.
— Как не смогли разбудить? Что это значит?
— Она спит! Спит! — потерянно повторяла Северина. — Ее тормошили, чего только ни пробовали… Но она спит, храпит, и ничего нельзя поделать.
— А старая Ватире?
— Один из мальчиков побежал в индейский поселок.
— Что случилось? — Абигель открыла глаза и с тревогой посмотрела на Анжелику. — Что-то неладно? Хорошо ли идут роды?
— О да! Моя дорогая, я никогда не видела, чтобы роды проходили так гладко.
— Но ведь ребенок расположен не правильно: сначала появятся ножки.
— Если вы будете терпеливы, так даже легче. Нужно лишь в нужный момент напрячь все ваши силы. Анжелика тихо сказала Северине:
— Сходи за вашей ближайшей соседкой Бертильей… Бедная Северина снова исчезла в темноте. Она уже не пыталась защититься юбкой от потоков воды, низвергавшихся с неба. Вскоре она возвратилась.
— Бертилья не хочет идти. Она говорит, что боится грозы. И к тому же она ни разу не принимала роды… И еще она не может оставить Шарля-Анри одного. Ее муж ушел охранять форт.
— Тогда сходи за Ребеккой, госпожой Маниго, хоть за кем-нибудь. Мне нужна помощь.
— Госпожа Анжелика, может быть, я смогу вам помочь?
— Да, и в самом деле! У нас уже нет времени. Разожги огонь и поставь кипятить воду. А потом переоденься, бедная девочка!
— Это очень славная девочка, — Абигель нежно посмотрела в сторону Северины.
Теперь Абигель была удивительно спокойна. Северина развела огонь, повесила над ним чан с водой и отправилась надевать сухое платье. Она вернулась со скамейкой для Анжелики, а затем принесла вторую скамейку и разложила на ней инструменты, которые могли понадобиться. Анжелика дала Северине пакетик с лекарственными травами и велела приготовить настой.
«Только бы Ватире не опоздала», — думала она. Было видно, что плод опустился очень низко.
— Я чувствую удивительную силу, — сказала Абигель, внезапно приподнимаясь и опираясь на локти.
— Вот и настал главный момент. Смелее! Только не останавливайтесь!
Неожиданно для себя самой Анжелика обнаружила, что держит в руках красноватый глянцевый комок. В восторженном порыве она подняла его над головой, словно это был священный дар.
— О! Абигель! Дорогая! О! Ваш ребенок! Посмотрите! Посмотрите на него!
В ту же минуту раздался громкий крик новорожденного. Дрожа от волнения, Анжелика не замечала слез, струившихся по ее щекам.
— Это девочка, — в голосе Абигель звучало невыразимое счастье.