Анжелика и ее любовь
Шрифт:
– Не надо, – сказала она торопливо. – Это невозможно! Вы чтите законы ислама – вспомните же, что они запрещают обладать женщиной, имеющей мужа. Я уже дала слово одному из моих спутников. Мы собираемся пожениться.., через несколько дней.., здесь, на корабле.
Она говорила первое, что приходило в голову. Ей нужно было срочно, немедленно воздвигнуть стену между ним и собой. Сверх всякого ожидания ее слова как будто достигли цели.
Рескатор резко остановился.
– Вы сказали: одному из ваших спутников? Тому, который ранен?
– Да.., да.
– Тому, который знает?
– Что
– Что вы заклеймены.
– Да, ему.
– Черт побери! Для кальвиниста он человек смелый! Жениться на такой потаскухе!
Эта вспышка поразила Анжелику. Она ожидала, что он встретит ее сообщение какой-нибудь циничной насмешкой. А он, кажется, был глубоко задет.
«Это потому, что я заговорила о законах ислама, которые ему, должно быть, дороги», – подумала она.
Словно прочитав ее мысли, он яростно бросил:
– Законы ислама мне так же безразличны, как и законы христианских стран, откуда вы бежите.
– Вы святотатствуете, – испуганно сказала Анжелика. – Вспомните: разве вы только что не признали, что мы спаслись от бури только благодаря Божьей милости?
– Бог, которому я возношу благодарность, имеет лишь отдаленное сходство с богом – соучастником несправедливостей и жестокостей вашего мира… Вашего прогнившего Старого Света… – со злостью добавил он.
Эта резкая обличительная речь нисколько не напоминала его обычную манеру разговора. «Я его задела», – опять подумала Анжелика.
Она была ошеломлена этим, чувствуя себя как Давид, неожиданно для себя поразивший Голиафа при помощи жалкой пращи.
Рескатор опять устало опустился в кресло у стола и, взяв из ларца тяжелое ожерелье, начал рассеянно пропускать жемчужины между пальцами.
– Вы давно его знаете?
– Кого?
– Вашего будущего супруга.
В его голосе опять зазвучал сарказм.
– Да.., давно.
– Несколько лет?
– Несколько лет, – ответила она, на миг припомнив молодого всадника-протестанта, который любезно подсадил ее к себе в седло на дороге из Парижа в Шарантон, пятнадцать лет назад, когда она, оборванная, босоногая нищенка, пыталась разыскать цыган, похитивших ее маленького Кантора.
– Он отец вашей дочери?
– Нет.
– Даже так!
Рескатор издевательски рассмеялся.
– Вы знаете его несколько лет, но это все же не помешало вам завести ребенка от красивого рыжего любовника!
Анжелика не сразу сообразила, что он имеет в виду. «Какой рыжий любовник?..»
Потом кровь бросилась ей в лицо, и ей лишь с трудом удалось сохранить самообладание. Глаза ее метали молнии.
– Вы не имеете права так со мною разговаривать! Вы ничего не знаете о моей жизни, не знаете, при каких обстоятельствах я познакомилась с мэтром Берном… При каких обстоятельствах у меня появилась дочь… По какому праву вы оскорбляете меня? По какому праву вы допрашиваете меня, как.., как полицейский?
– Я имею на вас все права.
Он сказал это бесстрастно, мрачным тоном, который, однако, испугал Анжелику куда больше, чем любые угрозы. «Я имею на вас все права…»
В его словах ей чудилось что-то неотвратимое, они звучали, словно голос рока. Анжелика все яснее осознавала, что этот человек, Рескатор, держит ее в руках, и что отмахиваться от сказанного им, как
она это делала прежде, ей уже больше нельзя.«Но я все равно от него убегу… Мэтр Берн защитит меня!»
И она огляделась вокруг с ощущением, что все это не явь, а сон, и что она очутилась где-то вне времени и вне реального мира.
Глава 6
Бледный свет брезжущего дня с трудом пробивался сквозь толстые стекла в оконном переплете. Комната по-прежнему была погружена в полумрак, и это придавало их беседе оттенок то таинственный, то зловещий. Теперь, когда Рескатор отошел от нее, Анжелике казалось, что он похож на какой-то мрачный, темный призрак. Единственным светлым пятном были его руки, перебиравшие нить жемчуга, неярко поблескивающую в полутьме.
И тут она неожиданно поняла, почему сегодня он показался ей каким-то другим, не таким, как прежде.
Он сбрил бороду. Это был он и в то же время словно бы и не он.
У Анжелики упало сердце, как в тот вечер после отплытия, когда у нее вдруг мелькнула безумная мысль, что Рескатор – это Жоффрей. И ею вновь овладел безотчетный страх оттого, что она находится здесь, с человеком, которого не понимает и которому дана способность так ее околдовать.
Этот человек принесет ей неимоверные страдания…
Она с видом затравленного зверька посмотрела на дверь.
– Позвольте мне уйти, – произнесла она чуть слышно. Он как будто не расслышал ее, потом поднял голову.
– Анжелика…
Его приглушенный голос показался ей эхом какого-то другого голоса.
– Как вы далеки! Никогда уже мне до вас не достучаться…
Она замерла, широко раскрыв глаза. Почему он заговорил с ней так тихо и печально? Она вдруг ощутила пустоту в груди. Ноги словно приросли к ковру. Ей хотелось бегом броситься к двери, чтобы спастись от колдовских чар, которыми – она это чувствовала – он сейчас опутает ее, но она не могла шелохнуться.
– Прошу вас, позвольте мне уйти, – взмолилась она снова.
– Нет, нам все-таки надо покончить с этим нелепым положением. Для этого я и хотел поговорить с вами нынче утром, но разговор у нас отклонился в сторону. А теперь все стало еще нелепее, чем прежде.
– Я вас не понимаю.., не понимаю, о чем вы говорите.
– А еще толкуют о женской интуиции, о голосе сердца… Что ж, самое меньшее, что тут можно сказать – вы таких качеств начисто лишены. А теперь перейдем к делу. Госпожа дю Плесси, когда вы прибыли в Кандию, одни утверждали, что вы отправились в путешествие для устройства каких-то дел, другие – что вы плыли к любовнику. Были также и третьи – эти говорили, будто вы разыскиваете одного из ваших мужей. Скажите, какая из трех версий верна?
– Почему вы об этом спрашиваете?
– О, отвечайте, – нетерпеливо сказал он. – Я вижу – вы намерены сражаться со мной до последнего. Вы умираете от страха, но полны решимости не сдаваться. Чего же вы боитесь? Какие страшные тайны могут, по-вашему, открыть мои вопросы?
– Я.., сама не знаю.
– Право же, вы с вашим хладнокровием могли бы придумать ответ и получше. Впрочем, с другой стороны, он доказывает, что вы начинаете догадываться, к чему я клоню… Госпожа дю Плесси, ответьте мне: вы нашли мужа, которого искали?