Анжелика и король

Анжелика наклонилась к мадам де Совиньи и шепнула:

— А почему бы королю не разрешить Лавальер покинуть двор?

— Из-за маркизы де Монтеспан, — шепнула та в ответ. — Луиза нужна для отвода глаз ее мужу. Пока она здесь, можно утверждать, что все сплетни о мадам де Монтеспан не более чем пустая болтовня.

Анжелика кивнула головой в знак согласия и принялась наблюдать за происходящим на сцене. Мольер, как всегда, остроумен. По окончании спектакля в зале долго гремели аплодисменты.

***

В своих апартаментах Анжелика увидела служанок — Терезу и Жавотту, которые разжигали в камине огонь. Надпись «Оставлено для…» все еще была на двери.

«Следует ли мне пойти поблагодарить короля? — размышляла Анжелика. — Или дождаться, когда он первый заговорит со мной?»

Она воспользовалась услугами девушек, чтобы снять черное платье и надеть светло-серое, расшитое серебром. В дверь постучали, и вошла мадемуазель де Приен в состоянии крайнего возбуждения.

— Я так и знала, что старик-алхимик поможет вам обзавестись местом за королевским столом. О, прошу вас, научите меня, что пообещать ему, чтобы он помог и мне? Как он все это проделывает? Он дал вам порошок? И каков он на вкус?

Казалось, что она совершенно потеряла голову. Анжелика как могла стала ее успокаивать.

— Успокойтесь, — Анжелика дотронулась до ее плеча. — Ничего он мне не давал.

— Тогда это была старуха ля Вуазин? Про нее тоже говорят, что она могущественная колдунья. Но я не осмеливаюсь пойти к ней. Я очень боюсь ее проклятия. Однако если нет никакого другого способа… Скажите, что она сделала для вас? Неужели правда, что нужно зарезать новорожденного ребенка и напиться его крови?

— Не говорите глупостей, моя милая, вы утомили меня. Повторяю, что я не имела дел с колдуньями, во всяком случае — для получения этого места. Король раздает милости по своей доброй воле тем, кого считает достойным награды без всякой связи с черной магией.

Мадемуазель де Бриен закусила губу, но все же стала дальше развивать теорию.

— Все не так просто. У короля сильная натура, и никто не в состоянии заставить его сделать по-своему. Только вмешательство потусторонних сил может подействовать на него. Взгляните только на мадам де Монтеспан, как она этого добилась…

— Мадам де Монтеспан может вскружить голову любому мужчине. И в этом нет ничего волшебного.

— Но она не справилась с персидским послом, — возразила молодая женщина.

— Похоже, что он так и вернется в Персию, не будучи принятым королем. А это будет ужасно.

Анжелика тут же вспомнила о письме Кольбера. Выпроводив мадемуазель де Бриен и узнав, где остановился Бактериари Бей, она решила навестить его. Она подумала, что успеет вернуться к полудню, если поедет пораньше с утра. Король не заметит ее отсутствия, если она вернется ко времени прогулки по саду.

На следующее утро она позвала Мальбрана, двух лакеев, кучера, затем добавила Флико, чтобы увеличить свиту и произвести благоприятное впечатление на персидского посланника. Ее эскорт в бледно-желтых и голубых ливреях скакал на черных лошадях. Сама же она отправилась на своей любимой Церере.

— Я слышал, что он подарил королеве ожерелье из ста шести жемчужин, — сказал Флико.

Анжелика подозрительно посмотрела на него.

— Уйми свой зуд и постарайся сидеть на лошади как следует.

Флико никогда не изучал науку верховой езды, поэтому ерзал на лошади, стараясь сохранить равновесие.

— Посмотрите-ка, что это впереди? — неожиданно воскликнул Флико.

Они ехали по дороге из Парижа на запад. И вот на перекрестке они увидели толпу и возвышающуюся над ней стражу с пиками.

— Мне кажется, там идет казнь, — продолжал зоркий Флико. — Они собираются распять беднягу на колесе.

Анжелика тоже увидела священника в черном, палача и его помощника в красных плащах, стоявших рядом с деревом, голые ветки которого выделялись на фоне угрюмого свинцового неба.

Казни такого рода частенько производили в окрестностях Парижа, чтобы избежать скопления черни. Но это не спасало от многочисленной толпы крестьян. Колесо, как орудие казни, было завезено из Германии еще в прошлом столетии. Осужденного привязывали к спицам колеса так, что его руки и ноги были растянуты наподобие андреевского креста. Палач крошил их ломом.

— Мы не опоздали, — обрадовался Флико. — Они только начали бить его по ногам.

Но хозяйка разочаровала его. Она приказала галопом мчаться мимо ужасного места, чтобы не видеть страданий несчастного. Но тут они услышали голос:

— Стойте, никто не проедет, пока не рассеется толпа!

Юный офицер подъехал к ним и поклонился. Это был Миримон, которого Анжелика знала по Версалю.

— Разрешите мне проехать, сударь. Я должна увидеть его превосходительство персидского посла.

— В таком случае позвольте мне лично проводить вас, — с поклоном ответил офицер, направляясь к месту казни.

Анжелике пришлось следовать за ним. Офицер повел ее прямо к колесу, откуда раздавались громкие крики и стоны человека, которому дробили кости. Анжелика опустила глаза, чтобы не видеть происходящего. И тут она услышала:

— Ваше превосходительство, позвольте представить вам маркизу дю Плесси де Бельер, которая желает видеть вас.

Маркиза подняла глаза и увидела рядом персидского посла, сидящего верхом на черной лошади. У Мохаммеда Бактериари Бея были огромные черные глаза в красивом обрамлении бархатных ресниц и бровей и желтоватое лицо с курчавой черной бородой. Его одеяние было подбито горностаем с серебряным поясом и длинными рукавами. Распахнутое сверху, оно обнажало кольчугу, украшенную серебряной филигранью. С плеча свисал длинный светло-зеленый парчовый плащ, расшитый цветами из жемчуга. На голове его возвышался тюрбан из белого шелка с плюмажем, скрепленным алмазом. Рядом с ним на лошади сидел черный маленький слуга. В свиту посла входили еще три рослых перса верхом на лошадях.

Посол даже не повернул голову на голос офицера, его глаза были устремлены на колесо. Он старался не пропустить ни одного стона осужденного.

Миримон повторил свое представление еще раз, потом объяснил Анжелике, что посол, видимо, не понимает по-французски. Тут им на помощь пришел человек, на которого Анжелика раньше не обращала внимания. Это был священник в черной сутане и с большим распятием в руках. Он направил лошадь к Бактериари Бею и обратился к нему по-персидски.

Посол обратил к Анжелине пустые, невидящие глаза, но тут же взгляд его потеплел. Он заговорил властным, надменным голосом.