Анжелика. Мученик Нотр-Дама

— Д'Обре — друг моего отца. Я сообщил ему, что мы заплатим сколько нужно, чтобы только он поднял на ноги всех своих людей и доставил, добровольно или силой, ко мне во Дворец правосудия отца Кирше.

— Вы посылали за ним в Тампль?

— Я уже два раза посылал туда с запиской мальчишку Кордо. Тот возвращался ни с чем. Иезуиты, у которых он спрашивал об отце Кирше, уверяют, что святой отец еще утром отправился во Дворец правосудия.

— Чего вы боитесь? — в тревоге спросила Анжелика.

— Да ничего! Просто я бы предпочел, чтобы он уже был здесь, вот и все.

— А почему Бурье так стремился сохранить обвинение в поисках сокровищ?

Дегре признался, что настойчивость Бурье его тоже удивила. Возможно, графа де Пейрака хотели выставить сумасшедшим; искателей сокровищ с их неотступным стремлением рыть землю в определенных местах в надежде, чаще всего бесплодной, обнаружить там клад, считали в лучшем случае людьми с навязчивыми идеями, одержимыми темными силами.

Массно не придал значения ходатайствам Бурье. Зато Анжелика не смогла удержаться, чтобы не высказать свое удивление, в котором сквозило и разочарование, по поводу проворства, с коим улизнули две ключевые фигуры процесса: канцлер Сегье, министр юстиции, и Дени Талон, главный адвокат Королевского совета и главный обвинитель. Узнав об их назначении, она успокоилась, ведь занимаемые ими высокие должности служили гарантией того, что они не станут участвовать в процессе с явными нарушениями буквы закона. Но они ограничились произнесением нескольких ничего не значащих фраз и тут же покинули зал.

Дегре саркастически заметил, что небольшая комедия, разыгранная сегодня, — дело привычное. Об участии высокопоставленных персон объявляют, чтобы убедить публику в значимости процесса, но все эти важные господа быстро покидают заседание, не желая быть скомпрометированными принятым судебным решением. За свое формальное появление в суде ради престижа процесса они получают ничуть не меньший гонорар и признательность удовлетворенного их службой короля.

Анжелика сочла, что в некотором смысле это даже лучше, что вынесение окончательного судебного решения было отложено. Может быть, теперь работа суда войдет в нормальное русло.

Дегре считал, что научная демонстрация процесса извлечения золота из руды должна убедить судей… какими бы тупоголовыми они ни были.

— Но просто убедить их — мало, надо привести их в замешательство. Только мнение отца Кирше будет веским настолько, чтобы они согласились пренебречь… тайными распоряжениями короля. А теперь идемте, сейчас заседание возобновится, и вы рискуете остаться перед закрытой дверью.

* * *

Вечернее заседание началось с заявления председателя Массно. Он сказал, что, заслушав нескольких свидетелей обвинения, судьи получили достаточно ясное представление и о различных аспектах этого сложного процесса, и о своеобразном характере подсудимого, а теперь будут заслушаны свидетели защиты.

Дегре подал знак одному из стражников, и в зал впустили шустрого парижского мальчишку.

Он сказал, что зовут его Робер Давен, что он учится слесарному делу в мастерской «Медный ключ», что на Скобяной улице, у мастера Дарона. Звонким голосом он поклялся говорить только правду, призвав в свидетели святого Элуа, покровителя гильдии слесарей [53] .

Затем он подошел к председателю Массно и передал ему какой-то маленький предмет, который тот осмотрел с удивлением и опаской.

53

Святой Элуа (Элигий) (588 — ок. 660), золотых и серебряных дел мастер и кузнец, был советником королей Хлотаря II и Дагоберта II, а затем епископом Нуайонским.

— Что это такое?

— Это иголка с пружинкой, господин судья, — не смущаясь, ответил мальчик. — У меня ловкие руки, вот хозяин и поручил мне изготовить такую штуку, которую заказал ему один монах.

— Это еще что за история? — спросил Массно, обращаясь к Дегре.

— Господин председатель, обвинение содержит ложные сведения, направленные на дискредитацию моего клиента, касательно его реакции во время процедуры экзорцизма, проведенной в Бастилии под руководством Конана Беше, которого из уважения к церкви я отказываюсь называть «монахом». Конан Беше заявил в этом зале, что проверка «дьявольских отметин» на теле подсудимого не оставила никаких сомнений относительно его связи с Сатаной. При прикосновении к каждой из уязвимых точек, указанных в требнике, подсудимый издавал душераздирающие крики, от которых содрогались даже тюремные надзиратели. Однако я хочу обратить ваше внимание на то, что штифт, которым пользовались во время процедуры, был изготовлен таким же образом, как и тот, что вы держите сейчас в руках. Господа, извращенная процедура «экзорцизма», на основании акта о проведении которой суд может вынести приговор, была проведена при помощи поддельного штифта. То есть вполне безобидный на вид штифт скрывал длинную иглу с пружиной, при слабом нажатии ногтем на которую игла вонзалась в тело. Я вызываю любого из присутствующих, способного проявить хладнокровие, пройти это испытание, ни разу не издав крика от боли. Господа судьи, может, кто-то из вас найдет в себе мужество пойти на эту изощренную пытку, которой подвергли моего подзащитного и ссылаясь на результат которой его обвиняют в сделке с дьяволом?

Бледный как полотно Фалло де Сансе, с напряженным лицом поднялся и протянул руку.

Но тут резко вмешался Массно:

— Довольно комедии! Это тот самый штифт, которым пользовались во время процедуры экзорцизма?

— Точная копия. Оригинал был отнесен этим же подмастерьем примерно три недели назад в Бастилию и передан Беше. Подмастерье может засвидетельствовать.

В этот момент мальчишка из озорства нажал на пружину, и игла выскочила перед самым носом Массно, который быстро отпрянул.

— В качестве председателя суда я даю отвод свидетелю, который появился чересчур поздно и даже не указан в первом списке секретаря суда. Более того, это ребенок, и его показания нуждаются в подтверждении. И наконец, не сомневаюсь, что эти показания корыстны. Сколько тебе заплатили, чтобы ты сюда пришел?

— Пока ничего, месье. Но мне пообещали в два раза больше того, что я уже получил от монаха, — двадцать ливров.

Массно в бешенстве повернулся к адвокату.

— Предупреждаю вас, если вы настаиваете на занесении в протокол подобного свидетельского показания, я сочту необходимым отказаться от допроса остальных свидетелей защиты.

Дегре склонил голову в знак покорности, а мальчишка промчался к двери в канцелярию, словно сам дьявол гнался за ним по пятам.

* * *

— Введите остальных свидетелей, — сухо распорядился председатель.

Послышался грохот, словно большая группа грузчиков перетаскивала мебель. Вслед за двумя судебными приставами в зале появилась удивительная процессия. Сначала несколько здоровенных грязно одетых грузчиков с Центрального рынка, обливаясь потом, втащили огромные ящики странной формы, из которых торчали железные трубы, кузнечные мехи и еще какие-то невероятные предметы. Затем два маленьких савояра [54] внесли корзины с древесным углем и глиняные горшки с непонятными наклейками.

54

Жители Савойи, в то время не входившей в состав Франции, нередко занимались отхожими промыслами.

Наконец, вслед за двумя стражниками вошел уродливый гном, которого, казалось, подталкивал вперед себя заметно испуганный мавр Куасси-Ба, который представил на всеобщее обозрение свой расписанный белой глиной обнаженный торс. Анжелика вспомнила, что в Тулузе он так же украшал себя к праздникам или во время важных опытов в лаборатории. С его появлением, как, впрочем, и при виде всего поразительного кортежа, по залу прокатился ропот удивления и ужаса.

Анжелика, напротив, облегченно вздохнула, а к ее глазам подступили слезы.

«Ах, какие отважные люди! — подумала она, глядя на Фрица Хауэра и Куасси-Ба. — Ведь они знают, чем рискуют, идя на помощь своему хозяину».

Положив свою ношу, грузчики вышли. Остались только старый саксонец и мавр. Они распаковали и установили переносную кузницу, ножные мехи, два тигля и большую купель из костной золы. Затем Хауэр развязал два мешка. Из одного с явным усилием он вытащил тяжелую черную глыбу, похожую на шлак, из другого — брусок металла, на вид напоминающий свинец.

В этот момент раздался голос Дегре: