Анжелика. Война в кружевах (Анжелика и король)

Король держал королеву за руку. Полная, но при этом по-детски непосредственная Мария-Терезия отважно несла на узких плечах роскошное платье, обильно расшитое золотом. Оно было тяжелее, чем украшенные драгоценностями одеяния меровингской знати, но королева светилась от радости. Она обожала торжественные выходы, а сегодня король оказал ей честь и предложил руку. Сердце Марии-Терезии, израненное ревностью, получило небольшую передышку: злые придворные языки никак не могли прийти к единому мнению насчет имени новой фаворитки.

Мадемуазель де Лавальер и мадам де Монтеспан шли следом, одна — вконец подавленная, другая, как обычно, жизнерадостная. Были здесь и маркиза дю Плесси-Бельер, еще более ослепительная и необыкновенная, чем всегда, и мадам дю Людр, и мадам де Рур, но эти дамы не выделялись из толпы придворных, и ни одной из них не было оказано особенных знаков внимания.

Король и королева, за которыми на некотором расстоянии следовала многочисленная свита, спустились мимо газонов и повернули направо, к недавно построенному фонтану Дракона. Людовик хотел полюбоваться его изысканной красотой и хитроумным устройством.

В середине большого бассейна располагалась скульптура дракона, пронзенного стрелой, а из раны, как кровь из тела, хлестали струи воды. Вокруг были установлены скульптуры резвящихся дельфинов, из открытых пастей которых тоже извергались водяные потоки. Верхом на лебедях, из чьих клювов выливались тонкие прохладные струйки, сидели два амура, стремившиеся убежать от страшного монстра, а два других амура атаковали дракона сзади. Все статуи были покрыты позолотой, кроме лебедей, сиявших серебром. Окутанная водяными брызгами, эта сцена словно переносила изумленных зрителей в нереальные сверкающие глубины морей.

Когда все налюбовались удивительным зрелищем, король возобновил прогулку и медленно двинулся по аллее, огибающей фонтан Латоны и ведущей к Большому партеру, а далее к тенистым тропам Лабиринта. Когда процессия оказалась у Лабиринта, небо уже окрасилось последними закатными лучами. Листва приобрела прохладный голубой оттенок, но было еще достаточно светло, чтобы рассмотреть разноцветные статуи, образующие затейливые скульптурные группы. В те времена весь Версальский парк радовал глаз яркими пятнами, потому что статуи, не покрытые золотом, раскрашивались в «натуральные» цвета.

У входа в Лабиринт королевскую процессию встречал фригиец Эзоп в красном колпаке и голубом плаще, укрывавшем его уродливую фигуру. В его глазах светилась ирония, рот кривился хитрой усмешкой. Рядом с баснописцем притаился Амур, и вся скульптурная композиция давала понять, что если маленький бог любви заведет вас в лабиринт неприятностей, то хитрость и здравый смысл помогут вам из него выбраться.

Король любезно объяснил аллегорию королеве, которая сочла ее верной, а саму группу — весьма живописной.

В те времена Лабиринт считался неотъемлемой частью декора богатых садов, но в Версале он был особенно роскошен. Парковый элемент, имевший форму квадрата, состоял из очень густого высокого молодого кустарника, образующего бесчисленное множество запутанных пересекающихся аллей, где гуляющий мог легко заблудиться.

Каждый раз, завернув за угол, придворные восхищенно вскрикивали, обнаружив одну из тридцати девяти раскрашенных свинцовых скульптурных групп, расположенных в центре небольших водоемов, декорированных ракушками и дробленым камнем. Каждая статуя должна была развлечь посетителей и представляла какого-то животного из басни Эзопа. Были среди них и птицы в ярком оперении, скопированные с живых образцов, проживавших в Зверинце. Тридцать семь четверостиший Бенсерада [71] , выгравированные золотом на бронзовых картушах, развлекали публику забавными историями.

71

Бенсерад, Исаак де (1613–1691) — популярный в модных салонах поэт, писатель, либреттист. — Примеч. ред.

Пока это была лишь прогулка, какие двор предпринимал почти каждый день, неотступно следуя за радушным хозяином и безустанно восхищаясь красотами парка и новыми постройками. Внезапно на пересечении пяти аллей все оказались в чудесном садовом кабинете, спроектированном в форме пятиугольника. Каждая сторона пятиугольника заканчивалась беседкой из листвы, увитой гирляндами, а на центральном цоколе возвышались три мраморные вазы, украшенные красными, розовыми, голубыми и белыми цветами. В самом центре кабинета высокая водная струя превращалась в пенную колонну, а вокруг фонтана стояло пять мраморных столов, служивших своеобразным продолжением пяти аллеям. Друг от друга эти столы были отделены фаянсовыми вазами с апельсиновыми деревьями, на ветвях которых красовались засахаренные фрукты. На каждом столе придворных ожидал какой-то «аппетитный сюрприз». На одном возвышалась огромная гора, в пещерах которой были скрыты разнообразные холодные мясные закуски. На другом столе красовался миниатюрный дворец из марципана и печенья. На третьем к небу устремлялась пирамида из мармелада. На четвертом искрились хрустальные и серебряные чаши, заполненные ликерами. Последний стол изобиловал коричневой, кремовой или рыжеватой карамелью, благоухавшей шоколадом, медом или корицей.

На мгновение все замерли, чтобы насладиться красотами этого освежающего и живительного уголка, но вскоре жадные руки уничтожили дворец из марципана, разграбили горы карамели и расхватали чаши с ликерами.

Усевшись на газонах, благородные дамы и кавалеры приступили к веселому пикнику.

Из центра, где они находились, придворные видели все пять аллей, каждая из которых была окаймлена аркадами из кипарисов, чередующихся с плодовыми деревьями в вазонах. Их ветви прогибались под тяжестью роскошных плодов, и каждый из гостей мог сорвать по пути грушу, яблоко, персик, апельсин или вишню.

В конце одной из убегающих вдаль аллей в последних отблесках света мерцала золотом статуя бога Пана; на востоке, на фоне бледно-зеленого неба темнели силуэты двух сатиров и двух танцующих вакханок.

— Какой-то добрый гений перенес нас в страну Астреи [72] ! — воскликнула мадемуазель де Скюдери.

— А сейчас мы окажемся на берегах прелестного Линьона, увидим пастухов и их стада, украшенные лентами!

Вдруг ночь расцвела бесчисленными фонариками, вспыхнувшими вдоль аллей и беседок. Появились обещанные пастухи и пастушки. Они пели и танцевали, а за ними следом из-за большой скалы появились сорок сатиров и вакханок, потрясающих бубнами и тирсами. Все эти существа окружили галантную компанию и повлекли ее по направлению к летнему театру.

72

Речь идет о пасторальном романе Оноре д'Юрфе «Астрея». Астрея — главная героиня романа, Линьон — река, описанная в романе. — Примеч. ред.

Король, королева, принцы крови заняли ожидавшие их коляску и портшезы и двинулись вдоль выстроившихся по сторонам аллеи лип.

Театр, где давали комедию, находился на возвышении среди открытого пространства на перекрестке нескольких аллей.

По недосмотру стражи здесь началось ужасное столпотворение. Простая публика, «жаждавшая зрелищ», почетные гости, придворные образовали плотную вопящую толпу, а присутствие сатиров и вакханок лишь усилило переполох, превратив его в настоящие сатурналии.

Ворота открылись, чтобы пропустить коляску Его Величества, но сразу же захлопнулись вновь. Портшез королевы не смог преодолеть нежданное препятствие. Напрасно носильщики кричали:

— Дорогу Ее Величеству королеве!

Никакого результата. Добрых полчаса у входа шла перебранка, и в конце концов Мария-Терезия, вне себя от гнева, смирилась с ожиданием. Наконец, король явился за ней самолично.

Анжелика в первые же минуты покинула место «боя». Здравый смысл подсказал ей, что не стоит рисковать роскошным, но уязвимым туалетом в этом кулачном бою. Она отошла в сторону от кишащего муравейника, по дороге встретив нескольких придворных, которые тоже решили переждать. Комедия будет длиться долго. Зато ночь выдалась такой приятной, а Версальский парк с его иллюминацией и нежным журчанием фонтанов в глубине рощ представлял редким зрителям не менее феерический спектакль. Анжелика наслаждалась одиночеством. Неожиданно ее внимание привлек маленький мраморный павильон, укрытый в зеленой нише, которая была усеяна бумажными фонариками, как небо звездами. Маркиза поднялась по трем ступеням и прислонилась к тонкой колонне. Ее окружали ароматы жимолости и вьющейся розы. Шум толпы отдалился.