Апгрейд. Первый отряд

Одинаковый цвет волос, серые глаза и улыбка, больше похожая на оскал.

— Да не, она, она не такая, как он. — пробурчал Лёха.

— Не такая ебанутая? — усмехнулся я.

— И это тоже, пойдём уже, мне кажется Денис ждёт.

Я фыркнул.

Мне не хотелось лезть в пасть ко льву.

Хотя, как там говорят? Самое безопасное место для блохи на собаке, это у неё на голове?

Глава 20

Люба

Прошло около двух месяцев с того дня, как погиб второй отряд. Юрий Быков так ничего и не вспомнил. Полковник не передал свой пост Зиме. Зима до сих толкает речи о власти. Жизнь идёт своими чередом. Если я не с ребятами, то помогаю в лазарете. В последнее время много раненых. В округе объявилась какая-то группировка. Чаще всего нападают на небольшие отряды военных. Обдирают до нитки, бьют, однако никого не убивают, разве что не специально. Вот так и приходят избитые, в одних трусах, поджав хвосты, гордые вояки. Мы на вылазках ещё ни разу с ними не сталкивались. И это к лучшему, боюсь, если так унизить Дениса, он от возмущения подохнет или удавиться. Убив перед этим всех нас, чтобы не разболтали.

— Как Бык? — из вежливости спросил я у Косолапого, болтать с ним не было никакого желания. Тем более, что он сам пришел и уже около десяти минут молча смотрел на меня.

— Нормально. Я не о Быке пришел говорить.

— О чём же? — скрестил руки на груди я.

— О Хилом. У него фляга свистит после того раза. Ну, после того, как он каннибалов покрошил.

— В каком плане, фляга свистит?

— Да тут лучше показывать. — он провёл рукой по затылку.

— Далеко идти?

— За ограду.

— Ну, пошли.

Я, не торопясь пошёл вслед за ними. Через ворота прошли спокойно. Косолапый махнул рукой и часовые тут же метнулись открывать.

— Я думал, их открывают только после разрешения Полковника или главы отряда.

— Не всегда. — криво ухмыльнулся он.

Я вспомнил о том, что Косолапый и вставал на ворота, скорешился с кем-то из них и иногда подменял.

Косолапый повёл меня в лес, напрямик через минное поле.

— Не взлетим? — на всякие уточнил я, надеясь понять, знает ли он дорогу.

— Не, видишь, по тропинке шагаем.

Я посмотрел себе под ноги. Трава как трава, везде до лодыжек. Хоть я и не был в нём уверен, но всё ровно шагал с ним след в след.

Прошли метров двадцать в лесную глушь и тут я остановился.

Косолапый именно тот человек, который не побоится замарать руки в крови. Как он сам говорил, убить надо, убьём. Зима и держит его для этого. Я начал перебирать в памяти моменты, где успел насолить капитану.

— Ты чё встал?

— Мы ведь здесь не из-за Хилого?

Он сплюнул вязкую слюну на землю и достал из кобуры пистолет. Три шага отделяли нас друг от друга. Он сделал два. Я потянулся к своему пистолету.

— Не успеешь. — улыбнулся он.

— Скажи хотя бы, за что? — сглотнул я.

Даже сейчас я не обратился к мёртвому богу с молитвами. Я так и умру, оспаривая его власть, над нашими судьбами. В какой-то мере я даже был благодарен Косолапому. Я не хотел жить в этом аду, но и умирать вот так, не хотелось.

— За просто так. — не прекращал он ломать меня. — Заебал.

Я закрыл глаза, принимая свою участь.

— Заебал всех подозревать. — вдруг выдал он. — Пошли, проблема действительно в Хилом.

Я открыл глаза и рот.

— Тогда… Тогда зачем это? — вскипел я.

— Дак ты первый начал комедию ломать. — он потер висок дулом пистолета. — Идешь, нет?

— Иду. — буркнул я.

Прошли ещё метров пять.

— Там чудеса, там леший бродит… — начал он, явно ожидая продолжения.

— Русалка на ветвях сидит.

— Ну, почти. — он убрал дубовые ветви с моего обзора.

На середине цветочной поляны стоял великовозрастный дуб. К нему бечёвкой была привязана девушка голышом, отнюдь не русалка. Девушка была мертва, но клацала зубами, почуяв нас.

Я невольно шагнул к ней, разглядывая. Сильно пахло гнилью, но на вид совсем свежая, может быть неделю как обратилась. Раны покрывали нагое тело, некоторые немного затянулись, в них копошились личинки мух. Раз раны подживали, значит были нанесены ещё при жизни, ведь мертвецы не способны к регенерации. Конечности девушки были вывернуты под теми углами, под которыми в принципе не выворачивались. Коленные чашечки явно были раздроблены, как и кисти, посиневших рук. Сказал бы точнее по времени, да из-за чертового вируса труп останавливается на этапе активного разложения, как раз тогда, когда кровь становится зеленоватым гноем. Смерть словно замирает. Со временем мухи перестают откладывать свои личинки в этих тварей. С чем это связано я не знал, но активно наблюдал почти каждый день. С этим была связана основная проблема нашего выживания. Их тела не разлагались со временем. Так и оставались, слегка подгнившими и сильно вонявшими.

— Че думаешь? — спросил Косолапый даже не морщась, от мерзкого, сладковатого запаха мертвечины.

— Свежая.

— Умерла четыре дня назад.

— Откуда ты…

— Знаю, с вышки видел, как Хилый ровно четыре дня назад сюда плёлся.

— Как же ты видел, далеко, да и деревья. — я не верил ему, видел, что врёт.

— Проследил я за ним. — наконец произнёс он. — Слишком часто топал он сюда. Сам бы не заметил, если бы ребята не маякнули.

— Ему ж нельзя. — вновь засомневался я.

— Дак он бухло таскал и парням часовым говорил, что к бабе, а че они не мужики что ли? Все всё понимают, вот и пропускали.

— Не пиздел получается, реально к бабе. — с весельем в голосе сказал я, а самого передёрнуло от отвращения.

— Эту и уговорить легче. — в тон мне ответил Косолапый и тут же поник.

— Почему мне рассказал? — спросил я, когда мы уже шли обратно.

— А кому? Хилому, напрямую? Чё я ему скажу? Убивать и мучить не хорошо? Сам так живу. Юрке Быку? Это не его проблема. Или может быть Рыжему, дак ему похуй. Напалму с Мямлей? Зиме разболтают, а Зима его убьёт. — пожал плечами он. — У парнишки и вправду талант, снайпер от бога, да и жалко, заморыша.

— Психопат, но свой?

— Свой. — эхом повторил он. — Я не знаю, что мне делать. А оставить всё как есть, не могу.

— Поговорить, если надо стукнуть.

— Стукнуть, скажешь тоже. — улыбнулся он.

Я улыбнулся в ответ и открыл рот, стремясь предложить, что-нибудь ещё. Так и замер с открытым ртом, его лицо вдруг изменилось.

— Да за такое убить мало. — сжал зубы он. — Она ведь живая была, а я не успел. При мне, нож в грудь всадил, пока я в кустах сидел. Даже пикнуть не успел, она кстати тоже. Давно так кулаки не чесались, но сдержался. А он, преспокойно на базу зашагал, присвистывая, сука. — он достал из кармашка на груди пачку сигарет, от туда же выудил зажигалку. — Лучше бы Зиме сдал.

— Дак свой или что? — на всякие уточнил я, настроение у Косолапого слишком быстро сменилось на казнить, нельзя помиловать.

— Свой. — пытаясь сдержать гнев, ответил он, шумно выдыхая.

— Раз уж свой, значит разберёмся. — я хлопнул его по плечу. — Ты только его не убей.

— Я постараюсь. — заверил меня он и выкинул на половину скуренную сигарету. — Гадость, а ж не курю.

— Зима… — начал я, и в очередной раз меня прервали.

— Первый отряд, говорит Зима, парни, жду на первой вышке ровно через пять минут. — прошипели наши рации, голосом Зимы.