Апгрейд. Второй отряд

На работу больше не нужно, теперь и платить то некому. Я улыбнулась.

За мрачными мыслями, бутылка почти опустела. Я заснула там же, в холодной ванне.

Проснулась от того, что начала захлeбываться. Меня вырвало. Вытерла рвоту футболкой.

Умылась водой из чайника, из него же и попила. Было паршиво. За окном всe так же валил снег.

Я вышла на балкон.

Раньше отовсюду лил свет. Из окон, фонарей, разноцветной подсветки домов. Сейчас только плотоядная темнота.

Вчера было первое декабря, этот мир погрузился в хаос, не дотянув до нового года, всего месяц.

Я начала пить воду из туалетного бочка, другой не было. Запах собственной мочи и рвоты заставляли меня брезгливо морщиться.

Я пила воду, успокаивала желудок и спала. Я постоянно спала, хотя возможно, просто теряла сознание от голода или постоянного ужаса.

Сигареты давно кончились, по ощущениям прошла целая вечность.

Вспомнилась книжка, где мужчина из подручных средств мастерил оружие, грамотно распределял запасы и потихоньку зачищал территорию. Я же ничего не умела. Серьёзно, все подростковые замашки и громкие слова о том, что я всё могу, тут же обратились пылью.

Я хорошо дралась, и несколько лет этим занималась, даже успела получить разряд Кандидата в мастера спорта по боксу, только из этого ничего не вышло. У меня никогда ничего не выходит. Но ведь я боец, у меня нет права сдаться. Так говорил мой тренер, мировой мужик кстати был. И потому, взяв кухонный нож, вышла в подъезд. Было тихо. Дeрнула соседскую дверь, заперто. Вторую, третью, четвeртую, все двери были закрыты. Я без звука потянула ручку пятой двери.

Из-за двери потянуло сладковатой гнилью. Я прикрыла нос рукавом.

Мертвец валялся в коридоре между комнатами. Не знаю, он услышал меня, или почувствовал, но как только я приблизилась, сразу зашевелился. Это был уже пожилой мужчина, он всегда поливал цветы в подъезде и приглядывал за таким же старым, как и он сам, псом. Его обглоданный труп лежал рядом. Сомнение больно кололо в груди, я не понимала, что с этим мужчиной, нужна ли ему помощь или же добить его. Но когда он посмотрел на меня своими стеклянными глазами, я тут же сделала выбор. Он уже не был человеком, да я вообще не знаю, кто передо мной был.

Мертвец ещe раз зашевелился и попытался встать. Я футбольным пинком отправила его обратно на пол. Кухонный нож никак ни хотел втыкаться, туда куда нужно. Я изрезала всe его лицо. Наконец мне удалось успокоить покойника, вогнав нож по самую рукоятку, в его глазницу.

Я поднялась на ноги, руки тряслись, нож я вытащить не смогла. Осмотрелась, больше никого не было. Распахнула окна, ледяной ветер тут же ворвался в комнату, вместе со снегом. Хотя бы немного посвежело. Сначала выкинула труп пса, дед, не без усилий, полетел вслед за ним. Внизу начался какой-то ажиотаж. Увидела около десятка, мелькающих силуэтов.

– Жрите, твари. – с отвращением бросила я и смачно сплюнула в окно.

У старика обнаружился щедрый запас закруток. Я жадно хрустела огурчиками и запивала их рассолом. Две банки были съедены за пару минут. Желудок наконец успокоился. Спать завалилась на дедовской пастели.

Тишина будто глумилась надо мной. Я чувствую, как схожу с ума. Я часто разговаривала сама с собой, рассказывала шутки, смеялась, много плакала. Со временем, моё отчаяние приобрело вкус, вкус хорошо выдержанного яда. Иногда от скуки и безысходности, я выходила наружу, проводила небольшую зачистку. Находила мертвеца, и убивала. Почему я решила, что это мертвецы? Всё просто. Им не нужно есть или спать. Они никогда не устают, не чувствуют страха. И кажется, они слепы, зато обоняние и слух отлично развиты. Я не понимаю, как такое могло произойти. Что это? Болезнь? Но, тогда какая? И почему я не заболела? Из живых, я не встретила ни одного. Было страшно, очень страшно. В какой-то момент я поняла, что даже немного рада, что есть эти твари. На них я могу выплескивать всю ненависть и жесткость, что уже долгие годы, сжигает меня изнутри. Даже в обычной жизни, в своём прошлом, я не всегда могла удержать огонь, что горит в груди. Гнев, сплошным потоком, лился из моей глотки, обижая родных. Мне никогда не было стыдно за это, сейчас я это признаю. Стесняться больше не кого.

Ещё один плюс зомби. Если бы я была совсем одна, то давно уже охренела бы, от бессмысленной сути своего существования.

Спустя наверное неделю, когда припасы деда кончились, я вышла из его квартиры, и пошла в следующую.

В коридоре меня уже ждал очередной трупак. Мощный апперкот явно сломал гнилому ублюдку челюсть. Та с хрустом отвисла. Мертвец не угомонился и протягивал ко мне руки. Я пыталась удержать рвотные позывы. Зашла ему за спину, ударила под колени. Когда он наконец упал, я с силой вогнала пятку ему в глазницу. Кости черепа затрещали и с влажным хрустом проломились.

– Как говорила моя мама, не протягивай руки, а то протянешь ноги! – я тихо рассмеялась.

У меня была сила, скорость и выносливость. У них острые зубы, чуткое обоняние и отсутствие инстинкта самосохранения. И кажется, твари не чувствовали боли. Думаю шансы почти равны.

Во второй квартире оказалось уже двое мертвецов. Не без страху, но и их мне тоже удалось успокоить.

В слишком резвого парня полетел сначала пуф, что стоял у их двери. Затем, я деревянной полкой, которую в панике оторвала от стены, размозжила его голову. Девушка продержалась ненамного дольше парня, пока я ей шею не сломала, всё той же полкой.

Посреди комнаты стояла детская кроватка. Маленькое розовое одеялко было в крови, обглоданные косточки хаотично валялись на полу. Я отвернулась и меня стошнило. В этой квартире нашлись рыбные и мясные консервы, а так же полупустая пятилитровая бутылка воды. Я, взяв весь свой скарб, пошла обратно в квартиру деда. Был там какой-то особенный уют, хоть и запах до сих пор стоял жуткий.

Когда припасы кончились, я приняла единственное правильное решение.

По лестнице я поднялась на крышу моего шестнадцати этажного дома. На одном из лестничных пролётов встретила ту женщину, которой я не сумела помочь. Содержимое её брюха, волочилось за ней, путаясь под ногами. Я замерла всего на мгновение, да и то больше от неожиданности. Выпад корпуса вперёд, удар левой в переносицу, молниеносный удар в то же место, но уже правой. Она отшатнулась. Не теряя времени, хватаюсь обеими руками за поручни, ударяю ногами ей в грудь. Женщина, поскальзываясь на собственных кишках, полетела вниз кувырком. Бегу ещё шесть этажей на верх, молясь, чтобы дверь была не заперта. На пятнадцатом, навстречу мне несётся бабка. Обычная такая бабка, в халате с цветочками, на голове сеточка для волос. Однако, уже не живая, об этом говорят стеклянные глаза и отсутствие правой руки. Чуть приседая, подныриваю под оторванной конечностью. Переношу всю массу тела в левую руку, бью в область затылка локтём. Бабка падает лицом вниз. По инерции чуть сама не полетела вслед за ней. Повезло, успела схватиться правой рукой за перила, ударившись спиной. Ничего. Пройдёт. Еще один пролёт.

– Да. – тихо, еле слышно ликую я, когда толкаю крышку люка.

Наконец-то свежий воздух. Только сейчас, выйдя на улицу, я поняла насколько сильно воняло там. Хотя и я пахну не лучше, сколько я уже не мылась?

Снегопад наконец закончился. Внизу виднелись брошенные, заснеженные машины, и еле шагающие мертвецы.

Я почти тут же продрогла, руки и лицо горели от холода. Я присела на ограждение.

Моe дыхание вырывалось клубами пара.

– Кто бы мог подумать. – вздохнула я, болтая ногами над пропастью.

Высоко. Боюсь упасть в сугроб, мучиться от переломов придeться долго. А если вниз головой, да на асфальт, то быстро.

– Да что это тарахтит в конце концов?! – закричала я в небо.

Тарахтение в небе, настойчиво мешало выбрать место для прыжка. Почти в ста метрах от меня кряхтел и жужжал вертолeт.

Вертолёт.

Я перемахнула обратно на крышу.

Прыгала, махала руками и кричала.

– Эй! Я здесь!

Мертвецы кажется тоже услышали шум, а потому полезли на крышу.