Апокалипсис 2

— Макс, не, я пас…

— Таааакс, я попробую его уговорить. Запиши нас с Лёхой. Думаю, мы придём! — Хитро ухмыльнулся я.

— Будет сделано! А вы, друзья? — Андрей повернулся к близнецам.

— Не, мы будем праздновать с семьёй. Хотим, чтобы они нас узнали, и для этого будем трезвыми. — Ответил Герарт.

— Скукотища… Но если передумаете, то пиликните в ВК, я буду рад вас видеть на тусе! А ты, Жень?

— Ой, ну нахуй… Я терпеть не могу шумные вечеринки. А с алкашки я начинаю блевать, как ебаный гейзер. Поэтому я тоже откажусь. — Махнул толстяк рукой.

— Братаааан! Я тебе открою секрет, но все, кто будут на тусе, не умеют пить. Для этого мы и собираемся. Чтобы напиться и устроить жесть жестяную!

— О, Макс в этом просто профи. Ты обратился по адресу, Андрюх! — Лёха хлопнул меня по плечу.

— Да нормально я себя веду… — Начал недовольно бурчать я.

— На прошлый Новый год этот придурок выбежал на улицу голый и трахнул снеговика! — Продолжал сливать подробности мой лучший друг.

— Попрошу заметить, что это была снежная баба. Поэтому я её и трахнул. — Я поднял палец, типа это имеет особое значение в истории друга.

— Ха-ха, Макс, красава! Ты лучший! — Заржал Женёк.

— Тогда ничего менее трешового от тебя ждать и не буду. Удиви нас! К слову, там будут тёлочки. Очень даже милые! Пожопопёхаться можно будет только так! — Решил вывалить козыри на стол Андрей.

И тогда-то я увидел, как в глазах Лёхи блеснул дьявольский огонёк.

— Лёха! Я уже чую запах твоего хуя. Блять, прозвучало как-то не очень, конечно. В общем, думаю, что ты обязан идти. Девственности лишишься, возможно даже с человеком. Соглашайся! — Пропел я.

— Отстань… Я подумаю, но не обещаю. — Отмахнулся дружбан.

— Я его уломаю. Маму я его каждый вечер уламываю, а у них один характер! — Я подмигнул Андрею.

И после этого я отхватил таких бабских ударов щитом, что не смог устоять на ногах от смеха. Так я и хохотал, крича про «Лёхину прокладку», пока не сдох. Хороший получился вечер, юморной.

* * *

Новогодний ивент вышел 26го декабря, как раз в тот день, когда у нас был зачёт по физре. Узнал я об этом от Алексея, который танцевал на улице и орал на весь наш двор о том, что скорее бы мы получили зачёт и пёрли ебашить в это прекрасное мероприятие.

— Что там делать надо-то? — Спросил устало я.

— Там надо строить башни и убивать врагов!

— ТДшка?

— ТДшка!

— И как он называется? Очередной «Ледоцвет» или «Анусцвет»?

— «Торжество Сноуквин!»

— И что же там торжественного? И кто такая эта Сноуквин?

— Ты мудак? — Лёха хлопнул меня своей культяпкой по еблу. — В прошлом же году она была. Ледяная королева. Антагонист Рождественской ночи!

— Лучше бы Гринча запихали, который вместо воровства подарков, дарил бы всем дилдаки в подарочных коробках. Было бы гораздо оригинальнее. — Заметил я.

— Мааакс! Это так круто! Там есть осколки!

— Конечно, там есть осколки. Каждый год одно и то же. Опять для сраного маунта надо тыщ пять.

— Нет! Тут другая схема! Это новый вид валюты! Мистические осколки. Они, как эссенции, и из них можно крафтить сундуки и даже шмотки! Ну, и маунтов!

— То что ты сейчас сказал говорит о том, что это абсолютно та же дичь, что и в прошлом году, но с новым названием. — Проговорил устало я, пока мы ждали автобус.

— Да иди нахрен. Судя по описанию, это не то же самое. А ещё там скидоны сделали на большинство товаров магазина! На уровни пропуска скидка 50%. И ещё добавили бандл!

— Бандл — это чё?

— Он даёт тебе 50 уровней пропуска и всякие ништяки. Но из прекрасного, там дают целых три рарки и 5000 золота!

— Ого-го. И сколько такая залупа стоит деняк? — Поинтересовался я, ожидая заоблачной суммы.

— Да хуйня вопрос. Полторы штуки. Надо брать!

— Нет уж! Я держу деньги, чтобы приобрести куда более выгодное предложение, которое я обязательно отвоюю у сраного Николая!

— Там ещё ключики дают… Почти за бесценок.

— К сундукам, которые мы выбили?

— Ага!

— Курага, блять! Неплохо, но меня это не сломит. Я останусь при своём мнении. К тому же я смотрел, как один бедолага открывал эти сраные сундуки, и ему оттуда насыпало ебучих эссенций, вместо шмотья. Прикинь, да, давать сундуки, просить к ним покупать ключи и при этом помимо шмоток пихать туда эссесули? Ну, не долбоёбы ли?

— Ну, за полторы штуки, почему бы и не купиться на их развод? — Пожал Лёха плечами.

— Дружище, на полторы штуки можно себе штаны купить или наушники хорошие. Можно даже маму твою снять на ночь, правда, она сдачи должна ещё пятьсот рублей дать… — Я не успел договорить, потому что чья-то пухлая ручонка уебала меня по щам. Как раз тогда подошёл автобус, и мы сели в него, продолжая пиздеть об игре.

В спортивном корпусе горело сегодня только одно окно. Одна ебаное окно. И было понятно, где собралась наша группа. Дмитрий Анатольевич, как и обычно, ставил зачёты без всяких доёбов. По сути, все нормативы мы уже сдали в виде подтягиваний (я подтянулся 2 раза и чуть не обосрался), челночного бега (я запнулся и уебался на пол, крича о захвате мира пингвинами) и прыжков в длину (я прыгнул и потерял штаны (не спрашивайте)). Но добрый препод не стал ни до кого доёбываться и просто добродушно проставлял нам зачёты в порядке очереди. Но когда к нему подошёл Лёха, что-то пошло не так…

— О, а вот и наш бравый студент, которого я вижу только на зачётах. Капустин, вам не надоело штаны дома просиживать? — Нахмурился Дмитрий Анатольевич.

— Он их пропёрдывает. — Пришёл я на помощь другу.

— Ну я это… просто так получается… — Проговорил Лёшенька и смущённо уткнул глазки в пол. Забавно, но два года у него прокатывал такой трюк.

— Получается у него… Нет уж, Капустин. Халява кончилась! Пока не отработаете, зачёт не получите!

— Отраб-б-б-ботаю? — Заикнулся дружбан и поднял охуевший взгляд на физрука.

— Будете ходить каждый день на занятия. Два часа в спорт-зале. Двадцать дней. Будете навёрстывать всё то, что пропустили! Тогда поставлю зачёт.

— Но… но… Владимир Евгеньевич… можно я коньяк вам лучше принесу? — Взмолился дружбан, и я дичайше проиграл.

— Можно. Владимиру Евгеньевичу можете принести коньяк. А я Дмитрий Анатольевич, и я пью только чай. Жду вас завтра с утра в спортзале. Не придёте — зачёта не будет. — Отрезал физрук.

Как я ухохатывался с Лёшки на улице, невозможно описать словами. Тот стоял такой надутый и грустный, как спанч-боб, которым три года вытирали сперму.