Апокалипсис завтра

Вероятно, Ева была права, сказав о его влюбленности. Неком мимолетном чувстве, ничуть не напоминающем настоящую любовь. Или же Ева сделала это специально, чтобы надавить на нее, а никаких чувств, кроме дружеских, у Рупа не было и в помине. Поняв, что уже довольно долго молчит, Дэни откашлялась и все же решилась произнести то, от чего потом будет больно. Но она не могла больше продолжать вести себя, как последняя эгоистка.

– Ты больше не должен подчиняться мне, Руперт. Не слушай мой дар, что бы я тебе ни говорила и чего бы от тебя ни хотела. Ты не должен потакать мне, – Дэни вкладывала в свои слова частичку способностей, надеясь, что это будет ее последнее внушение Рупу. После него любое ее вмешательство в его голову будет восприниматься, как противоречие, и он не должен будет ничего исполнять. Чувства, подобные любви или желанию, должны постоянно подпитываться, в противном случае все обязано развеяться, словно ничего и не было.

Она поступила правильно, но тогда отчего же так грустно?

– Ты свободен, Руп. Прости меня, пожалуйста, если сможешь, – тихо прошептала она, чувствуя, как к горлу подкатывает горечь.

Дэни вскочила с кровати и выбежала за дверь. Заскочив в комнату старушки, она заметила на комоде белое платье. Хватило нескольких секунд, чтобы снять сорочку и надеть его через голову, а потом она просто трусливо сбежала, на ходу глотая слезы. Ей просто было необходимо проветриться.

– Это что еще такое? – возмущенно взвилась карающей гарпией миссис Крейг, провожая взглядом запихнутый в штаны на ходу зад молодого человека, стремительно шлепающего босыми ногами по коридору прямо за выбегающей наружу девушкой. – Томас, нечего светить голой попой, даже если она у тебя хороша!

– Хорошо, миссис Крейг, – махнул Руперт. – Стой! Солнце еще не до конца село!

Двери скрипнули, и он припустил вперед, прямо в незакрытый проем. Улица мрачнела с каждым мгновением, погружаясь в синие тона и отдаленный свет грязно-желтых уличных фонарей. Город все так же не сбавлял ритма, машины неслись где-то недалеко, а сотни тысяч огоньков в окнах загорались, люди выползали после рабочего или учебного дня. Ничего не изменилось, будто бы никто не умирал, а здания не взрывались. Все продолжали жить дальше.

– Дэни, – он легко нагнал девушку, которая не стала уходить дальше какой-то груды коробок. Руперт вспомнил, как ему было холодно, как конечности сводило от боли умирающего тела. – Я не понял, – он легонько коснулся плеча, но ту же убрал руку, когда она оглянулась. – В смысле, не потакать? При чем тут твой дар, а? – он сдвинул брови. – Прости, я не подумал тогда… просто должен был… Да ни хрена не просто. Извини, – он отвел взгляд и удивленно посмотрел на ноги, Руп не заметил, как выбежал босиком, – я лишь человек. Пойду… поем оладьи.

Руперт прикрыл глаза и выдохнул, разворачиваясь.

– Не уходи, пожалуйста. Если тебя это раздражает, – совсем удрученно вырвалось у него, – сделаем вид, что ничего не было. Я эгоистично свалил на тебя это, поняв, что… неважно. Не хочу на смертном одре сожалеть о чем-то.

Парень двинулся обратно, не оборачиваясь и ступая на прохладный асфальт узенькой дорожки к дому миссис Крейг. Подумать только, еще вчера он и не надеялся больше увидеть небо, вдохнуть полной грудью, но вот сейчас стоял и спокойно, задрав голову, пялился в почти ночное небо, пытаясь разглядеть хоть намек на звезды, но магия большого города давала рассмотреть только самые яркие из них. Как же быстро меняется жизнь. Сегодня ты здесь, а завтра…. а завтра можешь валяться на дне реки с разодранной шеей или бесконечно бежать, забывая про сон и еду. Все прекращается со смертью. Олли теперь тоже больше не будет ни бояться, ни любоваться звездами, ни густо краснеть при общении с девушкой. И никто из его группы не будет. Вот так ты умрешь, а мир даже не подумает замедлиться. Твоя смерть в масштабе планеты ничтожна. Пшик.

– Пшик, – задумчиво озвучил он.

– Томас, что случилось? – божий одуванчик вышла на порог и пристально на него посмотрела.

– Все нормально, душно стало, – махнул он рукой.

– Ты обидел Кэти? – женщина строго приподняла одну бровь.

– Будете ругаться? – совсем не весело улыбнулся Руперт.

– Еще чего, – фыркнула она, – возраст у вас еще такой, противоречивый. Со временем обточите свои углы.

«Боюсь, все куда сложнее», – подумал парень и капитулирующее поднял руки вверх, заявляя вслух, что очень голоден и был бы несказанно рад отведать оладьи, после чего сердце старой англичанки чуть растаяло.

*****

Дэни вернулась в квартиру миссис Крейг лишь спустя час. За это время она успела наведаться в магазин обуви, находящийся на углу улицы, на которую их с Рупом угораздило забрести, и, применив гипноз и отвод глаз, приобрела удобные балетки совершенно бесплатно.

Несмотря на то, что ей удавалось обходить различные кое-где встречающиеся осколки от бутылок и прочий мусор, все же ощутить на ногах обувь было невероятно приятно.

Уже выходя из магазина, Дэни заметила пару изумительных лаковых черных туфель на довольно высоком каблуке. С одной стороны, ей было некуда сейчас носить такие, а вот с другой: безумно хотелось одеться как-то вызывающе. Смело. Дерзко. Какое счастье, что имелся ее размер.

Она должна быть во всеоружии, чтобы вывести Руперта на чистую воду. Или, наконец, понять, что, черт побери, происходило.

Магазин Дэни покидала полная энтузиазма. Она испытывала несказанный подъем сил и энергии после побега от Фиррор. Либо так на нее подействовал переизбыток крови, либо эти садисты вытащили из глубин ее подсознания одно понимание: Дэни не было необходимости напрягаться и тщательно продумывать свои действия, пытаясь воспользоваться даром. Ей стоило лишь немного поработать головой. Ее способности вдруг вырвались наружу, и Дэни была просто вынуждена приспосабливаться. Ее желание формировалось в голове, а потом она просто произносила это, трансформируя энергию в действие. Так было проще всего ее направлять. Раньше все происходило непроизвольно, а теперь у Дэни появилось нечто вроде самонаводящейся стрелы, метящей в цель.

Лишь единожды поняв суть своей собственной проблемы, Дэни, похоже, навсегда от нее избавилась. Навязывание своей воли другим вдруг стало таким естественным и выходило само собой.

Дэни вдруг даже остановилась на пороге квартиры старушки, задумавшись о том, что теперь стало слишком просто заиграться в Мисс Вселенную. Не в плане конкурса красоты, хоть Дэни и не жаловалась на свою внешность, а в более масштабном плане. Некая власть как над миром смертных, так и этернелей.

Дэни мотнула головой, напоминая самой себе, что нормальные этернели не злоупотребляют долбаными способностями.

Постучавшись, Дэни дождалась, когда миссис Крейг откроет ей дверь и успокоила старушку, наврав про какой-то перевод от родителей, когда она удивленно посмотрела на коробки в руках вампирши.

«Не забыть бы, что врать – это плохо, – поморщилась про себя Дэни. – Ложь – спасение или же желание прикрыть свою несостоятельность?» – чем не тема для колонки в журнале. Наверняка Дэни не первая, кто об этом задумывался. Она бы почитала парочку советов. Черт.

Дэни отнесла коробки в комнату старушки и поставила их возле стены. Выпрямившись, она задумалась, а потом сбросила балетки и все же надела приглянувшиеся туфли. Перед узким зеркалом в пол она ненадолго остановилась и оглядела себя.

«Может ли он на самом деле любить…меня?» – с ноткой страха подумала Дэни. Ведь если это правда… Она просто не знала, что делать. Все было так глупо. Как он мог любить какого-то кровожадного, едва контролирующего себя монстра?

Усмехнувшись, она прикусила сначала нижнюю, а потом и верхнюю губы, сделав их более красными, а потом оглядела себя. Платье действительно оказалось ей в пору и смотрелось весьма мило, а туфли красиво дополняли образ. Ну, даже слишком красиво для простой прогулки с парнем, который ничего не должен для нее значить.